Холлидэй был прав. ОНИ всколыхнет всю цивилизацию.

Как же Холлидэю удалось все провернуть? Изобрести столь замысловатое устройство, да притом тайно? А ведь инженерия – даже не его специальность. Уму непостижимо!

Ответ на этот вопрос находился в документах на ОНИ. Ознакомившись с ними подробно, я выяснил, что Холлидэй работал над инновацией более двадцати пяти лет в полномасштабной исследовательской лаборатории, напичканной нейробиологами и новейшим оборудованием. Его секреты лежали у всех на виду.

Вскоре после запуска OASISа Холлидэй учредил в компании научно-исследовательский отдел под названием Лаборатория доступной среды (ЛДС). Их целью якобы являлось создание линейки нейропротезного оборудования, которое позволит заходить в OASIS людям со значительно ограниченными возможностями. Холлидэй нанял лучших специалистов в области нейробиологии и завалил их деньгами.

Разумеется, в следующие несколько десятилетий успехи ЛДС отнюдь не скрывали. Напротив, их открытия позволили создать линейку медицинских имплантатов, ставших весьма популярными. Я даже читал о нескольких из них в учебниках. Сперва ученые разработали новый тип кохлеарного имплантата, который позволял слабослышащим с идеальной четкостью воспринимать звук как в реальном мире, так и в OASISе. Несколько лет спустя они представили миру имплантат сетчатки глаза, благодаря которому слепые по-настоящему прозревали внутри OASISа. А присоединив две головные мини-камеры к одному имплантату, пользователи обретали зрение также и в реальном мире.

Следующим изобретением ЛДС стал мозговой имплантат, позволяющий парализованным управлять своим аватаром одной лишь силой мысли. Он сочетался с другим имплантатом, имитирующим сенсорные ощущения. Они также помогали парализованным ниже пояса вновь почувствовать ноги и восстановить над ними контроль. А люди с ампутированными конечностями теперь могли управлять роботизированными протезами и даже чувствовать через них прикосновения.

Для достижения всех этих целей ученые разработали способ как бы «записывать» сенсорную информацию, передаваемую в мозг нервной системой в ответ на всевозможные внешние раздражители. Затем они собрали эти данные в огромную цифровую библиотеку ощущений, которую можно «воспроизвести» в OASISе, чтобы идеально имитировать различные чувства от осязания, вкуса, зрения, обоняния, равновесия, температуры, вибрации – чего душе угодно.

GSS запатентовали все изобретения Лаборатории доступной среды, хотя Холлидэй даже не пытался извлечь из них выгоду. Напротив, он учредил фонд и бесплатно раздавал нейропротезные имплантаты всем нуждающимся в них пользователям OASISа. GSS даже возмещали стоимость операций по имплантации. Таким образом фонд предоставил новые чудодейственные аппараты для всех желающих людей с ограниченными возможностями, а те в свою очередь предоставили лаборатории гигантский объем человеческих подопытных кроликов для исследований.

В детстве я порой читал в новостях об открытиях в области мозговых имплантатов, однако, как и многие другие, никогда не придавал им большого значения, поскольку технологии выдавались только людям с тяжелыми увечьями, готовым на операцию на головном мозге с риском для жизни.

Параллельно на протяжении всех этих лет Лаборатория доступной среды втайне разрабатывала другую технологию, которая в конце концов стала величайшим достижением компании – оригинальный мозговой интерфейс, выполняющий все функции имплантатов, но не требующий хирургического вмешательства. Используя гигантский объем собранных лабораторией данных о механизмах работы человеческого мозга и сложнейшее сочетание технологий (электроэнцефалограммы, сверхпроводящего квантового интерферометра и функциональной магниторезонансной томографии), ученые нашли способ считывать мозговые волны и передавать их лишь через внешний контакт с головой. Холлидэй разделил основную задачу на несколько маленьких, которыми отдельно друг от друга занимались разные команды ученых и инженеров – таким образом, только он один знал о конечном продукте.

Потребовались миллиарды долларов и десятилетия, прежде чем лаборатория сумела наконец создать полностью рабочий прототип гарнитуры оригинального нейронного интерфейса. Однако, едва завершили последние испытания по безопасности, Холлидэй закрыл проект, объявив его провалом, а затем распустил весь отдел Лаборатории доступной среды. Всем сотрудникам выдали столь щедрые компенсации по увольнению, что они могли больше никогда в жизни не работать – если будут строго соблюдать подписанный ими при трудоустройстве договор о неразглашении о деятельности компании.

Вот так Холлидэй и создал первый в мире бесконтактный мозговой интерфейс, сохранив изобретение в тайне. И теперь его унаследовали мы с друзьями, и именно нам предстояло решить его судьбу – уничтожить или явить миру.

Решение далось нам отнюдь не легко. Мы взвесили все плюсы и минусы, затем, после жарких споров, провели голосование. «За» победили. Так вчетвером мы навсегда изменили ход истории.

После очередной серии испытаний на безопасность GSS запатентовали технологию оригинального нейронного интерфейса и начали массовое производство гарнитур. Мы выставили доступную цену, чтобы как можно больше людей опробовали ОНИ на себе. В первый же день продали миллион устройств. Едва наши гарнитуры появились на полках магазинов, вся линейка визоров и тактильного оснащения IOI превратилась в старье. Впервые в истории GSS стал ведущим мировым производителем оборудования для OASISа. А по мере распространения информации о возможностях ОНИ продажи начали расти в геометрической прогрессии.

А затем, всего несколько дней спустя, произошло событие, с которого и начинается наш рассказ.

Едва количество пользователей ОНИ достигло 7 777 777, на давно заброшенном веб-сайте Холлидэя, где когда-то размещалась «Доска почета» его конкурса, появилось вот такое сообщение:

«Сыщи семь осколков сердца сирены

В семи мирах, где сирена выходила на сцену

За каждый осколок наследник заплатит высокую цену

Дабы вновь сделать сирену цельной».

Стих позже окрестили Загадкой осколков. Пасхантеры старой закалки сразу заметили, что по стилю он похож на стих «Три тайных ключа от трех тайных врат», которым Холлидэй объявил об исторической охоте за пасхалкой.

Многие предположили, что Загадка осколков – хитроумный рекламный трюк, придуманный новыми владельцами GSS, чтобы раскрутить гарнитуры ОНИ. Мы не стали ни опровергать, ни урезонивать эти слухи, поскольку они создавали впечатление, будто OASIS находится под нашим полным контролем. Однако мы вчетвером знали тревожную правду – черт его знает, что вообще творится.

Загадка осколков вроде как объявляла о второй пасхалке – еще одном предмете, спрятанном в OASISе его эксцентричным создателем незадолго до смерти. И время появления загадки не могло быть случайностью – на это явно повлияло наше решение выпустить ОНИ в свет.

Так что же именно Холлидэй нам сообщал?

Скорее всего, под «сиреной» подразумевалась Кира Морроу, покойная жена Огдена Морроу и безответная любовь Холлидэя. Когда все трое учились в школе, они часто собирались поиграть в настольную ролевую игру Dungeons and Dragons, и Кира назвала своего персонажа Леукосией в честь сирены из греческой мифологии. Через несколько лет она так же назвала аватара в OASISе. После ее смерти Холлидэй использовал ее никнейм для пароля, который мне требовалось угадать, чтобы пройти последнее испытание его конкурса.

Оставалось неясным, какая награда ждет того, кто сумеет «сыскать семь осколков» и «вновь сделать сирену цельной». Тем не менее я приступил к поискам: Холлидэй повторно бросил мне вызов, и я не смог его не принять.

И не только я один. Загадка породила новое поколение пасхантеров, которые начали рыскать по OASISу в поисках Семи осколков. И, в отличие от пасхалки Холлидэя, никто не понимал, что именно они ищут и чего ради.