Выйти Маша решила через главный вход, там до остановки ближе, и для этого надо было в универе по длинному коридору пройти.

Она медленно шагала по тёмному коридору, представляя, что щас из-за угла выпрыгнет монстр и попытается её сожрать

И БЛЯ, ВЫПРЫГНУЛ

Откуда ни возьмись появился карауливший её тут Павлик Морозов и выкрикнул:

— Бу!

Маша вскрикнула, заставив его злорадно захохотать, потом закатила глаза(что, походу, в такой темноте было даже не видно) и молча двинулась вперёд.

Не будет даже обращать на него внимания, слишком много чести.

— А куда это мы одни в такую темень идём, не страшно? – Начал своё наступление Морозов, быстрым шагом двигаясь рядом с Машкой.

Она и это проигнорировала, а Морозов потряс её руками за плечи и проговорил:

— Ну Машенька, ну что же ты меня игнорируешь, я же всё жду продолжения нашего страстного поцелуя!

— Ну пусти, ну чё тебе надо, — попыталась вырваться Маша, но Павлик тут же прислонил её к стене, держа руками за плечи, и прижимаясь к ней всё больше.

— Ну как же что, жду, когда ты захочешь снова наш страстный поцелуй в воде повторить, так ведь романтично было.

— Фу-у, — выдохнула Рогова, когда почувствовала, что полоумный Морозов прижался настолько близко, что чуть ли не дотрагивается до её нижней части тела своим членом, — не буду я с тобой целоваться, размечтался.

И сказав это, Машка оттолкнула одногруппника и быстро зашагала вперёд.

Он же прокричал ей вслед:

— Ты смотри, Маш, от судьбы ведь не уйдёшь, завтра же повторим!

Маша только показала ему средний палец, даже не оборачиваясь в сторону говнюка, а он усмехнулся.

На следующий день с утра, когда мама с папой дома все уши прожужжали, чтобы Машка не нервничала, в подъезде её поджидал Блэквайтер, вызвавшийся проводить подругу, чем приятно удивил её.

«Что ж, это мило», решила девушка.

Они с другом пошли в сторону маршрутки, и блондинка, чувствовавшая, как вся дрожит, в голове мысленно прогоняла весь текст.

— Волнуешься? – Спросил её Блэквайтер по пути.

— Да вот ещё, волноваться это для лохов, — усмехнулась Маша, но потом остановилась, захныкала и призналась, — ну если честно, да. А вдруг я облажаюсь?

— Не облажаешься. У тебя всё получится.

— Спасибо, Лёш, за поддержку, — и Рогова благодарно обняла друга, а потом они больше почти не говорили, потому что в маршрутке девушка уже задумчиво уткнулась в одну точку и стала думать только про сценарий, только про сцену.

В вестибюле универа к ним сразу подбежал радостный Лео, который обнял Машу, а следом за ним подошла и ждавшая вместе с парнем Лара.

— Короче, мы купили билеты на пятый ряд справа, так что я буду махать рукой, выкрикивать кричалки и отвлекать тебя, чтоб ты назло мне клёво выступила, — пошутил Лео.

Маша посмеялась и поблагодарила ребят, а потом недалеко от неё прошёлся Морозов, бросивший ей:

— Смотри, рогатая, сценарий не забудь.

Дождавшись, пока он отойдёт достаточно далеко, чтобы не услышать её, Маша тихо прошипела:

— Лишь бы этот придурок только не отвлекал.

— Да не обращай на него просто внимание, чего он тебе сделает, — посоветовала Лариса.

— Да, ты, пожалуй, права. Ну пойдёмте, мне переодеваться уже нужно.

Маша притащилась в огромную гримёрную за сценой актового зала, где была целая куча всяких комнат, целая куча ребят, все чё-то таскали, чё-то делали, сама же Рогова пришла в выделенную им, квнщикам, комнату, где почти все ребята были уже переодеты, Морозов даже был в крутом смокинге(потому что этот уродец, как оказалось, ещё и со-ведущий просто на протяжении всего концерта); ребята ещё раз быстренько прогнали весь сценарий, потом, пока остальные позади, поделившись на маленькие группки, обсуждали важные детали, Аня усадила Машу перед зеркалом и принялась белыми пудрами гримировать ей личико, потому что Машка исполняла роль девушки во всём белом у поезда, которая участвует в комичном диалоге между алкашом-бродягой и проводником.

Один из парней уже, кстати, был полностью наряжен в костюм этого самого бродяги, и выглядело это достаточно правдоподобно.

Сидя перед зеркалом и пялясь на становившуюся всё забавнее и даже в чём-то милее себя, Маша слышала, как на сцене Морозов громко объявляет:

— …И это единственные и неповторимые, наши самые любимые, те, без кого не обходится ни один концерт вообще…

Вот урод, у него ещё и харизма есть, чтоб выступать.

Маше за это вот так вот беспричинно захотелось возненавидеть его ещё больше.

Потом все начали собираться и выходить, а Аня тихо прошептала Маше:

— Всё, давай, Маш, переодевайся и выходи к нам, будем там ждать нашего выхода.

Машка кивнула, и когда дверь закрылась, начала переодеваться:

Сначала верх полностью напялила с синим париком как у Мальвины, куча белых одеяний, гибкие белые перчаточки, а потом оставался низ – белые колготки, белое платье и белые балеточки.

И вот на Маше были колготки, она начала складывать свои брюки с кедами в дальний угол комнаты, как вдруг залетел внутрь этот придурок, этот урод, этот ПРОСТО СЛОВ НЕТ КТО Павлик Морозов, и пройдя половину комнаты, спросил:

— Ну что, Машенька, приняла решение?

Она сначала вскрикнула, быстро обернувшись и почувствовав стыд, что стоит вот так вот перед ним, в одних колготках, а потом вскинула руки к потолку и прокричала:

— О Господи, ты невыносим, выйди ка нахуй отсюда, я готовлюсь.

— Да у нас ещё время есть, ладно, — ухмыльнулся он, подходя всё ближе, — давай прям щас.

— Да пошёл ты, дай одеться нормально, пришибленный!

— Ну ладно…

И сказав это, Морозов вдруг схватил её платье и отбежал к самому выходу.

— Э, э, ты чё творишь, отдай мне платье!

— Придёшь за ним ко мне, милая, — и изобразив воздушный поцелуй, Морозов прямо с платьем в руке выскочил в коридор и устремился куда-то.

Машка хотела помчаться за ним, но увидела, что там идут какие-то парни, и тут же залетела обратно в комнату, вспомнив, что стоит в одних колготках, и облокотилась спиной к двери, готовясь сгореть от стыда.

Вот бля.

И чё теперь делать?

Время шло, она понимала, что подходит их черёд, и нужно срочно что-то придумать…

«Ну этот мерзавец мне точно платье не вернёт, этот на что угодно пойдёт, лишь бы своего добиться, а то я не знаю».

Ну и нельзя же ребят так подставлять, и вовсе не выходить.

Тут мозг Маши Роговой заработал нереально быстро, ища выход из сложившейся ситуации, она стала оглядываться по сторонам, как назло не находя никаких запасных вещей, и наконец…

Сделала первое, что пришло в голову, а именно схватила со стола ножницы, и на глаз, вспомнив уроки вязания в школе, прорезала прозрачную занавеску вдоль стены, и скотчем соединила её сзади на талии, сделав из этой прозрачной шторы для себя ну ничего такую миниюбку.

(Будем надеяться, что из зала не будет особо видно)

Дальше Машка начала нацеплять на себя балетки, и тут её ждала новая проблема – оказалось, одна из балеток совсем ей на ногу не налазит, настолько не тот размер!

Вот бля, вот бля.

— Маш, ты где там ходишь, уже начинаем! – Раздалось за дверью.

Голос Ани.

Фух, ну была не была.

И стянув с себя балетки и схватив их в руках, Маша выбежала, заставив Аню рот раскрыть, и пролепетала:

— Ань, я тебе потом всё объясню…

И быстро-быстро, в одних носочках, да с балетками в руках бросилась бежать в сторону сцены.

Там декорации уже были выстроены, типичная поездная станция, ребята наверху над сценой над спецэффектами работали, остальные важные для сцены персонажи – проводник, тот, которого Машка вальс научила танцевать, и вот этот бродяга-алкаш уже вышли, и оставалась только сама Маша.

Она тоже вдруг выбежала с балетками в руках, в панике оглядывая зал, и понимая, насколько нелепо она выглядит.

Она своё неровное дыхание слышит.

Блин, тут же ещё и мама с папой, и друзья мои собрались…