«Мне бы не хотелось, чтобы это повторилось и сейчас: Китя и Снег пришлют открытку о том, что у них всё хорошо, а Эля опять уйдёт из дома… Нет, этого я не хочу и на этот раз не допущу. Мне обязательно нужно связаться с Китей и Снегом, настоять на том, чтобы они приехали в выходные и навестили нас, навестили Элю», – думал я.

Когда я вышел из своих размышлений, за столом оставался только Вий – он снова читал свою книгу. Приглядевшись к обложке, я понял, что он опять ударился в философию: на обложке был чей-то бюст, какого-то давно мёртвого умника, который уже не сможет отказаться от своих слов и не сможет их защитить, а люди будут из-за этого спорить. Ненавижу мёртвых умников.

– Как думаешь, Эля говорила о Ките и Снеге? – спросил я, больше пытаясь отвлечь его от чтения ненужных ему чужих мыслей.

Вий посмотрел на меня своими чёрными глазами поверх книги и снова упёрся в неё, скорее всего, жалея о том, что остался со мной наедине.

– Может быть, она говорила о погоде, это же Эля, – он всегда говорит о ней так, будто она давно сошла с ума, а он понятия не имеет, что делает в её доме, почему не уйдёт или не уедет; но уезжать и уходить ему не хотелось, а потому он готов был оставаться в общине сумасшедшей Эли. Мы все об этом знаем, но не говорим вслух.

Говорить с ним бессмысленно, он уже давно не придаёт значения Элькиным словам, его мозги забиты словами мёртвых умников, поэтому, допив остывший растворимый кофе залпом, я вышел из кухни, оставив Вия наедине с его мертвецами.

Сабля уже убиралась в доме, Шаман собирал пустые бутылки после вечера, Эля ходила по дому в наушниках, с лейкой в руках и поливала цветы. В этом доме я ночевал уже, наверное, в сотый раз, и каждый раз обязанности между этой троицей распределялись по-разному, а иногда они все делали одно и то же: либо убирались, либо поливали цветы, либо собирали хлам, который остался после предыдущего дня.

Мне подумалось, что я не должен мешать этому процессу, тем более что ещё на кухне решил связаться с Китей и Снегом. Мне нужно было отправиться к себе домой, найти свой мобильник и позвонить.

Да, таково единственное условие пребывания в этом доме у Эли: мобильная связь, Интернет – должны остаться за пределами этого дома. К Эле ты приходишь общаться с живыми людьми и должен забыть о том, что где-то у тебя есть друг по переписке, которому нужно ответить, что кто-то должен был тебе позвонить. Нарушение этого условия ничем не каралось, кроме того, что ты лишался права посещать этот дом до тех пор, пока не забудут о твоем проступке. Обычно на этом попадались только новички, которых приводил кто-нибудь. Эля просила либо отдать телефон ей, либо выключить, и когда кто-то отказывался – его уже дружно просили покинуть дом. Новички редко возвращались, они не понимали этой фишки и предпочитали оставаться на связи с внешним миром, но никто не расстраивался по этому поводу, мы вообще не очень-то любим новичков, в отличие от Эли. Она почему-то рада каждому новому лицу, иногда она даже может забыть о том, что в доме есть остальные, кроме новенького. Именно поэтому мы их не любим: они забирают у нас Элю.

Хотя, опять же, новеньких не так много и было; всё это я знаю со слов Вия, а при мне, вроде бы, до сих пор не появлялось никаких новеньких.

– Захвати! – Шаман вручил мне мешок с мусором, как только я накинул на себя куртку и собирался уже развернуться к двери. – Всё равно на улицу идёшь, – добавил он и повалил дальше помогать убираться в доме.

– Эй! – я окликнул его, потому что пропустил самое главное. Шаман обернулся. – Кто она сегодня? – указывая взглядом на Элю, спросил я.

– Бабочка-однодневка, ждущая солнце и холода, – ответил он, широко улыбаясь, обнажая свои кривые зубы. Он резко отвернулся и, свернув вправо, скрылся в своей комнате, я встряхнул мешок, который он мне вручил, и открыл дверь.

Снег

Эта девчонка не ведала, что творила! Китя пригласила эту Мисс к Эльке! Если бы я только знал! Если бы я знал! Я бы ни за что не сел в её машину! Все наши беды начались из-за неё; если бы можно было всё вернуть – я точно могу сказать, что никогда и ни за что не сел бы в её машину, никогда не показал бы ей этот дом, никогда бы не завёл в него и не познакомил с Элей. Мне нужно было помешать их разговору, мне нужно было увести Китю из этого кафе, но Китя…

– Снег, ты совсем ошалел! – кричала она мне тогда. – Человеку некуда податься! – и как бы я ни старался подавить в себе недоверие к этой Наде, которую мы все теперь зовём не иначе, как Мисс, мне пришлось тогда послушать Китю. Мне пришлось поверить в этот бред о том, что она тупо сбежала из города и не знает куда поехать. Мне пришлось согласиться с тем, что эту Мисс стоит отвезти к нам, к Эле, попросить Элю, чтобы она оставила эту Мисс у себя в доме.

Китя

Она представилась Надей, а я в шутку назвала её Мисс (хотя, наверное, стоило назвать её Миссис, но обручального кольца я на ней не увидела), когда она рассказала, что всё это время жила в городе, из которого возвращались и мы со Снегом. Разница между нашими несчастьями была небольшая: мы возвращались, потому что у нас ничего не получилось, а она просто сбежала из города и не знала, куда ей бежать дальше. Тогда я снова вспомнила об Эле, вспомнила, как в её дом приходили те, кто так же, как Надя, не знал, куда уйти, а самое главное – к кому.

– У нас есть замечательная подруга! Она тебе понравится, —сказала я, а Снег хмуро посмотрел на меня, и едва я начала рассказывать об Эле, он прервал наш разговор:

– Не нужно этого делать, – сказал он и, судя по его лицу, Надя ему не понравилась.

Снега я знаю давно, он пришёл к Эле случайно, его привёл такой же случайный Шатун. Они – друзья, но очень отличаются друг от друга. Шатун – ходячее двухметровое недоразумение, а Снег – его бывший одноклассник и молчаливый программист, которого в нашем городе чаще просили починить телевизор или утюг, чем компьютер. Хотя он говорил, что и компьютеры чинить – не по его части, что этому он не учился. Странное у него образование, связанное с компьютерами и в то же время как-то наоборот. Конечно, в нашем маленьком городке он не мог найти себе применения, потому и вовсе работал кассиром в супермаркете и ничего не хотел слышать о компьютерах и телефонах – тут-то его и нашёл Шатун, который уже был с нами.

Дом Эли – это рай, это море живого общения без компьютеров и телефонов. Все эти машины – убивают живой разговор. Мы так решили однажды, когда не было с нами ещё ни Шатуна, ни Снега, ни всех остальных, и распрощались с телефонами раз и навсегда: всё равно самые близкие – Эля, Сабля, Шаман и Вий были рядом, мы были одной семьёй.

Отругав Снега за то, что он не собирался поставить себя на место Нади, которой некуда идти, я продолжила свой рассказ про Элю, но в этот момент меня прервала сама Надя:

– Может, в машине расскажете? Я вас подвезу куда нужно, а заодно и решу – стоит мне принимать ваше приглашение или нет, – она косо посмотрела на Снега. Оно и понятно: он её смущал, а она не хотела нас обременять, не хотела навязываться.

Пока Снег не успел возразить, я быстро согласилась. Мы с Мисс, покинули столик, и я шепнула ей, чтобы она не обращала внимания на Снега и его кислую мину.