– Прошу прощения за беспокойство…

Звонил заведующий отделом шоу-бизнеса Томита. Он был просто потрясающим начальником и никогда не выказывал свое превосходство. Всегда в хорошем настроении, независимо от того, пил он алкоголь или нет, готовился ли опубликовать сенсационную новость или, наоборот, его кто-то опережал.

Выйдя из комнаты, Акуцу спросил:

– Что-то случилось?

– Тут звонил Тории-сан…

Услышав это имя, Акуцу приложил правую руку ко лбу, физически и морально готовясь к тому, что Томита скажет дальше. Тории заведовал отделом происшествий, и его имя всплывало в первую очередь, когда в редакции заходила речь о криминальных репортажах.

– Он просил немедленно прийти в отдел городских новостей.

Слова, которые и ожидал услышать Акуцу, прозвучали неуверенно.

– Алло, ты меня слышишь? – В голосе Томиты ясно слышалось сочувствие.

– А что, нужен именно я? Может быть, кто-то другой свободен…

– Он назвал тебя.

– И что, других вариантов нет?

– Нет. Пока.

В том, как ловко он закончил разговор, не было уже никаких признаков недавнего сочувствия. Вздохнув, Акуцу в гневе дернул дверную ручку.

Когда Акуцу вернулся с телевидения в отдел культуры газеты «Дайнити», Томиты уже не было. Шеф – образец соблюдения норм, предписанных Министерством здравоохранения, труда и благосостояния в отношении ухода с работы, когда все дела закончены, – привлекателен для подчиненных. Но когда у тебя возникает сильное желание пожаловаться, а кресло начальника пустует, это вызывает разочарование. Акуцу, положив сумку на свое место, вышел из комнаты.

Отдел культуры находился этажом ниже остальных отделов редакции. Из-за того, что в обычное время его сотрудники были ограждены от надутых физиономий грозных начальников и постоянного ора накануне дедлайнов, каждый раз, поднимаясь по этой покрытой линолеумом лестнице, Акуцу чувствовал стресс. Сейчас он машинально щелкал ручкой, которую держал в руке.

Помимо отдела городских новостей, на верхнем этаже располагались экономический, спортивный и финансовый отделы, и, хотя формально они были разделены, между ними отсутствовали перегородки, и все пространство было переполнено суетливо снующими людьми. Акуцу работал здесь 13 лет. И все эти годы, когда перед ним возникала эта картина, у него постоянно возникало желание побыстрее вернуться домой.

Акуцу робко направился в отдел городских новостей, располагавшийся ближе всех ко входу. Приветствуя взглядом коллег, занятых телефонными интервью и копированием, он замедлил шаг, подходя к Тории, который, сидя на диване, обсасывал сушеного кальмара. Волосы его были разделены старомодным пробором, что часто можно увидеть на черно-белых фотографиях. И в том, что касается профессиональной этики, он тоже застрял в прошлом.

– Что-то ты поздно…

Без тени улыбки Тории достал изо рта сушеного кальмара. А когда Акуцу в свою очередь приветливо улыбнулся, показал кончиком кальмара в направлении переговорной.

С восточной и западной сторон этажа было по одной переговорной. Акуцу с Тории вошли в комнату меньшего размера, которой в основном пользовались сотрудники отдела городских новостей. Кроме стоявшего посередине длинного стола, внутри были лишь стулья и белая доска, а из-за отсутствия окон было душно, как в комнате для допроса.

Включив свет, Тории сел на стул напротив Акуцу.

– Сериалом занимаешься? – Опять кладя в рот сушеного кальмара, он бросил перед Акуцу скрепленные степлером листы А4.

– Пока только смотрел видео в пресс-центре.

– Материал получится?

– Ну, наверное…

– Да… Хорошая у тебя работа! Это все, что ты сделал сегодня?

Такого рода едким замечаниям Акуцу нередко подвергался во время совместных ночных дежурств. В связи с появлением термина «харассмент» даже начальство стало избегать слишком прямых высказываний, но Тории продолжал плыть против течения. Он относился к типу людей прошлой эпохи, опьяненных собой.

Акуцу, не дав вразумительного ответа, опустил глаза на листы бумаги, лежавшие перед ним. Заголовок на первом листе гласил: «Обитатели бездны (временное название)».

– Итоговый проект года. Проще говоря, специальный выпуск нераскрытых дел эпох Сёва и Хэйсэй[8].

Было указано планируемое количество публикаций (5–10), а внизу написано: «Дело “Гин-Ман”. Правда через 31 год». У Акуцу появилось неприятное предчувствие.

– Осакская главная редакция займется делом «Гин-Ман».

– «Гин-Ман»?

Глядя на просматривающего план Акуцу, Тории, подавшись вперед, произнес:

– Ну как? Интересно ведь, правда?

– Нет… По-моему, это ужасно.

– Именно. Ужасно. Настолько, что хочется попросить помощи не только у кошки, но и у иваси[9]. Поэтому я и хочу подключить тебя к этому делу.

– Подождите! Я же ниже, чем иваси.

Акуцу поднял голову, чуть было не сказав, что это не шутка. Для «изнеженного человека» заниматься таким крупным делом под руководством Тории – настоящая катастрофа.

– Но… у меня сейчас много другой работы…

– Хочешь сказать, что занят?

С самого начала работы в редакции Тории не вылезал с мест происшествий и, пройдя через позицию руководителя группы репортеров, работавших в полиции префектуры Осака, занял пост редактора отдела происшествий в отделе городских новостей. Наверное, немного найдется людей, которые смогут ссылаться на занятость перед подобным человеком. В комнате, которая окончательно превратилась в допросную, Акуцу молчал, воспользовавшись правом не отвечать на вопросы.

– Нечего молчать. Я уже поговорил с Томитой.

– Что? Уже поговорили?

Это был удар, нанесенный из-за спины своим же. Сердце Акуцу было разбито. От одной мысли о том, что впереди его ждут нелегкие деньки, он почувствовал слабость в теле, как во время простуды.

– Посмотри-ка следующую страницу плана.

Похоже, Тории решил незамедлительно приступить к работе. Акуцу послушно перелистнул страницу.

Дело о похищении Фредди Хайнекена…

– Имеется в виду компания-производитель пива «Хайнекен»?

– Ты разве не слышал о деле, связанном с похищением главы этой компании?

– …Извините.

Тории нарочито тяжело вздохнул и, сунув в рот сушеного кальмара, кивнул, что также могло означать: «Давай, читай!». Акуцу смущенно опустил голову и стал просматривать материал.

В ноябре 1983 года в Амстердаме группой местных молодых людей были похищены Фредди Хайнекен – управляющий компанией «Хайнекен», мирового пивного бренда – и его водитель. Через три недели в обмен на сумму 35 миллионов гульденов (на тот момент примерно 2 миллиарда иен) оба были освобождены. В течение года трое из преступной группировки были арестованы полицией, установившей место, где держали похищенных, но, несмотря на задержание еще двух организаторов преступления в Париже в феврале 1984 года, местонахождение большей части полученной денежной суммы до сих пор не известно…

Действительно, происшествие серьезное, но было непонятно, как оно связано с делом «Гин-Ман», а также с осакским репортером из отдела культуры. Заметив, что Акуцу сидит с непонимающим видом, Тории достал изо рта сушеного кальмара и заговорил:

– Президент компании «Гинга» был похищен через четыре месяца после дела «Хайнекен».

– Что? Между «Гинга» и «Хайнекен» есть связь?

– Посмотри третью страницу.

Акуцу понимал, что относится к тому типу людей, кому легко заговорить зубы, – но с взволнованным выражением лица перевернул страницу.

Там было напечатано содержание записей, сделанных репортером брюссельского бюро. В них говорилось о «человеке, который после дела о похищении Хайнекена и освобождения заложников в течение некоторого времени под видом полицейского агента собирал сведения вокруг места происшествия». Велика вероятность того, что этот человек – «мужчина-азиат, проживающий в Лондоне», и, по словам хозяина китайского ресторана в Амстердаме, по всей видимости, «хорошо знаком с китайским кварталом Лондона». До ареста преступников им также интересовалась местная полиция.