После истории Пашки остаток ночи почти никто не спал. Все кроме Эльзы и Нахала эмоционально обсуждали чудовищ в человеческих и не очень человеческих шкурах. Я прекратил это, дав команду соблюдать тишину. После подумав, решил не крестить мальчишку до стаба. Пусть там, на месте он определиться с нами он будет или уйдет, и решу крестить парня как своих подростков или пусть его крестит кто-то другой. В принципе мне бы очень пригодился боец со способностью к скрытному перемещению — не заменимый разведчик. Но парень уж был больно мал. Почти ребенок. Хотя с другой стороны, он выжил там, где большинство взрослых погибла.

Скомандовал общий отбой, а сам отправился на крышу и занял место часового. Проводил Нахала расспрашивать ребят и отдыхать, но один не остался, поскольку со мной на крыше осталась все также страдавшая от бессонницы и уже достаточно легкой трясучки Эльза. В плане истории новичка, она оказалась достаточно любопытной. Пришлось коротко рассказать ей эту историю и постараться при этом не слишком сильно скрежетать зубами. Снова приходилось сдерживать излишние эмоции. Конечно, негодовать по поводу таких зверств это нормально, но раньше я к подобному относился ровнее.

— Я, похоже, была когда-то в этом зависшем кластере. Как город называется, не уточнял? — сказала собеседница задумчиво, после моего рассказа.

— Уточнял. Борск, — ответил я.

— Точно он. Я там была один раз и давно. Спокойное было место. Мы там передохнуть на денек останавливались.

— Я так понимаю, что там тогда не было этих людоедов с клыками и кваза насильника? — спросил, хотя и так было понятно.

— Не было, — подтвердила она, — но не удивительно, что они там завелись. Идеальное, равноудаленное от обитаемых стабов и никому ненужное место. Сомневаюсь, что ими кто-то будет заниматься. Разве что заезжим стронгам каким информацию подкинуть, что бы они выжгли там все каленым железом. Есть парни, которые мимо не пройдут.

— А что Заводчане? Разве они никого не пошлют разобраться с проблемой? — серьезно удивился я.

— Если бы дело было поближе, то обязательно послали бы отряд, но это слишком далеко. За пределами зоны влияния. Всех в Улье не спасешь, и управлении стаба сидят прагматичные парни, которые это понимают. Хантеры наверняка объявят вознаграждение за головы этих упырей, но этим все и ограничится.

— Ну да. Ну да, — вынужден был согласиться с ее словами, и задумался над собственной не изжитой наивностью.

Да в моем мире советские солдаты, как впрочем, и солдаты США метались по всему свету, защищая социалистическую справедливость одни и демократию другие. Все это накрывалось благородным покрывалом, через которое все намерения власть держащих выглядели чистыми. Даже для нас они выглядели чистыми. Долгое время я считал, что советский солдат борется с любой несправедливостью в мире и понял я, что это не так уже гораздо позже, чем закончилась моя служба. Но ведь понял же, что никто из властителей мира не помогает людям ради того что бы мир был чище, а тут опять впал в почти детскую наивность.

Когда-то я своими руками выселял не желавших покидать возвращенные в состав России, а точнее Советского государства, территории и никто их не убивал, если те не открывали первыми огонь. Мы же не виноваты, что у северных ковбоев у всех как у одного оружие, и все они сначала стреляют, а потом думают. Этими же руками я помогал ловить шпионов и предателей на Сахалине, и не будь принято столь жестких мер, все бы могло закончиться конфликтом с Японией, а то и новой мировой войной. Потом были события на черном континенте и то, что было в Африке вообще за гранью добра и зла. Но и там мы оказывали помощь. Искореняли банды и незаконные воинские формирования, с которыми не могло справиться местное правительство. Все, где не было, то, по крайней мере, выглядело благородно. В Стиксе же выглядеть благородным не обязательно, вот и не стараются. Чистят мерзость в зоне своего влияния, потому что жить мешает, а дальше пусть разбираются другие. Нам ведь не мешает.

Уже заканчивая рассказ, понял, что не просто размышлял, а все рассказал Эльзе. Страха о разглашении секретной информации и нарушении подписок не было. Еще попав в Улей и рассказав кое-что Блонде, переживал по привычке, а теперь нет. Где те, кому нужны мои секреты? Разве что есть где-то далеко внешники из моего родного мира. Такое в принципе вероятно, как вероятно и что высшие чины правительства и всем известные звезды обзавелись долголетием по иным причинам.

В ответ на мою откровенность Эльза решила рассказать о своей жизни. Оказалось, что девушка была не простой особой. Наш снайпер увлекалась стрельбой и в прежнем мире. К армии она отношения не имела, только спортивная стрельба и достаточно серьезные успехи на этом поприще. А потом все оборвалось, но не Ульем, как можно было подумать. Девушка застала своего уже даже не жениха, а мужа в постели с другой. Она взяла свою винтовку и застрелила обоих. Потом девушка позвонила в полицию и во всем созналась. Ее судили, дали срок и уже во время перевозки к месту заключения Эльза попала в Стикс. Именно благодаря своей несдержанности в своем мире, моя собеседница здесь в похожей ситуации не убила изменившего ей любовника. Причем этот парень даже не знал всей этой истории. Не знал, благодаря чему она просто даже скандала с истерикой и дракой не закатила, увидев, как на нем скачет новая подруга.

За этими разговорами просидели на крыше почти до рассвета. Позже к нам присоединился кот. Перед рассветом спустился вниз и, скомандовав подъем, велел ребятам принять утреннюю порцию гороха. Плеснул раствора и Дизелю. Это вызвало бурный интерес Люси и пришлось объясняться. Сказал, что развиваю у кота дар общения, тот, что использовали ночью. Про дар хождения по черноте я совершенно случайно забыл упомянуть. Пусть девушка знает поменьше и соответственно спит покрепче.

После завтрака на рассвете тронулись в дорогу. Мы с Эльзой сидели в кузове Раптора, Мушкет с Люськой в кабине Газели, а новичок, кот и Нахал занимали салон нашего пикапа. На месте устроенного нами накануне побоища быстро покончили с компанией из трех слабых заражённых беззастенчиво и жадно поедавших останки своих сородичей. Для разнообразия покончил с ними собственным даром.

— Вот это да, — закачала головой снайпер, увидев молнии, бьющие из моих рук. — Фильм один смотрела. Может в твоем мире он тоже есть? Про джедаев и ситхов.

— Есть и я знаю, что это похоже на молнию ситха, — подтвердил я.

— Тебе откровенно повезло с даром. Патроны можно экономить и тренировать достаточно просто.

— По мишеням молниями бить? — предположил я.

— По мишеням тоже можно и нужно, но лучшая тренировка для такого дара вот как теперь, — она кивнула на оставшиеся на дороге трупы. — Только тренируясь на настоящем враге можно раскрыть полностью потенциал боевого дара. Тебе что знахари о таком не говорили?

— Слышал что-то такое, — сказал скорее автоматически чем, откопав что-то на задворках памяти, поскольку действительно помнил что-то такое, но смутно.

— Тогда чего за вчерашний день ни разу не использовал?

— Не привык, оружие как-то вернее кажется, — признался я.

— Это пережитки твоего старого мира. Если Улей дал тебе такой дар то используй. У меня кроме дара видеть скрытников, только вот это, — она показала мне указательный палец с вдруг загоревшимся кончиком. — Бьюсь, как могу над ним. Тренирую, но огнемета из меня пока не получается. Только зажигалка, — она усмехнулась.

— Благодарю за совет, — закрыл я разговор.

Машина выскочила на нормальный асфальт и стала набирать скорость, так что разговаривать стало не слишком удобно. Пришлось бы сильно повышать голос или говорить прямо в уши друг другу. Да и за округой нужно было следить, а не трепаться. Поэтому и замолчали.

Без особых проблем добрались до нашего тройника. Там я высадил ребят, а новичка с девушками повез в город. Там мы и расстались. Люси позвонила с КПП в ИЦ, за ней тут же приехали, и она умчалась сдавать плоды своих трудов. Эльза отправилась в свой съемный дом, приводить себя в порядок и попробовать отдохнуть. Я с пацаном направился прямиком в санпропускник СБ. Ему не только нужно было пройти через ментата и получить ментаткарту. Там обязательно должны были услышать его историю, даже если и в самом деле ничего не станут предпринимать.