— Ты слишком опрометчива, Тиффани.

Мужчина не ценил безрассудство, так почему же она, словно сирена, манила его? Если бы он слушал этот зов, то потерпел бы крушение.

— А ты слишком напряжен, Себастьян.

— Что же, я обнаружил, что безрассудство и следование эмоциональному пути имеет тенденцию приводить человека к проблемам.

— Иногда проблемы весело, — дразнила она.

— А иногда приводят к трагедии.

Она немного протрезвела, наклоняясь к нему. Ее голос смягчился.

— Да, но все что угодно может привести к трагедии. Ты можешь сделать абсолютно все правильно, совершить все шаги верно и все еще иметь дело с трагедией. Но настоящее счастье и радость склонны идти в паре с риском. Эти вещи стоят того.

Девушка была очень молода и не защищена.

— Ты шла на риск со своим бывшим?

Она сморщила нос, словно в отвращении.

— С которым из?

Вероятно, он не хотел знать, как много их было.

— Тот, что в тюрьме.

Тиффани потупила взгляд.

Боже правый.

Себастьян добавил:

— Тот, которого собираются выпустить. Или их на самом деле было больше одного?

— У меня была насыщенная жизнь, — защищалась она. — И нет, не совсем. Я не рисковала с Бобби. Я делала некоторые сумасшедшие вещи в своей жизни, но некоторые сказали бы, что встречаться с Бобби было самым нормальным. Знаю, Большой Таг описал его так, будто он серийный убийца, но Бобби был инвестиционным банкиром. Я познакомилась с ним благодаря сестре. Берри встретила его на показе мод, что должно было быть знаком для меня бежать, но он был забавен и казался приятным. К сожалению, у него также были проблемы с кокаином, и это привело его к участию в схеме пирамиды, которая обманула кучу инвесторов.

Значит, даже когда она пыталась быть нормальной, все превращалось в хаос.

— Ты сдала его?

— Конечно, — ответила Тифф. — Я не могла позволить ему навредить людям так, как он хотел.

Одна вещь, которую он о ней узнал — какой доброй была Тиффани. Немного наивной, но доброй. Это была одной из тех вещей, чем она манила. В реальном мире ею, вероятно, пользовалась много раз. Это заставило его задуматься. Себастьян знал, что должен отпустить все, но ему было любопытно.

— Было тяжело предать его?

Она потрясла головой.

— В каком-то смысле. Я заботилась о нем. Сначала я пошла к нему и попросила остановиться и возместить ущерб. Но Бобби сказал, что если я пойду к копам, он сделает мне больно. Он попытался убедить меня, что докажет копам, что я также была вовлечена.

— И ты не испугалась?

— Я актриса, а не идиотка. У него не было доказательств, но я бы все равно пошла к копам, — просто объяснила девушка. — Он причинял боль людям, и я могла остановить это. И если бы не сделала это, то, вероятно, не смогла бы жить в ладу с собой.

Она была невероятно нравственной. Он восхищался этим.

— Итак, Бобби сейчас выходит, и поклялся отомстить?

Тиффани закатила свои дерзкие прекрасные глава.

— Он сказал кучу дерьма. Но это не значит, что Бобби действительно придет за мной. В последний раз, когда он написал мне письмо, отвечая на которое, я объяснила, что работаю в месте, где все чуваки знали, как убивать людей, и он был бы глуп, если бы пришел за мной. После этого я больше о нем ничего не слышала. Знаешь, что я больше всего помню о нем? Помимо всех преступлений? Бобби делал отличные бутерброды. Покупал хлеб из какого-то места для гурманов в центре города, а я никогда не находила ничего подобного. Я должна была купить хлеб и заставить Мэйкона проанализировать его для меня, потому что он невероятно дорогой. Я не могу заплатить десять долларов за какую-то буханку хлеба.

Он покачал головой, потому что иногда девушка говорила очень быстро. Также, Тиффани была очень хороша в том, что отклонялась от темы.

— Он писал тебе? Из тюрьмы?

— Да, хотя Бобби не посылал письма мне напрямую. Из того, что я могу сказать, он посылал их своему другу, а тот уже пересылал их мне. Но это было всего несколько раз. Видимо, у кого-то есть работа по чтению всей тюремной почты, но также тонна этих писем, поэтому на самом деле, они только читают первые несколько страниц, и эти страницы полны всякой ерунды, а затем он добирается до «Я убью тебя, сука», — она подняла руку. — Но это было несколько лет назад. Последнее письмо, которое Бобби сумел написать, было очень извиняющимся. Однако, мне интересно. Если бы я хотела зверски убить кого-то, я бы, вероятно, тоже извинилась перед ними. Знаешь, чтобы сделать их менее бдительными.

— Ты не сможешь выйти из этой квартиры без сопровождения, — когда, черт возьми, она собиралась упомянуть, что ее бывший парень все еще пытался связаться с ней? Знал ли ее отец? Кто-нибудь вообще? — Если в какой-нибудь момент он попытается связаться с тобой, ты немедленно найдешь меня и сообщишь об этом. Если почувствуешь угрозу, можешь сначала позвонить в полицию, но я, черт возьми, должен быть вторым человеком, которому ты скажешь, хотя, тебе не нужно будет звонить мне, потому что не знаю, смогу ли выпустить тебя из своего поля зрения. Ты понимаешь, насколько это серьезно?

— Бас, ничего страшного. Бобби был умным человеком. Он сидит за финансовые махинации, и определенно не захочет вернуться туда. Я шутила о том, что он убьет меня. Его сестра связалась со мной, чтобы сказать, что Бобби действительно раскаялся. Видимо, он прошел реабилитацию в тюрьме, и хочет загладить свою вину.

— Или, он хочет убить тебя, и это хороший способ приблизиться. И клянусь, если ты снова назовешь меня Басом, тебя ждет очень длинная порка, которая не закончится, пока твоя задница не станет такой красной, что ты не сможешь сидеть неделю. Я ясно выражаюсь?

Она спрыгнула со своего барного стула и обошла бар, взяв бутылку вина, девушка наполнила его бокал.

— Да, Себастьян. Думаю, тебе, возможно, нужно еще. Я раздражаю тебя, не так ли?

Тиффани беспокоила его.

— Думаю, твоя жизнь немного более хаотична, чем я предпочитаю.

Улыбаясь, девушка положила свою руку на его.

— Все не так плохо, как ты думаешь. В основном, она скучная.

Она была так близко, и Себастьян не мог не думать о том контракте, который они подписали всего несколько часов назад. Это дало ему право защищать и утешать ее. Он объяснил ей, что они могли игнорировать ту часть, которая давала ему право трахать ее, раздвигать ноги и прижиматься к ней ртом. Чтобы пробовать ее и окутать себя ее запахом.

Себастьян имел право наклониться и поцеловать ее. Естественно, у Тиффани было право сказать «нет», но этот контракт открыл дверь, которую он хотел держать полностью закрытой и запертой, ручку которой подпирал стул.

— Себастьян, думаю, мы должны поговорить о том, как все будет происходить. Обещаю, я сделаю все, о чем ты меня попросишь. Я начинаю понимать, сколько тебе нужно, и я хочу дать тебе это, — начала она.

Мужчина обнаружил, что склонился к ней. Девушка понятия не имела, в чем он действительно нуждался. Сбежит ли она, если узнает? Или он мог бы использовать это наивное, нетерпеливое любопытство в свою пользу?

Как сильно ей в конце будет больно, когда Тиффани, в конце концов, поймет, насколько Себастьян недостоин ее?

Казалось, все это не имело никакого значения для его члена. Он начал напрягаться в его брюках.

— Ты не начала понимать, чего я хочу.

Она поджала губы.

— Так расскажи мне. Я думаю, ты понял, что я очень открытый человек.

Себастьян сделал шаг назад, пытаясь найти равновесие. Мужчина ударился спиной о барную стойку, и почувствовал, как правая нога подкосилась. Боже, он ненавидел падать и не хотел делать это перед ней. Ему удалось уравновесить себя, прежде чем упасть окончательно.

Тиффани потянулась, чтобы схватить его, и он увидел в ее глазах тошнотворное сочувствие.

Мужчина отступил. Да, именно поэтому он должен был держаться подальше. Самое последнее, чего он от нее хотел — это сочувствие.

— Я в порядке.