Данте чуть не рассмеялся, но тут же протрезвел.

          — Мы теперь друзья?

          — Нет.

          — Так что же это? Ты прикрываешь мою спину, а я прикрываю твою?

          — Отвали, придурок.

          Чего он и ожидал.

          Сделав глоток из бутылки, он передал ее Тристану, хотя они были несовершеннолетними. Они были несовершеннолетними за много дерьма, которое они совершили. В конце концов, в каком возрасте можно кого-то убить?

          — Этого не должно было случиться, — сказал Тристан после долгого молчания.

          — Нет, — согласился Данте. — Этого не должно было случиться.

          — Ты собираешься что-то с этим делать? — спросил другой парень, самое большее, что он сказал в разговоре с Данте.

          — Да, — кивнул Данте, не сводя глаз с включившихся огней особняка. — Но не сегодня.

          — Хорошо.

          По мере приближения ночи тучи становились все темнее, ветер холоднее минут.

          — Как ты с этим справляешься, — тихо спросил Данте. — Как ты забываешь?

          — Я не забываю.

          Да, он не думал, что они смогут.

          — Спасибо, — пробормотал Данте, сделав еще один глоток из бутылки. — Я ценю это.

          Его встретили молчанием, но на этот раз оно было дружеским. И так они сидели в ту ночь, два молодых убийцы, один свежий, а другой закаленный, глотая алкоголь, заглушая хаос внутри себя, и зная, что любви действительно нет места в их жизни.

Глава 5

Амара

15 лет

          Она никому не рассказывала о трупе.

          В тот день, гуляя глубоко в лесу, Амара видела, как два парня хоронили молодую девушку, ту самую розововолосую девушку, которую она видела целующейся с Данте много лет назад. Перепуганная до полусмерти, она убежала домой и неделю пролежала в постели, боясь, что кто-нибудь придет за ней за то, что она видела.

          Никто не пришёл. Ее мать просто подумала, что это был её плохой день, и позволила ей остаться дома. Она не ходила в школу, даже не встречалась с Вином на той неделе, говоря ему такое же оправдание. Тем не менее, после недели беспокойства и полной пустоты, она наконец смирилась с тем, что ее никто не видел, и медленно двинулась по своей жизни.

          Но ее чувства к Данте? Противоречивые.

          Она не знала, что это говорит о ней. С одной стороны, она не понимала, что за человек, а он теперь был мужчиной, который мог похоронить тело своей возлюбленной. С другой стороны, она все еще находила его привлекательным, даже более привлекательным с течением времени. Возможно, это было потому, что она выросла и всегда знала, что люди вокруг нее не были морально белыми.

          Черт, она видела, как ее собственный лучший друг тренируется с оружием. Она видела его синяки, видела, как со временем его мышцы увеличиваются, потому что он находился в процессе тренировок.

          И вообще, что такое мораль? Та ночь заставила ее серьезно задуматься над этим. Быть хорошим человеком и совершать хорошие вещи не всегда одно и то же. Став старше, Амара поняла, что между этим существует очень тонкая грань. Ее герой мог быть злодеем в чужой истории. Хотя она ненавидела кровь, но если однажды кто-то будет угрожать ее матери или даже Вину, разве она не причинит им боль? Неужели она не способна отнять еще одну жизнь?

          Люди не были черно-белыми, и, к сожалению, эмоции тоже.

          Она знала, что ее мысли не были мыслями пятнадцатилетней девочки, но то, чему она стала свидетелем, повлияло на нее. После этого она перестала ходить на открытые тренировки и стала избегать Данте. Она больше никогда не подходила к его двери, и теперь, если он приходил к Вину, пока она была там, она просто извинялась и уходила. Ее чувства к нему были почти повсюду.

          Он заметил ее поведение. Однажды она услышала, как он загнал Вина в угол и спросил:

          — Амара игнорирует меня?

          А она побежала в противоположном направлении.

          Однажды она наткнулась на него, когда он играл в шахматы с братом в беседке за домом, и убежала. Не самый лучший момент, призналась она. За последний год он тоже несколько раз пытался загнать ее в угол, и каждый раз она ускользала от него. Она знала, что должна просто сказать ему, что это ничего не значит, что он немного напугал ее. Он не пугал ее или что-то в этом роде, но за последний год он стал немного более напряженным, и Амара стала немного беспокойной.

          — Муму? — мама позвала ее из кухни, и Амара отложила книгу, которую читала, положив свою самодельную закладку, отмечая и вышла из своей комнаты.

          — Да, мам? — спросила она, внезапно остановившись при виде большого, высокого человека.

          Данте Марони стоял в пространстве ее маленькой кухни. Он никогда, ни разу за все то время, что она питала к нему страсть, не приходил в их маленькую квартирку.

          Ее сердце, предательское маленькое существо, забилось сильнее, вдыхая тот же воздух, что и он.

          Не время для этого.

          — Данте хочет поговорить с тобой, — сообщила ей мама, ее темно-зеленые глаза светились любопытством и некоторой тревогой.

          Амара была уверена, что на ее лице отразилось то же самое выражение. У него не было причин разговаривать с ней, вот так. Только если он каким-то образом узнал, что она в курсе насчет трупа.

          У нее упало сердце.

          О Боже.

          Сглотнув, Амара кивнула и указала на заднюю дверь, молча прося его поговорить снаружи. Задняя дверь штабного здания выходила прямо на опушку леса. Никаких шансов, что кто-нибудь подслушает их разговор.

          Схватив кашемировую накидку, которую Вин подарил ей на день рождения неделю назад, Амара накинула ее на плечи, сунула ноги в чулках в теплые сапоги у двери и вышла в яркое, холодное утро. Он последовал за ней, закрыв за собой дверь.

          Прохладный ветер дул вокруг нее, принося запах деревьев, земли и одеколона. Одеколон? Амара тихонько принюхалась и поняла, что это действительно одеколон. Он был окутан в него, запах был древесным и мускусным и напоминал ей огонь, потрескивающий над деревом и скрученными простынями. Да, ее мысли больше не были такими чистыми.

          Спокойно, девочка.

          — Муму? — спросил он ее слегка удивленным тоном, его длинные ноги соответствовали ее темпу.

          Хотя она была сто семьдесят два сантиметра — благодаря внезапному скачку роста, который подарил ей несколько сантиметров и остановилась, удивительно, но она только достигала его подбородка.

          Амара обхватила себя руками, заставляя себя слегка улыбнуться, чтобы преодолеть напряжение в голове.

          — Да, в детстве я называла маму Ма, а себя МуМу. И это вошло в привычку.

          Данте кивнул.

          — Мой брат делал нечто подобное.

          — Я больше не вижу его здесь, — прокомментировала Амара, прежде чем прикусить язык.

          Ей не следовало этого говорить.

          — Его здесь нет. Он иногда навещает нас.

          Оставив все как есть, поскольку это было не ее дело, Амара остановилась на опушке леса и повернулась к нему лицом, принимая его форму. После той ночи с мертвым телом, если только он не тренировался с Вином без рубашки, Амара видела Данте только в накрахмаленных рубашках и брюках на пуговицах. На его сильном запястье поблескивали тяжелые металлические часы, пиджак был сшит на заказ. И одеколон, чтобы не забыть одеколон. В своем простом сером шерстяном платье и растрепанных волосах она действительно чувствовала себя не в своей тарелке. Его волосы колыхались на легком ветру, а темные, проникновенные глаза неотрывно смотрели на нее.

          — Что-то происходит? — спросил он, его голос соответствовал теплому шоколаду его глаз, заставляя ее хотеть прижаться к кошке и книге.