– Я вообще-то…

– Ты Шурки своей боишься – или Олеси? Или времени на меня жалко? Проводи, кому сказала!

Времени ему было не жалко. Все равно ничего не успевал, а еще же и уроки обещался отцу делать…Так что он вздохнул, взял Ольку за руку и развернулся к Зеленому проспекту, где та жила в одном из дворцов.

– То-то же! – довольно сказала она. – И чтоб поцеловал, когда за деревья зайдем!

– Олька! – удивился он. – А оно тебе надо? Тебя и так вся школа перецеловала!

– Вот именно! Я привыкла к вниманию, мне плохо, когда не целуют! А сейчас потолстела, и никто внимания не обращает! Целуй немедленно!

– Да Олька…

– А еще врут, что детство – самая счастливая пора! – нервно сказала девочка. – То вес скачет, как у свиньи! То гормоны булькают, на каждого мужика вешаюсь! То прыщик на носу выскочит, самой смотреть противно, не то что целовать! Скорей бы оно прошло! Ты будешь меня целовать или нет?

– Замуж тебе надо, – буркнул он. – И детей каждый год.

– Да я бы не против! – вздохнула она. – Только я маленькая еще.

– Это ты маленькая?! Да кто бы здесь что понимал в возрастной физиологии!

– Да? Ну тогда целуй побыстрее!

– Тебе не поцелуи, тебе дети нужны! – напомнил он.

– Я согласна!

– Я подумаю, – пообещал он.

– Запомни, ты обещал! – довольно сказала Олька. – А то уперлись в свои машины. Какие машины, когда женщина рядом?.. Ну и куда ты снова улетел? Опять в свои миры?!

Санниэре. Вот на чем ездят эльфы!

Глава семейства опять не знал, как относиться к сыну! То его нет, когда такие дела вокруг творятся – целое переселение неизвестно куда! Потом вдруг появляется к ночи, и вереница странных фургонов за спиной. И здоровенные мужики при фургонах – в мягкой броне, между прочим, и при оружии! В гномьей броне! И ни объяснений, ни… ничего вообще! Буркнул что-то и завалился в фургон отдыхать. Страшно обидно – потому что страшно любопытно! Вот к чему бы, например, всю ночь подлетали к фургону на легких конях степнячки, совсем еще юные девойки? Вот к чему? Даже подумать страшно. А одна из девоек – самая красивая из девоек! – еще и называла сына Имангали! Имангали – и мужем!

Отец, конечно, пробовал подслушивать – и Ялинька тоже. Степное наречие оба знали неплохо. Думали, что знают. Только девойки тараторили так, что не разобрать. А сын отвечал коротко. Но тоже непонятно! Самым частым словом было что-то вроде «зашибить».

А еще при сыне всю ночь находилась Асиа! Мать всех кланов. Страшная, жестокая женщина. Как она железной рукой навела среди своих степняков порядок! Такая маленькая, изящная, такая милая даже – и не скажешь по виду, что такая злобная! И она тоже получала от сына указания! Ну и кто он после этого, кроме того, что берьх сопливоносый? Понятно, свинья. Но вот кто еще?

Наконец Асиа отъехала, и старший Гончар не выдержал.

– Сына! – сказал он, скрыв обиду. – Я уж и не знаю, кто ты у нас и какова твоя власть, но ежели оружейные фургоны под твоей рукой, непонятно, зачем они здесь, а не в заслоне у Хиста! Или забыл о них?

– Во-во, ответь-ка своему отцу, маля, и мне интересно послушать! – хохотнул Бородатый Верблюд. – Желательно бы знать, не для того ли мы тащили оружейные фургоны по горкам, чтоб прохлаждаться в общей колонне с коровами?

– Хист в заслон собрал всех – и все равно против Первой приморской армии он никто! – сердито поддержала мужа Ялинька. – Я, конечно, давно училась, но точно помню, что когортам морской пехоты могут разве что пограничники противостоять – при трехкратном перевесе в силах! А оружейные фургоны могли бы обеспечить паритет на основном направлении удара! И что мы видим? Вместо того, чтоб воевать на позициях, здоровенные бойцы в тылу сало подъедают!

– Дзуда! – ошеломленно прохрипел гном.

– Тебе сала для гостей жалко? – попрекнул жену Кола Гончар.

– Да причем тут сало?! – возопил старый диверсант. – Дзуда, да понимаешь ли ты слова, что произносишь столь уверенно?

– Я не права? – огрызнулась Ялинька.

Верблюд заткнулся и подумал. И с уважением посмотрел на дзуду.

– Мы не знаем оперативную обстановку, – осторожно высказался Кола Гончар. – Вот если бы Дребен подъехал да поделился сведениями…

– Хист возле нас не скоро объявится! – злорадно заметила Ялинька. – Стыдно!

И бросила виноватый взгляд в сторону сына. Яхи с семьей не было. Юная дзуда находилась при Хисте.

– И вовсе не требуются донесения с позиций! – подключился к разговору мельник, незаметно подъехавший на своем ишачке с другой стороны фургона. – Я тоже давно учился, хе-хе, но тактические наставления генштаба помню! Согласно им черно-синие сейчас должны совершать что? Они должны выставить когорты в ударное построение! И бить они станут по центру нашего заслона! И никакие оружейные фургоны при таком раскладе Хисту не помогут, потому что защищенность когорт от стрел при ударном построении достигает абсолюта! И поможет Хисту разве что его степной конь – уж очень шибко бегает, зараза! Верно, дочка?

Бородатый Верблюд, восторженно открыв рот, проследил, как симпатичная девчушка, задорно подобрав юбку запрыгнула в фургон Колы Гончара.

– Неверно! – смело возразила отцу Знобинька – и как бы случайно коснулась Санниэре ножкой. – Зачем Первой приморской наш центр? Что этот центр вообще прикрывает? Хвост колонны – а там степняки своих овец гонят! И зачем морским пехотинцам овцы?

– Умница! – умилился мельник. – Вся в меня, не то что сыновья, обалдуи первейшие… И куда же ударят когорты, по твоему разумению?

Девойка-вундеркинд неохотно убрала пальчики от руки Санниэре и подумала.

– Пограничников прицелятся истреблять! – уверенно заключила она. – Если затопчут тяжелую пехоту, то останется спецназ, а он в открытом столкновении когортам не соперник, они по тайным делам специалисты. И Хист это понимает тоже. Я его с погранцами видела. Вот совсем только что!

– Истребят пограничников? – полюбопытствовал Верблюд.

– Да куда им! Пешком за конными не угнаться! Когорты даже нас догнать не способны! Сравнительный анализ показывает, что передвижение в когорте, в ударно-защищенном варианте, на четверть медленнее скорости движения колонны – а наши фургоны побыстрее движутся! И уж Хист заставит когорты идти только в защищенном построении!

– Любопытная деревенька! – пробормотал Верблюд. – Интересно, среди вас невоенные вообще есть?

– А я? – засияла Знобинька. – Я же мирная такая прямо от верху и до самого низу! Да потрогай же меня, Эре, чего ты сторонишься? Всё равно Яху больше не увидишь!

Из соседнего фургона высунулась озабоченная эльфийка.

– Военный совет? – осведомилась она. – Интересно рассуждаете… о, какие у вас пухленькие аналитики! Тогда и мне не стыдно присоединиться!

Эльфийка живо соскочила на дорогу и зашагала рядом с Верблюдом, недовольно взбрыкивая ногами и виляя бедрами. Боевой комби все же был ей тесноват кое-где. Верблюд таял от удовольствия.

– Так почему мы плетемся в колонне с деревенскими, вместо того чтоб прореживать Первую приморскую? – требовательно спросила эльфийка непонятно у кого.

– Потому что Хист все мозги порастерял! – сердито высказалась Ялинька. – В любовной горячке! И не о бое он сейчас думает, а о своем походном шатре… и не пихайся, Кола, вся степь знает, в чьем шатре Яха ночует!

– Потому что морпехи все мозги в порту приписки забыли! – хихикнул мельник. – Наши эльфы им такую блокаду поставили, что никаких допусков не хватит сломать! У них сейчас ни связи, ни карт, ни разведки! Вот и создают видимость войны, гоняются пешком за конными! И не нужны Хисту никакие оружейные фургоны при таком раскладе, а нужны резвые степные кони – верно, доченька?

Санниэре испытал законную гордость. Все же добротно были сделаны когда-то крепи Кыррабалты! Помнится, он лично настоял, чтобы священник, интендант, лекарь и начальник стражи получали обязательное военное образование в империи! И вот – работает до сих пор! Хотя и подзабыли о своей сути, о том, что крепь Кыррабалты представляет из себя автономный, всегда готовый к самозащите отряд…