И, вот, подходит момент, когда она подтягивает меня к себе, параллельно обвивая бёдрами мою талию, и затем тихонечко шепчет желанным тоном, пошло прикусывая губы: “Ты мне нужен больше всей этой проклятой вселенной”. Я посмотрел в её опьянённые чувствами, безумные от наплыва страсти глаза, поправив чуть растрепавшиеся локоны волос, и невольно опьянел по самые уши сам. Теперь мне не просто хотелось любить эту прекрасную Розу, растущую посреди пустых выжженных земель, мне хотелось дать ей всё… завоевать каждую частичку ужасной планеты, носящей нас, и отдать ей, неописуемой Богине, сводящего с ума каждого паломника и пилигрима, подобного мне! Отныне в моём сердце тихонечко горело желание не просто забрать этот миленький цветочек в своё долгое странствие, но и… сотворить из него огромный, божественный сад!
Я аккуратно вошёл в её бёдра, впившись поцелуями в её мягкую, словно изысканное суфле, шею, и в тот же миг тишину тёмной одинокой комнаты нарушили горячие, страстные стоны. Роза крепко обнимала меня, прижимаясь упругой грудью к моей, и с каждым более решительным и чувственным движением с моей стороны стонала всё слаще и чаще, побуждая продолжать… не давать пламени любви между нами хоть немного ослабнуть.
Мне было до безумия приятно обладать ею: раскрепощённо ласкать ладонями её упругую грудь, медленно сжимать аппетитные ягодицы, сводившие с ума даже под тонким слоем ткани облегающей юбки, и… находиться внутри неё. Невероятное тепло. Неописуемое блаженство, которое хочется сопровождать жадными поцелуями нежных сладких губ и прикосновениями к прекрасному, поистине божественному телу, чьи линии невозможно было не назвать идеальными. Вызывающими. Возбуждающими. Изысканными, как самый дорогой десерт.
Чем дольше и чем сильнее я любил её, тем отстранённее становились мысли о глупости наших сцен, наших поспешных поступков. Они сменились размышлениями о том, какой будет наша семья в будущем… какими мы будем счастливыми и успешными, поддерживая друг друга во всех начинаниях. Сменились приятными представлениями нашей с ней свадьбы и… наших детей.
Одного лишь эха такого прекрасного будущего хватило, чтобы меня охватил непокорный порыв страсти. Мои движения в одночасье стали сильнее и заметно быстрее, от чего в троекратной силе обострились мои ощущения, которые мне доводилось испытывать впервые. Я буквально сходил с ума… эта страсть… эта непреодолимая для твёрдого разума любовь напрочь сносила мне голову! Похоть… грязь… жуткий порок. Но за это согрешение можно было отдать не только душу… но и весь мир…
Роза стонала так громко, что, казалось, нас слышали все, кто находился в доме и даже на улице! Она стонала… с похотливым желанием прикусывая губы, буквально кричала от неописуемого удовольствия в местечке, что находилось между её выразительными бёдрами, обвивавшими мою талию! Но нам было абсолютно плевать на громкость наших действий, от чего без всяких зазрений совести продолжали… продолжали с большей отдачей и страстью любить друг друга, реализуя райское блаженство на нашем скромном земном ложе!
Однако прошло уже довольно много времени, и я буквально вплотную приблизился к своеобразному чувственному возвышению, самому пику. Мои движения принялись понемногу замедлятся, не теряя своей силы, пока не было совершенно самое последнее. Завершающее движение, теплом распространившееся по её прекрасному телу, что купалось в бледных лучах нежной полной луны, с интересом наблюдавшей за развитием наших поспешных чувств. А со стороны Розы последовал последний стон, самый продолжительный, яркий и чувственный, забравший остатки её сил. Она ослабила объятия, опустила бёдра, что невольно дрожали от полученных сногсшибательных ощущений, и позволила мне лечь рядом с ней.
Мы лежали на чужой кровати. В чужой комнате. На чужой вечеринке с абсолютно чуждой нам атмосферой. Но мы умудрились создать посреди балагана пришельцев наш личный и тёплый мирок, в котором успешно уединились. Вместе…
Спустя пару мгновений, когда наше дыхание восстановилось и приблизилось к нормальному ритму, Роза пошло уселась на мою талию, гордо вытянув грудь вперёд, словно именно она покорила меня и именно она любила в рамках нашего ложа. Это невольно вызвало у меня лёгкую и блаженную улыбку. И ровно такая же ухмылка в тот же миг украсила и её милое личико, которое заставило меня почувствовать яркую влюблённость…
Я приподнял руки, и по всему телу прошлась ноющая боль, показывавшая высшую степень усталости. Но несмотря на это мне удалось дотянуться до неё… прикоснуться к её талии и вновь скользнуть чуть выше… к её выразительной груди. Удалось ещё разочек приласкать её… эту удивительную девушку… с прекрасным именем, с которым в мыслях уже связал всю свою дальнейшую судьбу. Я был… счастлив… и мне очень хотелось продлить этот момент… заставить длиться его бесконечно.
К сожалению, хорошего не должно быть слишком много в одно конкретное мгновение, иначе жизнь невольно потеряет свои изумительные и милые краски. Каждый, по своему человеческому несчастью, вынужден возвращаться из страны забвения в реальный мир, полный других людей, желающих быть счастливыми и готовыми бороться, грызть глотки за это. Если бы только мы с Розой могли убежать из душного города на краю света, в котором родились… если бы только могли уехать далеко-далеко за горизонт, чтобы вдвоём построить наш дом и создать нашу семью! Я был бы рад отдать за такую возможность всё самое ценное, что имею на данный момент…
– Надеюсь, буду часто видеть тебя в столь приятном неглиже. – полушёпотом промолвил я, аккуратно сжав её грудь в ладонях.
– А-а-ах… – протяжно простонала Роза, пошло и вызывающе прикусив нижнюю губу. – А я надеюсь, что ты часто будешь радовать меня своими философскими размышлениями…
Она медленно легла на меня, обняв руками мою шею, и в ответ я невольно обвил её изысканное тело. Столь тесной и сильно переплетённой любви под полной луной в первый же день знакомства, пожалуй, можно только завидовать.
Прошло пару секунд, и наши губы вновь слились в страстном французском поцелуе, столько же красивом, сколько похабном и грязном. Но он сильнее других показывал силу связи двух людей, единство их чувств и желаний, которое является частицей основания счастливой любви.
Но действительно ли мы связали наши сердца? Действительно ли предпочли всему необъятному миру друг друга? Хотел бы я быть невероятно глупым… не думать о таких вещах и просто брать у жизни всё, что мне принадлежать должно, но, увы, мне суждено существовать с чертой мудрецов – вечным сомнением…
– Мне кажется… нам пора вернуться… – полушёпотом промолвила Роза. – Может, мы сможем ещё немного потанцевать… вместе.
Её глаза были столь чисты, столь прекрасны! Я не хотел отпускать их в толпу, где могу ненароком потерять! Не хочу… но ровно в той же мере мне хочется, хоть один-единственный раз, довериться всею душой. Безвозмездно отдать своё сердце. Отдать… себя…
Спустя несколько минут, приведя себя в опрятный вид, вернулись вниз, где всё то время, что мы провели в приятном уединении, продолжалось безумное и глупое веселье с морем алкоголя. Те, кто хотели этой вечеринкой забыться и оторваться от проблем, уже лежали в полубессознательном состоянии в укромных уголках: лестница, диван, гостевые комнаты, даже ванная. А те, кому хотелось достигнуть вершины эйфории, продолжали двигаться под зажигательную музыку, не замечая множества других людей вокруг себя.
А чего же хотели достичь мы? Чего же хотел получить я от посещения этого праздника? Если говорить проще и менее метафорично, то можно ограничиться всего лишь одним словом: “Воспоминания”. Хорошие, плохие, нейтральные, кидающиеся в крайности и безумные – не важно, каким характером они будут обладать, главное, чтобы они были живыми картинками, олицетворяли жизнь. Пусть даже и бессмысленную.
– Хэй, ребята, вы где пропадали?! – только увидев нас, подбежала изрядно подвыпившая Кейт к нам с широкими, просторными объятиями. – Я вас совсем потеряла! Да и не только я! Мунч – тоже…
