Агате немедленно захотелось дать ему по шее. Но вместо этого она спросила осторожно:
— А что делать-то?
— Ну, вот касаешься книжки и мысленно как бы просишь стекляшку загореться.
Агата дотронулась до книжки. Ничего не произошло. Это было так обидно, что она аж носом шмыгнула:
— Не получилось.
— А ты точно старалась? Надо очень-очень сильно захотеть. Все силы собрать, всю волю и злость.
Не сдержавшись, Агата всё же треснула Реймонда по шее:
— Ты не говорил!
Сжав левую руку в кулак так, что ногти впились в кожу, она снова притронулась к книжке.
«Пожалуйста! Пожалуйста, Создатель! Пусть она загорится!» — в тот момент Агата и сама не знала, отчего так отчаянно, до крови прикусив губу, надеется на невозможное. — «Ну же, гори!»
Где-то в глубине бусины зажглась и медленно погасла крохотная красная искорка.
— Это… что было? — поражённо прошептала Агата.
— Ну-у… — разочарованно протянул Реймонд, и у неё сердце оборвалось от его тона. — Ты, как бы маг, но очень слабенький. Видела, какая искорка мелкая?
— И что, я не смогу стать магом?
— Ну почему, сможешь, если захочешь, — неуверенно проговорил Реймонд. — Дед говорил, бывают маги, которые вообще от личной силы не зависят. Даже мастерами становятся и магистрами уважаемыми. Алхимики там всякие, предсказатели вроде… я не запоминал, я-то вон какой сильный!
— Д-кхм… — Агата чуть было не обозвала его снова дураком, но сдержалась. В конце концов, Реймонд искренне хотел ей помочь. — А как вообще становятся магами?
— Да приезжаешь в Вагрант, проходишь вот такую же проверку, тебе дают место в общежитии и учат четыре года, — Реймонд зевнул. — Каждые полгода проверяют — если плохо учился, то либо плати, либо выгонят.
— Как-то даже не верится, — пробормотала Агата. — Может, показалось, что искра была?
— Может, — Реймонд пожал плечами. — Знаешь что? Давай я тебе книжку оставлю, а сам спать пойду. Играйся, если хочешь. Потом вернёшь.
— Д-да, спасибо, — поражённо пробормотала Агата.
— Ну и ладно. Доброй ночи.
Поднявшись со стула, Реймонд снова превратился в Зосю и тихонько выскользнул за дверь.
— Доброй, — пробормотала Агата ему вслед. Открыла книжку наугад и придвинула лампадку ближе, любопытничая. И сразу недоумённо наморщила лоб, наткнувшись на какую-то хитро закрученную схему. По второй странице шёл текст:
…заклинаю тебя, непутёвый мой внук: не полагайся ты всегда на свои любимые иллюзии! Заклинание шока кажется на первый взгляд заковыристым и неудобным, но когда тебя повалят и насядут сверху в очередной кабацкой драке, ты с благодарностью вспомнишь мои наставления…
Агата хихикнула и перевернула страничку.
К стрекотанию сверчков за окном прибавилось несмелое цвирканье птиц.
* * *
— Поднимаю сей кубок за дорогого моего гостя и друга — доброго пана Чеслава Вашневского! — провозгласил отец, вставая из-за стола. — Лучшего зятя мне и пожелать нельзя! На здоровье!
— На здоровье! — повскакивали с мест гости. Даже старый Матеуш, покряхтывая, поднялся на ноги.
Агата вежливо наклонила голову и чуть пригубила из своего бокала кислый яблочный сок. Мать, пока была жива, накрепко отучила её даже нюхать что-то хмельное, приговаривая, что на пиру-то и надо в первую голову быть трезвым: так про человека самое сокровенное узнаешь. Агата материн наказ помнила и соблюдала. И сейчас внимательно разглядывала пирующих.
— Так вот, пан Тадеуш, дело это будет верное, уж у меня-то глаз намётан, — горячо доказывал тем временем отцу пан Вашневский. — Речка у вас для наших планов подходящая, заводик прямо на ней встанет, пахотных земель и не затронет почти. Ну, пару акров, может, прирезать придётся. С окрестными панами всё схвачено…
— С Водянскими ещё нет, — вставил отец. — И с…
— Договоримся! — рубанул рукой пан Вашневский. — Тут ведь выгода обоюдная. Станут нам скотину выращивать да пригонять, а мы — консервы отсюда по речке прямиком в Вагрант сплавлять. С меня умельцы, с тебя — работники.
— И где ж ты столько скотины-то возьмёшь? — подливал ему в кубок вина отец.
— А поначалу много и не надо! — горячился пан Вашневский. — Сперва один цех поставим да покажем, отчего тут всем польза выйдет. Перезимуем. А потом и расширяться можно — панство как раз потянется…
Агата смотрела на широкое, налитое кровью лицо пана Вашневского, на его начинающую лысеть голову и густые пшеничного цвета усы, в которых застрял кусочек квашеной капусты. Смотрела, как хватает он с блюда жирные мясные куски толстыми и короткими, как ойстрийские сардельки, пальцами. Как жадно пьёт и утирает рукавом стекающие по подбородку пиво. Как громко гогочет над немудрёными отцовыми шуточками.
«Он хозяин справный. Вон, как уверенно про новое дело говорит. И по глазам видно — знает, о чём говорит, не пустомеля какой. Дом будет полною чашей и достаток всегда, и надёжно…»
Она торопливо отвернулась и утёрла выступившую в уголке глаза слезу.
Реймонд сидел на дальнем краю стола, у самого окошка. Оранжевые лучи заходящего солнца падали как раз на него, и Реймонда было хорошо видно. Он что-то втолковывал Янеку да так, что сидящие неподалёку Лаура и Эдита со смеху покатывались, слушая их. Даже примостившаяся рядом с Реймондом рябая Зося что-то похихикивала в кулачок.
«Любой маг — свободен… Разве это не величайшая из ценностей — свобода? Ведь именно её Спаситель завещал нам беречь пуще всего, когда выводил людей из рабства демонов. Но ведь Реймонд — просто нищий мальчишка с ветром в голове. Он хотя бы силён, а я и вовсе буду нищенкой из нищенок».
Тем временем со своего места поднялся, тяжело опираясь на стол, пан Вашневский.
— Хочу я провозгласить здравицу в честь доброго моего друга — пана Тадеуша Войцеховского!
«Ну, хочешь — так провозглашай».
— Нет у меня ближе друга и нет добрее пана во всём нашем королевстве, чем пан Тадеуш!
«Ага, а ты всех перепробовал, поди?»
— Он справный хозяин и дела ведёт всегда честно, а дочь его — прекраснейший в мире цветок!
«У меня, между прочим, имя есть».
Агата вежливо улыбнулась и спрятала лицо за бокалом.
— Так пусть же будет крепок наш союз, а большего мне и желать нельзя! — закончил свою речь пан Вашневский. — На здоровье!
Зал взорвался приветственными криками. Агата отпила ещё кислого яблочного сока.
«Мне скоро семнадцать, а ему… под сорок где-то. Выйду замуж и стану справной хозяйкой. И союз будет крепкий. А лет через двадцать помрёт пан Чеслав, и останусь я весёлой вдовой. Богатой, с огромным хозяйством, детьми и дворней. Какая дура откажется от этого ради судьбы нищей колдуньи?»
И, поставив бокал на стол, Агата впервые за вечер по-настоящему улыбнулась отцу и его гостю — свободно и открыто.
* * *
К тому времени, как затихли последние отголоски радостного пиршества, и дом погрузился в полуночную тишину, всё уже было готово.
— Благослови, Спаситель, — пробормотала Агата, касаясь иконки.
Выскользнув из светёлки, она аккуратно притворила за собой дверь и неслышной тенью проскользнула к выходу. В сенях вповалку лежали храпящие тела. Агата прошла, аккуратно переступая спящих, и впервые порадовалась, что надела вместо привычного платья плотные охотничьи штаны и высокие сапоги.
На заднем дворе было тихо. Ночь выдалась безлунной и безветренной, так что пробираться пришлось почти на ощупь. Остановившись перед лесенкой на сеновал, она вытащила из-за пазухи реймондову книжку и сосредоточилась. В кромешной темноте крохотная красная искорка показалась удивительно яркой.
Решительно кивнув своим мыслям, Агата полезла наверх.
Поиски были недолгими. Уже через пару минут она нащупала в темноте чью-то босую ногу. И, не удержавшись, пощекотала. А потом ещё раз.
— М-м… ну что ещё? Зося, я ж тебе ясно сказал, не ходи за мной. Иди отсюда.
— Какая я тебе Зося! — прошипела Агата, ткнув кулачком куда-то в район колена. — Совсем перепился?!
