– Есть ли вероятность того, что преступники в деле «Гин-Ман» имели отношение к повышению акций «Гинга»?

– Если только они были образованными людьми. В то время к Японии относились еще как к краю Востока, поэтому иностранцы сначала не проявляли никакого интереса к японским акциям, к тому же Министерство финансов тоже неохотно вело дела с иностранными государствами, и невозможно было даже подумать о том, чтобы заговорить по поводу иностранного капитала. Получается, что никто за ними не следил, и они могли свободно проводить торговые операции.

На лбу у Татибаны выступили капли пота, он ослабил галстук и заказал еще сётю.

Акуцу показал на график цен на акции «Гинга» и «Мандо» и отметил, что незадолго до преступления акции обеих компаний выросли.

– Этот рост был вызван тем, что преступники начали биржевую битву?

– Однозначно сказать не могу. Действительно не знаю. Но думаю, что, если уж здесь были замешаны биржевые спекулянты, то они проводили операции по продаже и покупке в два этапа.

– В два этапа?

– Сначала акции растут, так? На стадии, когда они доходят до восьмидесяти процентов, их начинают продавать в первый раз и таким образом сколачивают капитал. Ни в коем случае нельзя, чтобы «денежный король» понес убытки. Однако тут слетаются члены организации, то есть мелкие держатели, и тогда цена опять немного повышается. Когда она достигает пика, начинаются продажи без покрытия.

– Простите мне мое невежество, но не могли бы вы объяснить, что означает «продажа без покрытия»?

– Благодаря тому, что накапливается определенная сумма залога, можно продавать акции, которые еще не были приобретены. Поскольку торговец продает ценные бумаги, которыми на самом деле не владеет, это называется продажа без покрытия, или пустая продажа. А так как она осуществляется в момент, когда цена высока, если впоследствии последняя упадет, можно будет выкупить акции дешевле. Одним словом, это механизм, позволяющий получить прибыль на разнице между продажей и покупкой.

– Короче говоря, если знать, что произойдет снижение цены, можно приступать к продаже без покрытия, правильно?

– Да, именно так. Ведь когда преступники стали отправлять свои послания, акции, естественно, упали.

– Если предположить, что преступник продавал без покрытия акции и «Гинга», и «Мандо», какую примерно прибыль он мог бы получить?

– Это зависит от количества выпущенных акций, имеющихся в наличии средств, от суммы залога, о которой я говорил, от суммы комиссии брокерской фирме… При хорошем раскладе, наверное, несколько сотен миллионов мог получить.

В ответе Татибаны не было заметно никакого раздражения невежеством журналиста, сидящего перед ним. С одной стороны, Акуцу удалось понять, что представляли собой биржевые войны того времени, но с другой, он догадывался, что эта информация никак не связана с преступниками. Если «Курама Тэнгу» и были теми, кто стоял за биржевыми спекуляциями, то вряд ли они также организовывали похищение и нападение на молодую пару.

У Акуцу сложилось впечатление, что эти преступники были весьма хитроумны. И скрывалось в их изобретательности нечто, привлекавшее людей.

– Есть ли еще какая-нибудь трейдерская организация, кроме «Мэджик тач», наделавшая много шуму в Кабутотё?

– Даже не знаю…

Татибана опустил толстый указательный палец в бокал и провел по поверхности льда. Этот человек близко видел рай и ад Кабутотё, но вряд ли в его памяти могли моментально всплыть события, произошедшие тридцать один год назад. Однако, по какой-то непонятной причине, на пышущем здоровьем лице этого человека играла довольная улыбка.

– Если я не ошибаюсь, в то время существовала только одна сомнительная организация. Как же она называлась?.. Ходили слухи, что «денежным королем» выступала или подставная компания в Осаке, или зал патинко[66]… Ой, нет. Говорили вроде, что «денежных королей» было несколько.

– Несколько?

– Это точно было в Кансае. Несколько биржевых спекулянтов вошли в соглашение и скупали акции «Мандо». Но слухи в Кабутотё нельзя считать достоверной информацией, да и само их распространение зачастую было секретным маневром…

Захватив палочками кусочек тушеной говядины, Татибана уставился в потолок и произнес:

– Вроде бы я вспомнил. Был один странный молодой человек; однажды я оказался вместе с ним в баре. Он был весьма сведущ в подпольной экономике Кансая. Очень даже симпатичный… У него невероятно быстро работала голова, и это было жутковато. Когда во время разговора ему позвонили и он вышел, я спросил сэмпая[67]: «Кто это?» – и он ответил: «Точно не знаю, но, похоже, биржевой спекулянт».

– Не из брокерской компании?

– Нет, нет. Совершенно незнакомое лицо. Если я верно помню, он окончил университет Хитоцубаси[68]. Был вроде в одной связке с теми странными биржевыми игроками.

– Вы сказали, что он был хорошо осведомлен о подпольной экономической деятельности в Кансае. Он оттуда?

– Нет, говорил он не на кансайском диалекте. Как ни странно, хорошо помню черты его лица, хоть фоторобот составляй… Да, в его рассказе периодически проскальзывала ложь. Возможно, поэтому и возникало неприятное ощущение. Этот молодой человек был значительно подозрительнее, чем «Мэджик тач». Как я уже говорил вначале, тех, кто получает известность в мире биржевых спекулянтов, больше всего раздражает, что результат не стоит затраченных усилий. Да, ведь с оборотом в несколько сотен миллионов иен нет необходимости похищать главу компании…

Несмотря на то что информации, которую получил Акуцу, было недостаточно для написания материала, он практически увидел образ преступника. Молодой человек, окончивший Хитоцубаси, хорошо знакомый с подпольным миром Кансая… Вряд ли подобные люди встречаются на каждом шагу. Может быть, он и есть «покупающий акции иностранец-куромэ»? У Акуцу было ощущение, что мгла еще более сгустилась, и он спрашивал себя, удалось ли ему хоть как-то продвинуться в расследовании.

Интересно, жив ли еще этот человек… Акуцу сделал глоток скотча, словно в один момент растерявшего всю свою крепость.

Сонэ Тосия и Хорита Синдзи находились в южной части префектуры Осака, в городе Сакаи.

Они вышли из поезда железнодорожной линии Нанкаи и прошли чуть меньше километра в юго-западном направлении. По мере того как, сверяясь с картой, мужчины приближались к пункту назначения, вокруг становилось все оживленнее. По обе стороны располагались кафе-якитория[69], разнообразные закусочные, развлекательные заведения, рестораны суси. Поскольку был будний день, навстречу им ехали на велосипедах мужчины среднего возраста в приподнятом настроении. Стояла первая неделя сентября, и солнце светило по-летнему, так что Тосия щурился от яркого солнечного света.

Свернув за лав-отелем[70], вывеска на котором гласила: «Ночь – 3980 иен», они прошли еще немного вперед, и Тосия обратился к Хорите:

– Уже скоро, не так ли?

Небольшая закусочная «Сино» располагалась перед паркингом, где стояли «Мерседесы» и «Лендкрузеры». Штукатурка на стене под черепичной крышей потрескалась. Хотя было уже начало четвертого, норен[71] еще не вывесили. Потемневшая деревянная раздвижная дверь явно повидала многое на своем веку, а мысль о том, что за ней могли собираться преступники, заставила Тосию распрямить плечи.

– Офис, наверное, там, за углом.

Вытирая пот со лба, Тосия посмотрел на клинику иглоукалывания, расположенную по соседству с паркингом, на которую показывал Хорита, и кивнул. Узнав, что у «Сино» есть офис, они посоветовались и решили до открытия закусочной увидеться с хозяйкой. Хорита пришел к выводу, что, чем заранее звонить и будить ее беспокойство, будет разумнее просто прийти и встретиться с ней.