– Ну не знаю… А как, ты думала, обычно все происходит? Он тоже отец. Изменил, предал, сделал больно. Но отец. И пусть помогает вам, видится с ребенком. Что плохого?

– А если он отнять его захочет? Олег далеко не тот тип мужчины, который будет воскресным папой, а при встречах с Сергеем пожимать ему руку и спрашивать, как дела. Я больше не знаю, чего от него ждать. Судя по тому, что видела и слышала в больнице неделю назад, то ничего хорошего.

– Ох, Лера… – тяжело вздохнула мама. – Поговорить вам нужно. Не о прошлом, нет. Что о нем теперь говорить. А о том, как вы дальше будете сосуществовать. У тебя Сергей, у Олега, наверное, тоже есть женщина, он мужчина видный. Рядом с вами другие люди сейчас, понимаешь? И к ним нужно с уважением отнестись. Они не виноваты в вашей размолвке…

Договорить мы с мамой не успели, потому что раздался звонок в дверь. Я вздрогнула всем телом и беспомощным взглядом уставилась в сторону прихожей.

– Я открою. Соседка должна была зайти, не дрожи так, Лера, – похлопала мама меня по плечу и усмехнулась. – Трусишка. Не приедет он никуда.

Хорошо, если это будет действительно Марина Сергеевна, мамина подруга. А если это приехал Олег? Или его адвокат, который занимался нашим бракоразводным процессом?

Когда я услышала знакомый голос, который донесся из прихожей, мое сердце тяжело замерло в груди, а потом забилось как в лихорадке. Я не могла сделать и шага, стояла и смотрела в сторону двери, ощущая, как по спине катится холодный пот. И лишь когда высокая мужская фигура заполнила значительную часть кухни, отмерла и сделала глубокий вдох. Олег стоял напротив, и его лицо было страшно напряжено.

От взгляда, которым он смотрел на меня, закружилась голова. Я еще раз попробовала глубоко вздохнуть, но это не помогло. Ноги подогнулись, и я бы упала, если бы не схватилась за край стола. Зачем он приехал? Увидеть сына? Сказать, что забирает его? А что, если внизу был тот самый охранник и они сейчас увезут моего мальчика?

– Вроде в аварии побывал я, а выглядишь неважно ты, – сказал он небрежным тоном.

Олег подошел и присел на стул, на котором несколько мгновений назад сидела мама.

– Собирайтесь, Лера. Я приехал за вами.

Меня захлестнуло раздражение, смешанное с яростью. Я обхватила себя руками – так мне легче было сохранять контроль над собой.

– Нет, – твердо ответила я, когда немного оправилась от шока. – Ты больше не имеешь права вот так врываться в мою жизнь и диктовать свои условия. Мы в разводе. Ты же говорил, что это не твой ребенок! Ты мне никто, чтобы приходить и ставить свои условия. Я не поеду с тобой никуда и сына тебе не отдам! – я продолжила уже немного спокойнее, но внутри столько всего накопилось, чтобы бросить ему в лицо.

– Твоя вещь? – он протянул мне маленький медальон, смотря снизу вверх непроницаемым взглядом. Кажется, его совсем не трогали мои слова?

Весь дом я перерыла, каждую комнату и укромный уголок, когда заметила его пропажу, но так и не нашла, хотя никогда не расставалась с этой вещью. Резко выхватив вещь из рук Олега, я раскрыла медальон. Внутри лежали темные локоны волос моего сына. В годик я подстригла его наголо, а несколько прядок положила в эту милую вещицу вместе с крошечным снимком. Медальон я носила на шее и очень редко снимала.

– Я ничего не трогал, – сказал он, заметив, как я коснулась пальцами снимка и волос.

Решил, что я специально его обронила, чтобы упростить ему задачу по установлению отцовства? Как бы не так!

– Я не трогал волосы в медальоне, – будто прочитав мои мысли, сказал Олег. – Пошел немного другим путем. Ваша соседка принесла мне пустышку мальчика. Вчера утром я получил результаты теста. Он мой сын. И в этом сомнений у меня теперь нет. Но есть вопросы.

– Ты уже давно во Владимире? – тихо спросила я, взглянув на него.

– Три дня. Мой водитель приглядывал за вами, пока я был в больнице.

Так, значит, мне не мерещилось, а на прогулках с сыном за нами следил человек Олега? А я уж полагала, что у меня развилась паранойя.

– Я никуда не поеду, Олег. Ты не можешь вот так появиться после всего, что было. У меня сейчас другая жизнь и…

– Могу, – резко обрубил бывший муж. – Ради ребенка очень даже могу. Я дал себе обещание в детстве, что мои дети не будут расти без отца. Сомневаюсь, что ты об этом забыла, Валерия, – сухим и отстраненным голосом сказал Олег.

Я только сейчас обратила внимание, что выглядел он ничуть не лучше моего. Под глазами залегли круги, и он все время придерживался рукой за грудь. Наверное, он еще полностью не отошел от аварии. Но мне на это было наплевать.

– Мы с сыном никуда не поедем, Олег. Ты можешь его видеть и общаться с ним. Я не планировала его скрывать от тебя. Так получилось… Что бы в прошлом между нами ни произошло, мне необходимо было сообщить тебе, что ты стал отцом, но я этого не сделала.

Олег поднялся на ноги и окинул кухню внимательным взглядом. Затем коротко, слегка хрипло рассмеялся.

– Вижу, деньгами ты не воспользовалась? Ремонт здесь не делался черт-те сколько времени. А та халупа, в которой ты живешь в Иваново? Мой сын не будет расти в таких условиях. Если не поедешь сейчас, то это всего лишь отсрочка, потому что я не привык отступаться от своего.

– Жаль, что я не относилась к числу твоих истинных привязанностей и от своих чувств ко мне ты очень быстро отступился. Ехать в Москву, чтобы жить с Миланой под одной крышей? Нет! Я не буду жить с человеком, к которому у меня больше нет доверия! Мы с сыном справимся сами.

Олег криво ухмыльнулся и подошел ко мне, а я снова ощутила ступор и головокружение. Во рту сделалось сухо. Да, я первое время после рождения сына представляла нашу встречу и что скажу Олегу о ребенке. Увижу раскаяние в его глазах. Но его не было ни капли. А я никогда не забывала о словах Олега, что он не оставит своего ребенка. Наверное, поэтому так долго тянула с правдой, потому что он захотел бы отобрать у меня мое сокровище.

– Ты напрасно переживаешь, что вы будете делить с ней жилплощадь, – сухо сказал он, внимательно рассматривая мое лицо. – Где ребенок, Валерия? Я хочу увидеть сына.

В глазах Олега промелькнула боль, будто он с трудом удерживался, чтобы не схватить меня за плечи и хорошенько встряхнуть. Господи, я ничего не забыла! Помнила выражение этих черных глаз, и сейчас от них исходила угроза. Я вжалась в подоконник, образуя между нами дистанцию.

– Он… Даня спит. У нас режим.

Из гостиной донесся детский плач, и я, вздрогнув, устремила беспомощный взгляд в дверной проем. Олег нахмурился, а мое сердце пропустило удар от мысли, что они сейчас встретятся.

– Я и так потерял целый год из его жизни и больше не намерен пропустить ни дня.

Не знаю, что заставило меня сделать шаг в сторону гостиной. К горлу подступил комок, а сердце больно сжималось в груди. Я ведь похоронила все свои чувства к этому мужчине. И не смогу ему больше никогда доверять. Не смогу жить с ним даже ради ребенка! И тем не менее общий сын был тонкой связующей ниточкой между нами с Олегом, которая сохранится на всю жизнь.

Резко замерев на месте, я повернулась к Олегу и посмотрела на него.

– Имей в виду, забрать сына от меня ты сможешь только из моих мертвых рук. Я не отдам тебе его и никуда с тобой не поеду.

– Может быть, уже познакомишь меня с ним? Хватит угроз, Валерия.

В его глазах снова мелькнуло странное выражение. Мне бы хотелось обмануться, что это было огорчение, но нет. Думаю, Олег растерял в себе все человеческое, если пришел в квартиру моей матери и говорил мне все эти слова. Он даже не пытался извиниться за свою подлую измену, а выставлял виноватой меня. Но моя вина была лишь в том, что я не сказала ему о ребенке.

В гостях у мамы мы бывали очень часто. Два раза в месяц я приезжала на два-три дня. Ночевали мы с сыном не в моей комнате, а в гостиной, потому что она была просторнее и светлее. У стены стояла кроватка, я спала на диване рядом с ней, напротив был телевизор. Малыш был очень беспокойным, с шести месяцев активно прорезались зубки, и я частично забыла, что такое сон. Мама, услышав, что Даня проснулся, пришла к нему его успокоить. Она качала его на руках и гладила по спинке. Заметив нас, она замерла и перевела на Олега встревоженный взгляд.