— Стреляй, — усмехнулся я, еще сильнее выворачивая руку. — Я упаду вместе с ним. Или ты и его готов предать?

    — Ханс получил свое, и если таково желание судьбы, то я пойду по ее велению.

    — Ты что несёшь, блять?!! — зарычал Рома, а я лишь улыбнулся.

    — Судьба не всегда на стороне мрази.

    В голову Герарду уперлось дуло, а грубый голос на четком немецком выдал:

    — Вы арестованы, отпустите оружие или нам придется применить силу.

    Герард хмыкнул, и отбросил пистолет в строну. На его лице мелькнуло разочарование, вскоре сменившееся безразличием. Братик точно никак не ждал такой подвох, а он нашелся именно в такой неподходящий момент.

    — Счастливой жизни, Альберт, — уронил он, прежде чем на руках щелкнули наручники.

    Я отпустил Рому, и он в приступе боли сразу же свалился на землю.

    Больше оставаться здесь не имело смысла. Все закончилось именно так как должно, именно так, как будет правильно. Все-таки жизнь не всегда ко мне повернута спиной. Я спустился во двор и огляделся по сторонам. Ряд полицейских машин выстроились за воротами, чуть поодаль мигала сирена скорой. На встречу ко мне шёл Фёдор, прикуривая свою любимую сигару.

    — Ну вы даете, хорошие у вас связи, — улыбнулся ему, пытаясь не выдать дрожь в руках.

    — Как есть. Мы во-время успели. Теперь только нужно дать показания и нанять адвоката.

    — Мне нужно назад.

    — Назад?

    — Он остался один. Он же сойдет с ума...

    — Даже в такой момент вы думаете об этом мальчишке, — Фёдор улыбнулся и добавил: — В любом случае, вам тут делать нечего, дело теперь стоит лишь за адвокатом. У меня есть на примете один.

    — Спасибо... Я обязан вам...

    — Всё нормально. Отблагодаришь пачкой сигарет, как вытащим задницу твоего ненаглядного из дерьма.

    — Спасибо, — повторил я и чертыхнулся. — Мне нужно организовать похороны...

    — Думаю на данный момент все эти обычаи ни к чему. Привлекайте к своей семье минимум внимания.

   — Я подумал так же, — вздохнул. — Она извинилась сегодня, и теперь мне трудно вот так оставить ее похороны на других людей...

    — Вы слишком мягкосердечный, Альберт, — Фёдор скривился.

     Я не могу остаться здесь. Какое бы чувство вины не гложило мою душу, Владу нужна помощь в первую очередь.

     — Давайте улетим сегодня.

     — У Вас есть на это силы?

     — Да. Я боюсь опоздать...

     Фёдор заглянул в телефон, и кивнул:

     — Половина третьего, можно отправится после показаний. Я закажу билеты.

     Я кивнул в ответ и сунув руки в карманы, направился к полицейской машине.

     Еще осталось совсем немного, мой ангел...

.

.

.

     Самолет опускался медленнее обычного, причиной чего стала моя нетерпеливость увидеть Влада. Когда ты чего-то ждешь, время, будто невоспитанный ребенок, замедляется, и его никак невозможно заставить ускориться. Я посмотрел на Федора и вздохнул.

     — Мы ведь сегодня уже не успеем?

     — Альберт, ничего с вашим ангелом не будет, это раз, два — на каком основании вас к нему пустят? Вы ему никто, — опустил мою уверенность он.

     — А деньги? Я ведь могу открыть свой сейф, да и паспорт наверняка там же.

     — Деньги не всегда решают. Вы можете оформить его как инвалида, а себя как опекуна.

     — Но это не день делается.

     — Я не знаю, мои связи ограничены. Если удастся договориться, то я вам сообщу. Сейчас нужно узнать в каком он отделении, и пристегните ремень, мы садимся.

     Я отвел взгляд и очередной раз вздохнул. А что если он не захочет меня видеть? Что если скажет, что я его бросил? Взаправду, так и есть. Я уехал решать свои проблемы, оставив его одного. Это подобие шизофрении могло знатно прогрессировать, в таком случае оправдать ангела будет ещё сложнее.

     Самолёт наконец-то сел и я вывалился на улицу. С аэропорта мы уезжали на такси, где мое напряжение перегнуло все границы.

     — Может у меня переночуете? — бросил Фёдор, наблюдая за тем как я ерзаю.

     — Нет. Не нужно. Фёдор, какая вероятность, что он в вашем отделении?

     — Высокая. Наше отделение самое большое.

     — Тогда... — сглотнул. — Вы можете узнать?

     Мужчина прицокнул языком и достав из кармана телефон, включил его.

     — В Германии мне не могли позвонить, а в самолете выключил, — пояснил он и набрал номер. — Алло.

     — Фёдор Артемович?! Где вы пропадали?! — проорал некто так громко, что даже без режима громкоговорителя его прекрасно было слышно.

     — Потом объясню. Паш, проверь, пожалуйста информацию, касательно убийства семьи Яворских. Мне нужно знать в каком отделении подозреваемый.

     — Он у нас, — как-то тускло донеслось из трубки.

     — Оформи это дело на меня, директора к чёрту пошли. Этот пацан жив хоть?

     — Фёдор Артемович...

     Я насторожился.

     — Говори.

     — Этот пацан убил Докимова...

     Внутри все перевернулось, я сжал руку Фёдора до такой степени, что он скривился. Пожалуйста, пусть это будет ложью, пусть это будет ложью.

     — Как это произошло?

     — Я не знаю всех подробностей. Но вроде Докимов пришел к нему на встречу и этот пацан накинулся на него. У него что-то с головой, Коля сказал, что он без конца и края ищет что-то на полу, поговаривают...

      — Все, отбой. Не забудь оформить.

     Фёдор посмотрел на меня и вздохнул.

     — А вот теперь ваш так званый Ангел, реально убийца.

     — Может это ошибка? — я не узнал свой голос.

     — Не знаю, Альберт, не знаю. В крайнем случае, его отправят в психушку.

     Меня резко затошнило. Нет. Только не сейчас, только не в тот момент, когда я нашел то ради чего, стоит просыпаться. Почему он так поступил? Зачем? Неужели эта ненависть жила в нем все это время, неужели он бы мог убить и меня?

     — Я... Чт... — я сжал кулаки, пытаясь вернуть самообладание.      — Нужно найти адвоката.

     — Прежде чем это делать, нужно узнать, что конкретно произошло. Сегодня мы уже никуда не поедем, — Фёдор достал из кармана зажигалку. — Во-первых, нужно выспаться, во-вторых, привести себя в порядок. На тебя, Алик, больно смотреть.

     — Вряд ли я вообще усну...

     — Если вы свалитесь прямо перед носом своего ангела, думаю он рад этому не будет. Все, а теперь едем ко мне. — мужчина похлопал по плече водителя и указал куда свернуть.

     Рёбра трещали как четки, громко и раздражающе, трещали от эмоций, трещали от безысходности, и только я слышал этот треск.

     Как я и думал, уснуть не удалось. Ужин не лез в горло, но мне пришлось выпить чашку кофе. Фёдор сидел за своим стареньким компьютером, а я перебирал все воспоминания с Ним. Он не такой, как нормальные люди, это стало понятно сразу, но меня никогда не посещала мысль, что Ангел может убить человека. Какова должна быть причина? Или ему действительно просто привиделся монстр?

      Я откинул голову на подушку, и даже не заметил, как уснул.

     Разбудил меня свист чайника и хриплый бас Федора:

     — Я выяснил, что Докимов его родной дядя по материнской линии. В “деле” говорится, что Лукиновы, родители, в одну ночь покончили жизнь самоубийством, а их ребенок исчез.

    Я тихо просипел:

     — Это Влад...

     — Его нашли спустя полгода рядом с дорогой, что в сторону Полтавы, возле леса, — Фёдор замер. На минуту его выражение выдало неуверенность. — Он был избит до полусмерти и... Изнасилован, явно не один раз...— Мое тело будто окунули в ледяное озеро. Как твое хрупкое тело вынесло все это, как ты не потерял веру в жизнь? — После этого он лечился год в госпитале и был усыновлен своей тётей. Теперь вы знаете почему ваш ангел такой. А вот почему он питал ненависть к своему дяде, я сказать не могу. В деле про Докимова нет ни слова.

     — А что если это его дядя? — отпустил свою мысль.