***

Каким-то непостижимым образом до дома Рейстлин всё же добрался, не потеряв лицо ни в одной из встретившихся по дороге луж и даже не ослепнув от буйства постепенно тускнеющих, но всё ещё утомительно ярких красок. Дома же он тут же был уложен в кровать, а во рту оказалась та самая розовая субстанция, которую готовил Карамон. Была она вязкой, жёсткой, горьковатой и совершенно не позволяла себя глотать. Хотя…

Нет. Да и не очень-то хотелось.

Судя по характерным звукам, брат снова измывался над бедной кухней. Непонятно лишь, ради чего в этот раз.

«Вот же… человек», — думал юноша, незаметно выплевывая розовое недоразумение в открытое окно. «Делать ему нечего что ли? Почему нельзя Танису докучать, или Стурму, или Флинту»…

В голове тут же нарисовалась яркая картинка, где Карамон убегал от Таса с гномом на руках, под аккомпанемент метких ругательств последнего.

Рейстлин потёр подбородок и покачал головой.

«Нет, с Флинта хватит. Двух надоедливых идиотов он не выдержит».

Это как если бы у Рейстлина было два Карамона, один из которых всё время воровал бы книги.

Вспомнив о книгах, юноша внимательно осмотрел комнату на наличие травника. Ведь забрал же он его из библиотеки, не померещилось, волей больной головы?

Что-то бзынькнуло.

— Карамон!

— Да, Рейст?

— Сядь и успокойся, Карамон!

— Я готовлю ужин!

Радостный-то какой. Ужин он готовит, понимаешь ли.

— Я сам приготовлю, сядь.

Искомый томик очень скоро обнаружился на табуретке у кровати. Но что-то с ним явно было не так. Перелистнув пару страниц, Рейстлин непонимающе свёл тёмные брови. Книга ему досталась явно не по траволечению. Судя по выпавшему оттуда клочку со знакомыми неряшливыми закорючками, была она той самой, что так внимательно изучал Фарниш. Его почерк.

С причиной внезапного рвения Рейстлин, кстати, угадал. Невнятные записи указывали, что выбранную жертву звали Кассандра, и глаза у неё были василькового цвета.

— Привороты, проклятия и улучшение характера, — маг презрительно скривился.

Использовать магию, эту прекрасную и чудовищную силу для подобных глупостей? Как же это мелочно! Внутри у него закипал праведный гнев. Будь Рейстлин чуть посильнее, он бы ради такого дела хорошенько врезал Фарнишу. Но он не был.

— Тебе вредно готовить! — заботливо донеслось с кухни.

О, к слову о сильных мира сего. Какая умопомрачительная у них реакция! Какая широта мысли!

Рейстлин вскинулся.

— Вредно? Вредно?! Это тебе, тебе, Карамон, жить вредно!

Карамон прогремел к брату с кухни и уставился на него непонимающе. Затем, понаблюдав, как Рейст шипит на лежащую на подоконнике книгу, сделал очевидный для себя вывод.

— Тебя кто-то в школе обидел? — грозно вопросил здоровяк, сложив руки на широкой груди. С импровизированного фартука на пол шлёпнулось что-то зеленовато-белое, заставляя Рейстлина перевести уничтожающий взгляд на близнеца.

Тот отступил.

— Эм, Рейст?

— Обидел… Обидел, ты сказал? Ты думаешь, я дитё малое, что кто-то может меня просто так обидеть?

— Нет, конечно, я так не думаю, брат…

— Ты думаешь. Ты всё время так думаешь. «Рейст, мой маленький беззащитный братик. Ему так нужна моя поддержка и забота», — передразнил юноша, сверкая глазами.

— Разве плохо, что я хочу помочь?

Карамон смотрел ласково и серьёзно.

«Как на ребёнка или на сумасшедшего», — с обидой заметил Рейстлин.

— Это хорошо, Карамон. Только ты это делаешь не по доброте душевной. А потому, что ты сам ничего не можешь.

— Но разве…

— Ты тряпка, Карамон, — припечатал Рейстлин и пихнул брату злосчастную шарлатанскую книжонку. Карамон машинально прижал её к широкой груди.

Около минуты длилась тишина, которую чуть разбавлял стрекот сверчков за окном.

Глупо-то как. Из-за нелепой случайности и фарнишевых похождений.

— Это выкинуть? — хмуро уточнил Карамон.

— Фарнишу отнеси, — буркнул Рейстлин.

Он смотрел через окно, как близнец плетётся там, далеко внизу, крохотный и особенно унылый на фоне пламенеющей в закатных лучах цветной листвы утехских древ, и ясно понимал, что переборщил. Добродушный Карамон не виноват ни в попытках Фарниша испоганить магию своими низкими желаньями, ни, уж тем более, в резко негативном отношении Рейстлина к этим попыткам.

Можно сказать, что ему было стыдно. Но, как известно, карамоны отходчивы на сытый желудок…

***

Фарниш перерыл уже половину библиотеки, но заветной книжицы всё не было. Когда же он перерыл вторую половину — отчётливо понял, кого нужно винить в пропаже. Он помнил, что видел её в последний раз на столе прямо перед тем, как пришёл Маджере.

У, этот мерзкий тип. Наверняка именно он и стащил. Но дом Рейстлина так далеко, а на улице в это время года так рано смеркается… Может, не он?

Джон решил на всякий случай осмотреть всё заново и уже приступил к делу, когда один из младших учеников припёрся и объявил, что кто-то ждёт на улице. Фарниш почему-то решил, что это Маджере. И это действительно был Маджере. Только другой. Ну, тот, который здоровый.

Кардамон.

— Ты чего это? — выдал Фарниш вместо приветствия.

Здоровяк молча протянул книгу, в которую маг почти тут же вцепился.

— Я так и знал, что этот загребущий опять не в своё дело полезет… — он поймал суровый взгляд старшего Маджере, продолжающего сжимать ценную вещь. — Да это я так, не слушай. Добрый, отзывчивый парень. Мы все его очень лю…бим. — Теперь громила смотрел недоверчиво. Фарниш вздохнул. — Может просто отдашь, пока я ещё чего не наплёл?

— Рейстлин — это… это Рейстлин, — исчерпывающе объяснил Карамон и пожал мощными плечами.

— Здорово, — согласился Фарниш и снова попробовал освободить книжонку из богатырской хватки. Безрезультатно.

— Что там написано?

Ученик Теобальда раздражённо выдохнул. Любопытство у странных близнецов, наверное, единственная общая черта. Вот привязался-то, а. А ведь ещё нужно на ком-нибудь проверить действенность описанных в книге приёмов. А этого «кого-нибудь» нужно ещё прежде найти. А этот тут разговоры разводит, отвлекает всячески.

— Ты с магией и близко не валялся, всё равно не поймёшь… Какая тебе разница?

— Она есть. Рейстлин расстроился из-за этой штуки.

Фарниш вспомнил, что обычно, когда Рейстлин расстраивался, он мигом превращался в подобие вымершего дракона. То есть шипел, многообещающе косился и искал добровольцев на сожжение.

— Хо-хо. И расстроился он, видно на тебя.

Здоровяк вздохнул и отпустил книгу, и Фарниша немного покачнуло от сего неожиданного действия.

— Что, правда что ли?

Маджере мрачно промычал, а Фарниш еле удержался, чтоб не потереть в предвкушении ладони.

Вот это, конечно, удачно. Вот так в Утехе обычно добровольцы на сожжение и становятся добровольцами на ворожение. И как вовремя!

Фарниш откашлялся.

— Дорогой Кардамон! По доброте душевной, я не могу оставить тебя в такой сложной жизненной ситуации…

***

На следующее утро Рейстлина опять разбудили да при том очень грубо. Его просто небрежно перевели в положение «сидя» и несколько раз тряханули за плечи. Учитывая, что всё вышеописанное было произведено Карамоном, с его огромной физической силой и неумением её рассчитывать, вышло это очень, очень болезненно.

— Да всё, всё! Я не сплю! Что ты вообще делаешь?

«Рейстотрясение» довольно быстро прекратилось, а заботливый братец застыл над душой.

— Я хочу есть.

Рейстлин выдохнул с тщательно скрываемым облегчением. Нет, ну мало ли? Кто знает, что может выкинуть обиженный Карамон? А так он вроде просто нацепил на своё прекрасное личико мрачное выражение…

Рейстлин натянул одеяло до горла и лёг на бок.

— Иди и сготовь. Ты же в последнее время довольно успешен на этом поприще. Навык нужно развивать.

— Я готовлю хуже, чем ты дерёшься, а дерёшься ты никак.

Тут Рейстлин почувствовал что-то подозрительное. Нет, он, конечно, знал, что воителя с широким лбом из него не выйдет при любом раскладе, но слышать это рано утром от Карамона с такой бескомпромиссной уверенностью — к такому его жизнь не готовила. Это даже было обидно.