Как и упоминалось, Юля и Марго не были чем-то, похожим на подруг, скорее — знакомыми по несчастью. После событий они несколько раз встречались на мероприятиях, где Пчёлкина сначала была одна, затем приходила с Алтаном, но так, чтобы их не сильно замечали вместе, и несколько посиделок и таких молчаливо-голосовых разговоров вряд ли способствовало дружбе.

И тем не менее пока Юля раздумывала, Вселенная или — кто бы там ни был — решили за неё.

— Ты пришла сюда сама либо по поручению Гладиолуса? — уголок на последнем дрогнул в язвительной усмешке. Марго отставила кружку, откинулась на спинку и, вновь подперев рукой голову, внимательно посмотрела на Юлю.

Пчёлкина не стушевалась, также отставила кружку и решила играть по изменяющимся правилам.

— Пока сама.

— Значит, всё же говоришь, — вскинув брови, протянула Марго, и Юля неволей вспомнила Артемиса — немудрено, если как они собирали данные, так и безопасность «Вместе» копала негласно под них.

— Мало, но на небольшой срок могу.

— Тогда решим это поскорее, — предложила Разумовская. Телефон на диване вновь отозвался короткой вибрацией входящего уведомления, привлекая владелицу, и Пчёлкина воспользовалась выпавшим временем, чтобы собраться.

Удерживая двумя руками кружку, она склонилась чуть ближе, чтобы продолжить в комфортном шёпоте и произнесла:

— Пока я пришла сюда сама.

— Пока? — Марго хмыкнула. — Увы, мой ответ всё тот же — Вместе не связаны с новым Чумным Доктором, а благодаря шифрованию…

— Я знаю, — заверила Юля и мысленно улыбнулась, приметив мимолётную растерянность в сером взгляде напротив. — Я доверяю тебе и твоим словам и уверена, что ты бы не стала его укрывать после всего, что он с тобой сделал.

Разумовская хмыкнула, отвернула голову и, приоткрыв рот, так и не произнесла чего-то в ответ. Пчёлкина следила за ней, ступая по очень скользкому льду общих воспоминаний, только для сидевшей напротив скорее кошмар начался задолго до…

— Это осталось в прошлом, Юль, — повернув к ней голову, Марго сделала щедрый глоток чая и сморщилась, вероятно переоценив свои силы по потреблению ещё горячего напитка. — Это был мой выбор и моя ответственность.

— И ты готова с лёгкостью всё простить? То, что он сделал с тобой?

— А что собственно? — парировала Разумовская. — Похитил в Венецию? Держал в ней? Разговаривал? У нас не было ничего страшного, только… — её взгляд остановился на шрамах. — Да, ошейники. Я для него никогда не была чем-то большим, чем Олег на тот момент, — оговорилась или нет, но Пчёлкина подметила это «на тот момент». — Потому… — Марго цокнула, — всё что случилось в прошлом, осталось в прошлом.

Она повернула на неё голову. Юля невольно смотрела на белую шею Марго, вспомнив, как знаки «королев» достались Саше и ей, а не Марго. Вот только стоило считать ли это за достоверность, учитывая, что целью был Игорь — вывести его, уничтожить и сломать?.. А своих он мог защитить.

«Так ли?» — в ушах фантомным эхом раздались пять выстрелов, доставшихся его другу.

— И тебе я советую также оставить это в прошлом, — стальной голос выцепил Юлю из воспоминаний. — Не гоняйся за этим, сожрёт, — почти по-обывательски посоветовала Марго.

Взгляд же Пчёлкиной, метнувшийся на серые глаза напротив, обострился, внутри грудь уколола ярость, отчего Юля взялась за кружку крепче, чтобы не выдать дрожь, прокатившуюся по рукам. И воспоминания захлестнули её, а точнее боль и ужасы перемешались с уже холодной расчётливой яростью и злостью за унижение, за испорченное горло, за травмы и смерть Игоря.

Марго не могла этого понять — она тогда не потеряла любимого человека. Вот только сварливый внутренний голос напомнил: Юля не могла знать точно, какие отношения связывали Разумовских, чтобы настаивать об отсутствии горечи потери.

И всё равно.

Забыть?

Сидевшая напротив просто предлагала забыть?

Отпустить?

Так бывало только в фильмах.

Юля напомнила себе, за чем на самом деле пришла, и рацио задушило эмпатию. С постепенно трезвеющим от эмоций сознанием Пчёлкина вскоре уверенно посмотрела на Разумовскую и задней мыслью прикинула, не могла ли последняя пытаться так выбить уже из неё сведения?

— Не забудешь? — выдохнула Марго.

— Прости, это личное, — отрезала Юля.

— Понимаю, — кивнула Разумовская на вдохе, уходя в тень и не настаивая.

Мобильник её снова звякнул.

— Может, ответишь? — предложила Пчёлкина, на что Разумовская, поджав губы, покачала отрицательно головой:

— Рабочие присылают уведомления об изъятом и оставленном, не стоит внимания, — фраза, похожая на правду, легко сорвалась с чужих губ.

Юля не поверила.

Обе посидели ещё немного, потягивая чай и слушая входящую вибрацию, пока Пчёлкина не решилась попробовать снова на очередное уведомление мобильника:

— Марго.

— Я знаю, что Гладиолус достаточно влиятелен и стоит на особом положении, вот только и наша компания выступает значительной силой.

— Даже учитывая появление нового Чумного Доктора? — закинула леску она.

— Особенно учитывая появление нового Чумного Доктора, — в тон ей парировала Марго.

— За вами стоит государство, — догадалась Юля, закидывая ещё одну леску.

Разумовская не ответила — конечно, догадалась, к чему её пытались подвести, однако и молчание с улыбкой сказало лучше всяких слов. Вела себя при этом владелица — стоило отметить — достаточно уверенно, что также подчеркнула Пчёлкина, и сознание уже пыталось сложить цельную картину.

— Единственное, что мы можем предложить вам…

«А это уже интересно», — Юля обратилась в слух.

—… Мы не будем вмешиваться в личную месть твою и Алтана, — Юля замерла, Марго улыбнулась, — и сохраним нейтралитет.

Разумовская чётко обозначила имя, стоявшее за псевдонимом — и тогда Пчёлкина, продолжая удерживать напускную растерянность, взяла планку повыше обычной осведомлённости, что давало неутешительное: союзники у Марго стояли куда более влиятельные, а может, владелица снова врала, как тогда на суде в Венеции и по прибытии домой в Россию.

Этот вариант Юля также не стала сбрасывать со счетов.

— Нейтралитет?

— Это лучше, чем сражаться и с нами, и искать Чумного Доктора, — аргументировала Разумовская. — Мне не интересна ваша война.

— Что будет служить в таком случае гарантом ваших слов? — тут же уточнила Пчёлкина, на что собеседница вдохнула.

— Договор не заключить, сама понимаешь, — отшутилась Марго и осмотрела кабинет, — но-о-о… Гарантий и не будет, только моё слово.

— Предлагаешь просто слово? — хмыкнула Юля.

— Слово, — подтвердила Марго. — Как тогда в Венеции я дала слово, что попытаюсь спасти.

Разумовская и Пчёлкина изучали друг друга до-о-олго, вспоминая почти одновременно события в Венеции, когда Марго, действительно, в один из визит заверила Юлю, что попытается сделать всё, чтобы спасти. Тогда они так же, как и сейчас говорили о гарантиях и доверии. И вот…

— И всё же он сработал, — напомнила Юля, найдя лазейку.

— Но ты же спасена, — настояла Марго. — И, согласно твоей карточке, идёшь на поправку.

И на это парировать просто было нечем. Пчёлкина мысленно улыбнулась — только что она узнала почти всё, что пожелала: не прямо, косвенно, но уже этого было достаточно, чтобы очертить возможности службы безопасности компании и отсеять среди их сторонников тех, кто не подходил под сегодня добытые сведения.

Мобильник на диване, наконец, успокоился. Юля допила чай и протянула кружку Марго.

— Плеснёшь крепкого?

— С удовольствием. — Разумовская потянулась за бутылкой, и дальнейший их разговор потёк о совершенно мелочных вещах.

Уходила Пчёлкина почти на доброй, сказала бы нейтральной ноте из башни, где пускай и не было добыто основательных сведений, был получен шаткий нейтралитет. Вдыхая холодный питерский воздух и дожидаясь нужной машины, Юля уже заготавливала слова для Алтана — убедить его в том, что Разумовская не станет вмешиваться и соблюдёт договорённости будет непросто. Он верил, что чету пускай и бывшую что-то связывало во многом потому что его родители сохраняли такие отношения, а потому планировал выжать от фигуры Марго всё, чтобы добраться до Сергея.