— Альфа, — удивленно сказала Амара. — Алессандро Вилланов, также известный как Альфа.

           Данте и Тристан обменялись жесткими взглядами.

           Данте сосредоточил на ней свои темные глаза, в них была тяжесть не её любовника, а лидера Наряда.

           — Откуда ты его знаешь?

           Амара посмотрела на его серьёзное лицо.

           — Он приходил ко мне после того, как я переехала в город. Сказал, что город принадлежит ему, и он следит за всеми, кто приезжает из определенных мест, например, из Порта Теней. Меня поймали из-за поддельного паспорта.

           — Откуда у тебя поддельный паспорт?

           Амара почувствовала, как ее сердце упало.

           — Нерея.

           Данте кивнул и повернулся к Тристану.

           — Вызови на встречу лидеров Наряда. Время пришло.

           Другой мужчина кивнул, погладив рукой по руке Мораны. Она посмотрела на него, и Амара поразилась тому, как они молча общались. Они всегда могли это делать, просто смотреть и вести целые разговоры, в которых никто в комнате не был посвящён. Это было серьезное телекинетическое дерьмо. Если бы у Амары не было собственного удивительного мужчины, она бы позавидовала этой связи.

           — Хорошо, — Морана повернулась к Амаре с улыбкой на лице. — Мой большой парень хочет уйти, и я должна помочь ему с некоторыми вещами, так что скоро увидимся. Мы останемся в Тенебре на неделю перед вылетом, так что давайте как-нибудь поужинаем ? Надеюсь, не так напряженно, как в прошлый раз.

           Амара колебалась, глядя на Данте. Хотя он и нашел ее, она не знала, что теперь будет. С точки зрения логистики, останется ли она с ним на территории комплекса или как?

           — Мы устроим ужин в субботу вечером в особняке, — заявил Данте. — Только мы четверо.

           Амара почувствовала, как дыхание, которое она сдерживала, со свистом вырвалось из неё, как вдруг что-то ударило ее.

           — Лулу? О боже, с ней все в порядке?

           — Она на территории, — сказал ей Данте.

           — Кто такая Лулу? — одновременно спросила Морана.

           — Моя кошка.

           — У тебя есть кошка? — Морана моргнула. — Это восхитительно. Мы можем завести кошку? — она посмотрела на Тристана.

           — Нет.

           Амара рассмеялась над выражением его лица и раздражением Мораны перед их уходом.

           — Она хороша для него, — заметил Данте, его глаза снова вернулись к ней, его губы приподнялись.

           — Она оживляет его, — сказала ему Амара, поглаживая его руку своей. — Ты не сказал им о ребенке.

           Его пальцы коснулись ее шрамов, его взгляд остановился на ее все еще плоском животе.

           — Я пока не хочу делиться ею.

           Ее сердце затрепетало.

           — Мы еще не знаем пол.

           Он только пожал плечами, наклонившись, чтобы прижаться лицом к ее платью, прямо над ребенком.

           — Она боец, выживший, как и ее мама. Не так ли, принцесса?

           Амара растаяла, когда он тихо и мягко заговорил в ее в животик.

           — Это странно, что мне грустно за того, кого мы потеряли, даже если я счастлива, что один у нас остался?

           Он покачал головой.

           — Ты просто чувствуешь то, что чувствуешь, Амара. Часть меня разбита из-за ребенка, которого мы потеряли, но самое прекрасное чувство, это знать, что один из них выжил, что она прошла через этот ад и осталась с нами. Иногда траур и торжество, две стороны одной медали.

           Она кивнула. Он был прав. Если бы они сосредоточились на потере, это было бы несправедливо по отношению к их ребенку, который выжил. Они могли быть счастливы. Они заслужили быть счастливыми. После всего, через что они прошли, вместе и в одиночку, они заслужили этот маленький кусочек радости.

           — Ты готова вернуться домой?

           Домой.

           Наконец-то она едет домой.

           С мокрыми от слез глазами Амара кивнула, и он поцеловал ее руку, человек, который убивал демонов, и людей, чтобы вернуть ее.

                                        ***

           Она скучала по этому месту, по зеленым холмам, извилистым дорогам, гигантскому особняку, доминировавший над видом, пока машина поднималась вверх. Было странно приезжать на территорию, зная, что она принадлежат исключительно человеку, который ее привез, королю замка, а не человеку, чье царство ужаса и власти пронизало воздух. Во взрослом возрасте это выглядело иначе, чем в подростковом, холмы были красивее, дороги уже, а особняк менее страшен.

           — Вещи моего отца хранятся на чердаке, — сказал Данте рядом с ней, одетый в темный костюм, который он приказал привезти одному из своих людей, вместе с красивым платьем в цветочек для Амары в синих и зеленых оттенках.

           Волосы его были зачесаны назад, подчеркивая безупречную костную структуру, которую она втайне надеялась, что унаследует их ребенок, опасная щетина, скрывающая его челюсть, глаза, спрятанные за темными оттенками, Данте выглядел грозно.

           — Ты переехал? — спросила она, дергая за вырез платья, ее грудь была чувствительной без бюстгальтера.

           Шея Данте повернулась, чтобы увидеть движение, прежде чем он повернулся назад и кивнул охране, чтобы те открыли ворота. Огромные металлические ворота распахнулись, и он въехал на территорию.

           — Я был больше сосредоточен на том, чтобы найти тебя, чем на переезде. Хотя я начал этот процесс во время похорон отца. Потребуется еще несколько дней, чтобы все было полностью завершено.

           Подъехав к особняку, Данте вышел, обошёл машину и открыв дверь машины, он протянул ей руку. Она взяла ее, выйдя из машины, и посмотрела на него.

           Он обхватил ее лицо ладонью, провел большим пальцем по обнаженному шраму на шее.

           — Сходи к своей матери, — мягко сказал он. — Она ждет тебя в моем старом доме. Я кое-что сделаю здесь.

           — Хорошо, — согласилась она, и ее охватило волнение при мысли о встрече с матерью.

           Его губы приподнялись, прежде чем он наклонился, сминая их губы вместе, поцелуй был глубоким, влажным и закончился за секунды.

           Амара тяжело дышала, моргая, глядя на него.

           — Для чего это было?

           — Потому что я могу поцеловать тебя, когда, где и как захочу, — отступил он. — И никто не может с этим ничего поделать. — он легонько шлепнул ее по заднице. — А теперь иди.

           — Властный ублюдок, — пробормотала она себе под нос, с улыбкой на губах, когда повернулась и быстро пошла к его старому дому.

           Она увидела, как несколько патрулирующих охранников остановились и посмотрели на нее, но она проигнорировала их, едва сдерживая желание побежать.

           Стоя на его крыльце, Амара подняла руку и дважды постучала в дверь, подпрыгивая в сдерживаемом волнении.

           Дверь открылась, и ее мама, которую она не видела много лет, стояла и смотрела на нее.

           — Муму, — ее глаза наполнились слезами, и Амара упала в ее объятия, прижимаясь к изгибу ее шеи по привычке, от которой она никогда не могла избавиться.

           Ее нос наполнился тем же знакомым запахом цитрусовых, сахара и тепла, который она знала в своих костях.

           Руки ее матери крепче обняли ее, прижимая к себе на долгие минуты, пока они обе плакали, сладкое воссоединение после многих лет мучений. Амара отстранилась, отметив морщины на ее лице, седые волосы, мягкость ее кожи.

           Они вошли в гостиную Данте и часами говорили, о младенцах, о том, что случилось, обо всем. Ее мать была в восторге от того, что Данте узнал о беременности и что она станет бабушкой; она была убита горем из-за того, что один из малышей не выжил. Амара расспросила ее обо всем, что она пропустила на территории комплекса, и ее мать рассказала ей все, о похоронах мистера Марони, о том, что брат Данте не хочет возвращаться, о смене руководства. И, глядя на ее выступление, Амара почувствовала, что все сильнее влюбляется в мужчину, который не только снова и снова спасал ее, но и с уважением защищал одного человека, который был для нее важен.