– Вот так и принимаются судьбоносные решения! – заключил Ворта Урсаш. – Что нам тактические наставления генштаба? Главное, чтоб в песнях не осудили! Положим профессиональных воинов ради степных баранов, ит-тырк… будем зато герои не хуже Черного Топора! А что делать, если император юн? И-эх… Значит, на мне безопасность лагеря? Так бы сразу и сказал.

Платформы пограничников начали заползать на крутой склон Первой Ступени.

– Джайгет! – неловко сказал Хист пограничнику. – Получается, ты вроде старший по войску, так что рули! Чтоб порядок был – как у тебя в отряде! И, это… расставь секреты по гребням гор! Обойти Ступень по горам вполне возможно!

– Уже! – хмыкнул пограничник. – «Ночные Коты» сразу туда ушли. Но я еще от блицштурма добавлю для надежности. Только… не стоит беспокоиться, император. Сегодня штурма не будет. День кончается, а проводить наступательные операции по темноте наставления генштаба не рекомендуют. И правильно не рекомендуют, кстати. В темноте риск случайных потерь возрастает втрое. Всё начнется завтра! Лучше иди отдыхать. Тебя Яха наверняка ждет.

Хист неловко кивнул, поняв, что указывает профессионалу, и отправился искать свой шатер. Это оказалось неожиданно сложным делом. Кто и где ставил его шатер, он в последнее время как-то не вникал, переложив эту проблему на Урсаша. Ворта – профессионал по части охраны, ему виднее, где должна располагаться постель императора.

Вот и еще одна проблема, с профессионалами. Для чего профессионалы вообще нужны? Чтоб император сваливал на них самую дрянную работу, естественно. И чтоб они с этой работой больше к императору не лезли, а сами, сами. То есть профи – самостоятельные, уверенные в собственной непогрешимости личности. Таким не укажи – они уверены, что лучше всех знают, как им исполнять свою работу! Правильно, кстати, уверены. Не указывать? А как тогда держать императорскую линию? Работа – она по-всякому исполняться может! Вот Любей, к примеру, тоже считал, что управляет своей частью профессионально, и вырастил в результате сброд воров и лентяев. Зато его эпсары обогатились – и в этом смысле, конечно, управление было вполне профессиональным! Так что – проблема!

Что обидно – решение существовало, еще со времен Люмера Царственного существовало! Берешь профессионалов, не подходящих императору по стилю работы, и сооружаешь из их голов компактный курган…

Хист содрогнулся и поторопил коня. Как будто можно убежать от собственных, все более заманчивых, мыслей!

Он еще проследил, как эпсар Джайгет справляется с укреплением позиций. Потом обговорил с Асиа возможности конницы Туолам: хоть слабый, а все же резерв! Потом подъехали с докладом полицейские, «братья через сестру нашу смерть». Определил их тренировать степняков в стрельбе из арбалетов. Заодно проинспектировал запас арбалетных стрел – невеликий, честно говоря, запас, в свете предстоящей задачи. Распорядился немедленно развернуть мастерскую по изготовлению боезапаса. Потом… потом нашелся императорский шатер. Сам.

А в шатре Яха, одетая лишь в белый подбронник, азартно гонялась с палкой за Урсашем. Спецназовец лениво уклонялся и корчил Яхе рожи, дзуда бесилась и наскакивала… а Хист стоял за пологом и ревниво наблюдал. Наконец гиганту надоело, он поднырнул, провел «мулинэ», бережно уронил дзуду на спину и устроился у нее на груди.

– Сдаешься? – полюбопытствовал Урсаш.

Яха подрыгалась для виду, убедилась, что гиганта не сдвинуть, и с наслаждением раскинула руки.

– Может, и сдамся! – улыбнулась она. – А на каких условиях?

– О, соображаешь! Сейчас подумаю. А ты бы что хотела?

– Поцеловать? – с надеждой спросила Яха. – А то прошлый раз на шлепок договорились – а у меня потом синяк, у вас же у всех ладони железные!

– Интересные у вас тренировки, – обронил Хист и прошел внутрь. – А я всё удивляюсь ее успехам. А у нее, оказывается, стимул.

Спецназовец поднялся, улыбаясь. Таким добродушным здоровяк на памяти Хиста выглядел впервые.

– Да какие успехи? – буркнул он смущенно, поднимая дзуду. – Меня ни разу не победила.

– Потому что нечестно! – возмутилась она и ласково шлепнула Урсаша по бронированному плечу. – Ты тяжелее! Таких, как я, две нужно, чтоб побороть!

– Да было б неплохо, если две! – хмыкнул Урсаш. – Да где еще такое же чудо найдешь? Ну, тогда тренируйся с Лапой, он полегче.

– Ага, знаешь, какие у Лапы условия? У меня потом грудь болит от этого Лапы.

– Тогда с Кучерявеньким, – предложил Урсаш и бросил мгновенный взгляд на помрачневшего Хиста.

– А Кучерявенький зацеловал, губы опухли! – откровенно призналась дзуда и поплелась переодеваться за полог. – Проиграла – целуйся, такое у него условие. Так я на ногах, считай, и не стою, всё под ним… не, Ворта, я лучше с тобой буду тренироваться. Ты хотя бы…

Яха вдруг смутилась, покраснела и быстренько скрылась за занавесью.

Спецназовец неловко отвел глаза. Хист стоял, опустив голову, похлопывал клинком по сапогу и молчал. Между ними словно кошка черная пробежала. В смысле, белобрысая Яха.

– Не понял, чем тебя Яха не устраивает как императрица, – тихо бросил Хист спецназовцу. – Тебя и вас всех. Вы ее целуете, тискаете по-всякому, скоро кого-нибудь и на императорском ложе с ней обнаружу!

– Вот это вряд ли! – осмелился подать голос здоровяк. – Мы же понимаем, что зарубишь!

– А то бы и в постель пролезли?

– Император, – осторожно сказал Урсаш. – Ты… очень правильно сделал, что Яху нам на хранение передал.

– Правильно? – тихо изумился Хист. – Это Кучерявенькому – правильно?!

– Император! – вздохнул Урсаш. – Ты о себе думаешь, а я – о своих ребятах. Да, правильно! Лапа хотя бы с девицей играть научился! Подумаешь, грудь намял! А знаешь, сколько крови на его руках? Он же Лапа! У него коронный прием – шеи сворачивать! И не только воинам! Он закоснел в убийствах! А тут – Яха. Мальчик на живого стал походить! Или тот же Кучерявенький… да и я сам, если на то пошло!

Хист неуступчиво молчал.

– Армия как-то неправильно устроена, – пробормотал Урсаш. – Звереют мужчины от убийств. И забывают, для чего им оружие в руки дадено. По-другому как-то надо… а как?

– Да известно как – как в крепях Кыррабалты! – примирительно буркнул Хист. – А пока… может, бордель вам подогнать? По межгорным долинам можно пройти, если не перекрыли.

– Сравнил бордель с Яхой! – возмутился здоровяк. – Яха лучше! То есть… в смысле… да тот же Лапа бордель в первую ночь передавит, за продажность! А Яха – девочка невинная, чистая, мы за нее жизни отдадим! Хист, я серьезно прошу – не забирай от нас Яху! С кем мы играться будем, э?

– Но вы же всерьез ее соблазняете! – тихо обличил спецназовца Хист. – Я сам видел!

– Но она же не поддается! – так же шепотом возразил Урсаш. – А поцелуи не считаются! От них детей не бывает! Ну, Дребен, ну умерь ты свою ревность!

– И как я буду выглядеть в глазах войска? – уныло вопросил Хист.

– Как герой! – обрадовавшись, заверил спецназовец. – Представляешь, каждое утро Яха будет выползать из твоего шатра, губы опухшие от поцелуев, грудь тоже, на руках синяки и царапины, ножки еле передвигает, и такая характерная истома в движениях, и пошатывается, и легкая поволока в глазах – каково, а? А специфические звуки и стоны из шатра мы тебе всей группой обеспечим, уж не сомневайся…

Хист переменился в лице, и «Кулак императора» быстренько скользнул к выходу.

– Мой император, благодарю за великодушное разрешение! – проорал он снаружи и исчез.

– Дребен, ты из-за меня с Вортой поругался, да? – робко подала голос Яха, появившись из-за полога. – Ты не ругайся. Не буду я с ними тренироваться.

Хист вздохнул, подошел, обнял будущую императрицу… и невольно представил на ее месте Надию. И Асиа – рядом. Образы оказались настолько заманчивыми, что избавиться от непристойных мыслей получилось не сразу. Вернее – совсем не получилось.

– Не будешь, – задумчиво пробормотал он в родное теплое плечо. – Но хочется.