Пчёлкина удивлённо посмотрела на Гладиолуса, склонила чуть голову, но тот вроде и не шутил. Впрочем Юля улыбнулась, подтянула к себе на стул ногу и, оправив руками края ночной, выдохнула. Стоило прикрыть глаза, как перед ними возникли сводки и данные на Чумного Доктора в исполнении Сергея Разумовского.

Отличительная агрессия.

Страсть к поджогам.

Изощрённая манера убийства.

И напротив этого Чумного Доктора, облачённого подстать своей фигуре в ядовито-токсичные цвета, возник другой Чумной Доктор — чьими цветами стали синий и белый, словно из желания искупления.

«Нет», — Юля оправила рыже-алый локон, провела пальцем по уху и, открыв глаза, ме-е-едленно изучила силуэт замеченного нового блюстителя справедливости в клюве.

— Кардинальные изменения, — обхватывая руками колено, уверенно заявила Пчёлкина. — Костюм, поведение после боя, стиль во время него…

— Это тебе записи подсказали? — Алтан вроде удивился. Юля, улыбнувшись чуть мягче, протянула:

— Нет. Ва… Дракон, — оправилась тут же Пчёлкина, да улыбнулась шире — местный цепная ящерица с красивым позывным вызывала только улыбку, — допрашивал нескольких прежде, чем убить. Я-ам… Просто побывала рядом и уточнила пару моментов.

Алтан не стал возражать, хотя Юля думала — что станет, а потому спокойно продолжала и ушла к смыслу их разговора:

— Стиль Разумовского отличался своей агрессией, во многом подкреплённой с детства и прочего: поджоги, убийства, разделывание. Один его особняк чего стоил. А здесь, — Юля вдохнула глубже, спуская ногу, — кинули шашку, воспользовались замешательством и не использовали оружие.

— Совсем? — Глаза Алтана чуть сощурились, и Пчёлкина кивнула, подтверждая. Тогда он посмотрел на данные другим взглядом.

Юля дала ему возможность осмотреть их, переключила несколько раз вкладки, когда Алтан попросил, а потом последний надолго замолчал — она не мешала ему, сама склонилась над блокнотом и попыталась вспомнить все подмеченные нестыковки в поведении нового блюстителя закона. После Пчёлкина подняла голову обратно на экран и, постучав пальцами по губам в задумчивости, убрала руку, следом продолжила:

— Диаметрально противоположные модели поведения.

— Быть может, делает это из искупления? — предположил Алтан, на что Юля вновь внимательно глянула на него — подсознание ядовито вредничало: не решил ли пострадавший от его действий вдруг встать на его сторону?

А уже рациональное и опыт за годы знакомства настаивали: Алтан так же, как и Юля стремился докопаться до истины, расставить все точки над «е» и уже потом действовать. К тому же… В спорах оба всегда занимали разные позиции, чтобы достичь так скорее истины и ликвидировать возможные слепые пятна.

Так оба действовали многим эффективнее.

— Синий цвет в костюме, — растянул Алтан, перехватывая инициативу, и Юля вынырнула из размышлений, — у многих народов он напрямую связан с доброй славой и верностью, когда как белый — социальную сплочённость и у единиц даже материнскую заботу.

— Подтекст в цвете?

— Не стоит забывать, что Разумовский деятель культуры, — лаконично отозвался Алтан, пожав плечами, — а они любят вписывать в свои произведения символизм.

— И то правда. — На вдохе Юля глянула на экран, ощущая, как одна нить, наконец, скрепилась намертво по части различий костюмов. — И я не верю в то, что люди способны меняться, — выдохнула Пчёлкина, тупя взгляд на записи в блокноте. — Ведь даже вернувшись в Питер он затянул прежнюю игру с Чумным Доктором. Почему мы должны верить, что она не окончится очередными терактами? — рационально рассудила она и нахмурилась — глаз зацепился за не озвученный факт-доказательство в пользу того, что за маской скрывался не Сергей. Юля вчиталась в него и сверилась с данными на экране, когда как Алтан помолчал.

Вопрос очевидно риторический, более того в прошлых разговорах они часто обсуждали этот момент и не было смысла обговаривать заново уже озвученные аргументы. Только Юля мимоходом подумала, что удивилась бы и поверила в «искупление» Разумовского если бы тот, как и его подельник Волков, сдались закону и на деле искупились перед ним. Или бы спонсировали тех, кто до сих пор проходил реабилитацию после терактов — раз уж те деньги крали.

Но нет.

Этого не случилось.

Вернувшись в родной город, Сергей ступил на прежнюю протоптанную тропу.

— Рост разный, — выдохнула Юля. — Новый Чумной Доктор меньше старого. И я бы поверила, будь наоборот.

В янтарно-алых глазах не осталось сомнения — Пчёлкина добила последним аргументом, предоставила Алтану возможность изучить спешно сделанный набросок сравнения, а сама осмотрела его. Взгляд невольно задержался на ногах, следом вернулся к уставшему лицу, после Юля прислушалась к себе. Часы, проведённые после встречи с Драконом за монитором и постоянными переговорами со взломщицей, действовали на неё пагубно — хотелось, прежде всего, растянуться во весь рост и уснуть. Отлучалась она за это время только в душ и за едой. Рядом с монитором обнаружилась и огромная кружка, уже с подстывшим чаем на донышке.

Вернувшись вниманием к Алтану, Юля на вдохе подалась к нему, положила руку на его колено и медленно провела от него по бедру выше. Алтан ожидаемо отвлёкся, но не стал препятствовать, только тело отреагировало почти в привычном рефлексе — мышцы под спальными штанами напряглись от прикосновения. Пчёлкина не заходила далеко, остановилась и склонила чуть голову, выдыхая.

— Пойдём отдыхать? — предложила она, поднимая взгляд обратно на Алтана. — Тебе необходим отдых, слишком долго на ногах.

Лицо напротив посветлело, губы дрогнули в мягком смешке, когда как в глазах отразилась ирония, на которую уже Юля ответила улыбкой — оба хороши. Одна замучила себя сидением у монитора и днём, полным разговоров, другой — переговорами и встречами, какие преимущественно проводились стоя.

Пчёлкина уже знала, как это могло отразиться, потому сразу предложила:

— Сделаю массаж, — тихо шепнула она и вскинула брови.

— Не нужно, — тут же парировал шёпотом Алтан. Юля присмотрелась к глазам и, не заметив там «тёмного отрицания», продолжала:

— Нужно, — она кивнула. — Иначе завтра это отдаст куда большей болью.

Пальцы огладили бедро. На сосредоточенное внимание Алтан оттянул уголок губ, накрыл её руку своей и подался вперёд. От движения звякнули золотые наконечники, что прятали в себе концы заплетённых в косы чёрных волос. Юля подумала, что хорошо и их распустить — дать голове отдых, но отмела мысли, когда мягкие пальцы другой руки с аккуратным чёрным маникюром прошлись по светлой коже щеки, оправили спавший вновь рыже-алый локон. На это Пчёлкина прикрыла глаза и ответила на подаренный вскоре ей лёгкий поцелуй, полный невысказанной вслух благодарности.

Слова порой не стоили того, что можно было высказать жестами и отношением. Алтан отпрянул, так оба замерли — почти касаясь лбами, слушая дыхание друг друга. Дорогой гель для душа ласкал запахами податливый нос, как и пальцы другой руки поглаживали её ладонь, оставшуюся на его бедре. Юля вскоре отвлеклась, отняла руку и, приподнявшись, провела пальцами по косам, спускавшимся вперёд, и меж тем в голове тут же отдалось воспоминанием то, как Пчёлкина порой сама укладывала кучерявые после сна волосы и закрепляла их.

Волосы Алтана не походили на волосы Игоря… Жёсткие, короткие и пропахшие извечно смогом и пылью Питера. Воспоминание о Громе кольнуло ледяным спазмом грудь, и прежде, чем Юля дала мыслям охватить её сознание, она с теплотой во взгляде посмотрела в цепкие глаза напротив и с нежностью и заботой проговорила:

— Пойдём.

Чуть позже оба перебрались на кровать. Компьютер был выключен, забыты на короткие моменты заметки. Тёплый жёлтый свет лампы у тумбочки едва подсвечивал комнату. Освещения хватало. Алтан лежал на спине, сцепив руки на животе и разглядывая из-за полуприкрытых век потолок, когда как Юля, сидящая в ногах, мягкими движениями проходилась по левой икре. Оба отдыхали — Пчёлкина от дня разговоров, сказавшихся на горле, Гладиолус от дня на ногах, сказавшихся на последних.