– Шикарная вещь, – заметил один из рабочих, – твой?
– Отца и деда.
– Тоже строил?
– Проектировал. Он архитектор.
– А ты чего? Не потянул институт?
– Решил передохнуть. Рассверли ещё вот тут немного.
– Врезка расшатается.
– Не расшатается, мы нагили пошире выстругаем, чтобы намертво загнать.
Рабочие вырезали угловыми шлифовальными машинами, огромную арку в стене между комнатой и коридором, подставили железные опоры и теперь устанавливали поддерживающую верхнюю балку, стяжной порог, боковые балки с угловыми распорами и откосами. Работали споро, слаженно, потому что точно всё обговорили заранее. К вечеру работа была сделана.
– Как это сделана? – возмущённо спросила мадам Леони, – а трубы?
– Завтра, мадам. Трубами мы займёмся завтра. Эта балка нас, гм, придавила. Нам нужна передышка, – ответил за бригаду Морис.
– До завтра, мадам, – буркнули ей по очереди рабочие и поспешили убраться из отеля.
– Ну, ладно. Хоть мусор вынесли, – проворчала мадам Леони, – идём за стол.
Морис не стал отказываться. Второй ужин с семьёй Франсуа прошёл в молчании. Морис устал, Шарль отпросился в город с парнями, старики думали каждый о своём.
– Ты уже нашёл то, зачем приехал, сынок? – спросил его Клод Леон.
– Пока нет, месье, но я точно знаю, что это где-то здесь, в Эльзасе, на винной дороге.
– И что это?
Морис пожал плечами и вздохнул. Потом зевнул и извинился.
– С вашего позволения, мадам, месье, я пойду отдыхать.
– Конечно, Морис, иди. А куда вы оттащили мусор?
– К мусорке, мадам.
– Нельзя! – воскликнула мадам Леони, – нужно вынести на улицу, к обочине. Это не отходы, это строительный мусор, его вывозят отдельно.
– Я перенесу, мадам. Сейчас.
Морис поспешил на задний двор. Мешки и короба стояли в ряд, да и балки лежали вполне аккуратно, но совсем не там, где надо было. Зря он отпустил парней, теперь придётся таскать всё самому. Он вздохнул и потащил первый мешок…
***
Стефани огляделась в номере брата, пока тот поехал за её вещами, заперев сестру на ключ. Видимо, это лучшее, что здесь можно было снять. В этом весь брат – либо лучшее, либо ничего. И отсюда не сбежишь, третий этаж. Она подошла к окну. Это живописное местечко, quai de la Poissonnerie – набережная Рыбных торговцев, и отсюда совсем не далеко до place des Six Montagnes Noires – площади Шести Чёрных Гор, буквально – два шага. Но как сделать эти два шага, когда брат её запер, представлялось ей мрачной загадкой.
Стефани решила воспользоваться хотя бы его отсутствием и вытащила карту. Она расстелила на кровати длинный отрез пожелтевшего от времени белого шёлка с нанесённой на него чёрной тушью картой с заковыристыми пояснениями на алеманнском.
Эта карта хранилась в семье много лет, возможно, с начала двадцатого века. Стефани обнаружила её, когда ей было двенадцать, она тогда пряталась от гнева брата, чью дипломную работу нечаянно залила соком, и забралась к отцу в кабинет. Там она спряталась на подоконнике за шторой и подсмотрела, как папенька в спешке складывал в сейф пачки денег, вынув оттуда странный длинный узкий футляр. Потом его позвали, он закрыл сейф, но футляр положить внутрь забыл. Стефани провела много времени, рассматривая эту карту, но так и не поняла, что на ней изображено. Поняла только, что у карты нет половины – она явно была частью чего-то большего. Потом её нашёл брат и закатил жуткий скандал из-за своего дурацкого диплома, да ещё приплёл карту, дескать она её выкрала из сейфа отца. Стефани гневно всё отрицала, но теперь, спустя пять лет, на самом деле её выкрала, воспользовавшись невероятной рассеянностью отца.
В семье столетиями хранилась легенда о несметном сокровище, которое привезли из святой земли во Францию восемьсот лет назад. Одним из охранников сокровищ был их предок. Но карта была нарисована гораздо позже и не могла иметь отношения к тем сокровищам, это ей попытались объяснить и отец, и мать, и брат, но Стефани им не верила. Даже если так, куда ведёт путь, изображённый на карте? И что это за точки, отмеченные на ней? Кладов несколько? Или его разделили и зарыли частями? Ясно одно – контуры гор на карте – это Вогезы, а путь, отмеченный по долине, – это винная дорога Эльзаса. И она пройдёт по этому пути, с братом или одна, с согласия семьи или вопреки им всем.
В замке повернулся ключ – мадам Леони карточек не признавала.
Стефани вздрогнула, но прятать карту не стала. Ещё не хватало. Ей уже не двенадцать.
– Твои вещи, малышка, – и Стефан поставил сумку на пол, – но вот проблема, у мадам Леони нет запасного люкса, так что переночуешь со мной, а завтра – домой.
– Ни – За – Что, – коротко, но чётко отрезала Стефани.
– Стефи!
– Стефан! Не говори ничего. Ты лучше всех меня понимаешь, ты мой старший брат, ты мой рыцарь, я люблю тебя больше всех на свете, но, если ты сейчас не позволишь мне пройти по этому пути, я никогда тебя не прощу.
Он прошёл через комнату и присел на кровать возле сестры.
– Послушай и ты меня, Стефани. Я нашёл эту карту в детстве, как и ты. И расспросил всех – от родителей до последней горничной. И никто ничего не знает. Я показывал карту и экспертам, и сыщикам, но её никто не смог расшифровать. Это просто поделка, сувенир, и ничего более. Едем домой, Стефи, родители волнуются.
– А за кого они волнуются больше – за меня или за карту?
– Конечно же за тебя. Но карта – семейная реликвия и тоже вернётся домой.
В дверь постучали. Стефан пошёл открывать.
– Обслуживание в номерах. Ваш ужин, месье, на двоих.
– Благодарю. И… минутку.
Стефан отвернулся за мелочью к своей барсетке, а когда повернулся, в номере стоял только бой отеля, но ни сестры, ни карты не было.
– Чёрт! Стефи! – воскликнул он и снова бросился за сестрой в погоню…
***
Морис уронил последний мешок, не донеся его до обочины, и чертыхнулся. Это ужасно тяжело, а теперь ещё и с рассыпавшимися кусками самана придётся возиться. Он, скрипя зубами, наклонился и, превозмогая напряжение в пояснице, стал собирать куски трёхсотлетней извести. Его взгляд вдруг за что-то зацепился. Он обернулся и стал вытряхивать из мешка то, что только что туда уложил. Небольшой кусок боковой балки с прилипшим куском самана. Но вот это…
Морис взял кусок другой балки и стукнул по окаменелой извести. Оттуда выпал небольшой футляр, похожий на нагиль, но слишком правильной формы. Он отряхнул его и сунул за пазуху. Ну, вот, теперь придётся ещё и за метлой сходить, а с мадам станется, ещё убтёт за беспорядок …
***
Стефани пробежала по набережной рыбаков и свернула в глубь рыбацкого квартала, а оттуда побежала в квартал огородников. На бегу она начала стучать подряд во все двери, но ни одна не открылась, зато голос брата летел за ней.
– Стефи! Вернись! Вернись, сестра! Мы всё решим! Это опасно, Стефи!
Она налетела в серых сумерках на какого-то старика.
– Осторожнее, милочка! Двери местной портнихи открыты круглосуточно, так что вы не опоздаете, – проворчал он.
Стефани увидела вывеску «Портниха», подскочила к двери, сияющей в сгустившихся сумерках начищенным медным дверным молотком и петлями, и постучала, в изнеможении прислонившись лбом к холодному металлу. Сверху явно послышались шаги, и вскоре ей открыла дверь девушка в фартуке.
– Помогите! – прошептала Стефани, вваливаясь в чужой дом.
Хромой старик спрятал довольную ухмылку и пошёл дальше по улице. Встретив парня, ищущего сестру, показал ему в совершенно другую сторону…
***
Арно не догнал сестрёнку, ввалился к себе в номер, рыча от ярости, и с порога обнаружил, что он не один.
– Какого чёрта? – и он швырнул ключи на стол.
Мелиса улыбнулась, выходя ему навстречу.
– У вас было открыто, а я весьма любопытна. Мальчик оставил поднос, и я позволила себе отужинать, тем более, что я обожаю устрицы с Шабли. Надеюсь, вы не сердитесь? В конце концов, я могу оплатить, – она чуть поправила волосы.
