1971 г. «Зацветали цветы-колокольчики…» Зацветали цветы-колокольчики, Завивалась крапива-трава. У милой моей губки бутончиком, Шиты алой тесьмой рукава. У милой моей песня, что реченька, У милой моей слово – ручей, Замирая, трепещет сердечко От её лучезарных очей. Я пройдусь по тропинке с гармошкою, У знакомой избы постою. Под ее расписными окошками Свстлоструйную песню спою. И пошёл – под разливами в ее ними Расступился ромашковый луг. А навстречу с гитарой да с песнями Закадычный, приветливый друг. Он достал из кармана «искристую», Вскинув к небу восторженно бровь. Пили мы за большую и чистую, Неразменную в мире любовь. Нс закончил я песнь свстлоструйную. Не залез я к любимой в окно. Расчапали меня ветры буйные, Опрокинуло наземь вино. 1971 г. «Брызжет снегом метелица-птица…» Брызжет снегом метелица-птица В обнажённые лица дорог. Не проехать к тебе, не пробиться, Не примчаться в положенный срок. Ежечасно буксует машина, И шофёр – долговязый солдат Торопливо толкает под шины Свой промасленный старый бушлат. Грязный снег отгребает лопатой, Чертыхаясь, клянёт старшину, Да и я по-солдатски с солдатом Этот воз, задыхаясь, тяну. Наберись в ожиданьях терпенья, Своё лучшее платье надень И прости, что на твой день рожденья Я приеду позднее на день. 1971 г. «До других тебе нет дела…» До других тебе нет дела… Неужели ты ослепла. Если ты в огне сгорела, Соберу тебя из пепла. Соберу тебя из света, Из цветов и трав зелёных. Мне плевать на все запреты Всей родни твоей хвалёной. Голос рвётся, взгляд дымится, С жадных губ слетает пламя. Чьи там маски, чьи там лица Между нами, между нами? 1971 г. «Добрый вечер!..» Добрый вечер! Ну что, узнала? Так встречай же, давай встречай. Не ждала? Прямиком с вокзала, Что стоишь, приглашай на чай. Вот мы снова с тобою вместе, Будто время рванулось вспять. Со стены нас украдкой крестит На обшарпанной фотке мать. А где муж? Не пришёл с работы. Кем работает? Да, забыл. Ведь сегодня у нас суббота, Он, наверно, опять залил. Что ж, давай подзальём мы тоже, Вспомним всю нашу жизнь в хмелю. До чего ж мы с тобою схожи, До чего ж я тебя люблю. Не смотри, что на «дурь» заточен, И мой голос звучит, как стих. Я давно бы с тобой покончил, Если б мог так любить других. 1971 г.
«Я похож на этот камень…» Я похож на этот камень — Неотёсан, резок, нем. Ты бери меня руками, Переделывай совсем. Я нисколечко не струшу, Если кто-то наконец Вдруг вдохнёт живую душу В этот мёртвый образец. Ты берись со всей душою, Потому как знаю сам — Всё прекрасное, большое От души приходит к нам. Ну а если так, от скуки Отопнёшь слегка ногой, Знаю, есть другие руки, Переделает другой. 1971 г. «За метелями теплятся вёсны…» За метелями теплятся вёсны, Лёгким вздохом сменяется грусть, А в глазах моих ели да сосны, Да моя необъятная Русь. А в глазах моих синие плёсы, Лунный свет в окоёмах полян И тяжёлые русые косы, И тоскующий в роще баян. Старых изб обветшалые скаты Вдоль разбитых дорог по рядам, Всё вобрал в себя это когда-то И уже никому не отдам. 1972 г. «Сено смётано на сеновалы…» Сено смётано на сеновалы, В копны свожено на дворы, И глядят на луга устало Обнажённые стожары. Тишь да ширь без конца и края, Где ж вы, кони да бубенцы? Гей ты, песня моя лихая, Взвейся, лейся во все концы. Напои всю округу гулом, От села лети до села. Удалая, с лихим разгулом, Лишь такая ты мне мила. И другой мне пока не надо, Потому что я сам такой, Пропою, озоруя взглядом, И прищёлкну ещё рукой. 1973 г. «Загрустила струна…» Загрустила струна, Просит ласки душа. Мимо окон одна Ты идёшь не спеша. И куда-то зовёшь, В заозёрную тишь И молчишь, как поёшь, И поёшь, как молчишь. Голубые цветы Завалил чёрный снег, Ты, сжигая мосты, Уходила навек. Так зачем же тогда Среди белого дня Ты подолгу глядишь И глядишь на меня. Так зачем же тогда На тропинке лесной Одиноко грустишь Под заветной сосной. Ходят парни к тебе, Обивая росу. А ты солнечным днём Затерялась в лесу. |
