Большинство из нас время от времени сталкивается с собеседниками, представление которых о личном пространстве отличается от нашего. Согласитесь, сложно смириться с обилием не нужных вам анатомических подробностей, запахов и ощущений, сопутствующих такому «близкому» контакту. Инстинктивно делаешь шаг назад – собеседник за вами, и так пока не припрет вас к стенке и не схватит за пуговицу на жилете. Вот вы уже и попались!

Впрочем, иногда сломать окружающие нас стены условности – ни с чем не сравнимое удовольствие! Приведу один пример: начало нашего дачного строительства пришлось на очень холодный и дождливый весенний день. Мы с супругой, конечно, не упустили случая поприсутствовать, но через 2–3 часа уже почти превратились в сосульки. Помощь подоспела откуда не ждали – наши соседи, с которыми раньше общаться не приходилось, пригласили нас в дом и накормили очень вкусным горячим супом! Простым куриным супом с лапшой – но он был для нас тогда вкуснее самого изысканного мишленовского блюда!

Этот эпизод стал началом крепкой дружбы. Прошло уже несколько лет, но мы по-прежнему задаемся вопросом: когда появятся наши вторые соседи (участок пока свободен) – пригласим ли мы их в дом при знакомстве? Накормим ли обедом? Не уверен… И вопрос не в том, что накормить нечем – всегда что-нибудь найдется! А вот с вторжением в личное пространство – гораздо сложнее.

Свое личное пространство каждый народ охраняет по-своему. Это как каждый зверь по-особенному метит территорию: медведь оставляет клочья шерсти на стволах деревьев, когда чешет о них спину, делает глубокие отметки от когтей на коре – пришедший чужак сразу должен понять, какой грозный хозяин здесь проживает! У собак иная сигнальная система. У кошек, у лягушек – у всех есть свои неписаные и уж тем более невербальные правила дать пришельцу понять – «бойся меня» или наоборот – «я мирный и дружелюбный».

У людей такую функцию выполняет улыбка и приветствие. Моя супруга постоянно удивляется, когда в гараже или на территории нашего московского дома в ответ на улыбку и пожелание хорошего дня проходящий удивленно косится и ускоряет шаг. Ну разве это сложно – поздороваться? «Мы ведь соседи – живем в одном доме», – удивляется моя жена. В разделе о правилах электронного общения я обязательно коснусь особенностей современного речевого этикета и процитирую Максима Кронгауза и его книгу «Русский язык на грани нервного срыва». Это потрясающее филологическое исследование тех метаморфоз, которые переживает русский язык, бытовой и деловой, эпистолярный и официальный. Но применительно к улыбкам, о которых я начал, в этой книге есть поразившее меня объяснение пресловутой «сумрачности» и «недружелюбности» наших сограждан.

Кронгауз пишет: «Попробуем представить несколько стандартных ситуаций. Два незнакомых человека встречаются в подъезде жилого дома. Или даже (чтобы усугубить ситуацию) оказываются в одном лифте. Что делают при этом два стандартных европейца (стандартными мы будем считать жителей западной континентальной Европы, не слишком южных и не слишком северных, – скажем, немцев или французов; впрочем, и американцы ведут себя так же)? Они в этой ситуации непременно друг с другом поздороваются. А вот двое русских – ни в коем случае. Или другая ситуация. Два незнакомых человека встречаются в отдаленном пустынном месте: в лесу, в парке и т. п. Двое европейцев, прежде чем разойтись, скорее всего опять поздороваются. А русские (если только они не намерены вступить в беседу) – снова нет. Более того, можно сказать, что приветствие и в лифте, и в лесу для носителя русской культуры скорее даже нежелательно, поскольку подразумевает дальнейшее общение, не исключено, что и агрессивное».

Вот в этом, наверное, и кроется причина нашей неприветливости: мы интуитивно не хотим общаться с незнакомым нам человеком. Причем и у россиянина, и у американца задача при такой встрече одна и та же – сообщить о своей потенциальной неопасности. Американец или француз улыбается: «смотри, я добрый и хороший. Ты в безопасности!». Он приветствует тебя, желает хорошего дня и заявляет о своем миролюбии. У встречного россиянина «послание» читается иначе: «я иду по своим делам и тебя не вижу, не замечаю. Мне нет до тебя никакого дела. Ты в безопасности». Задача та же – язык другой!

Вот представьте: вы идете по улице, и навстречу бежит здоровенная бездомная собака. Вы внутренне собираетесь, мобилизуетесь… «Главное, не показать ей свой страх! Она это чувствует! И в глаза не смотреть – это проявление агрессии у животных». И вот так себе внутри что-то говорите, а она бежит себе мимо и делает вид, что вас не замечает. «Уф! Пронесло». Для нас было бы странно погладить этого бездомного и потенциально агрессивного пса. Чего ради? Вот и встречного человека по тем же соображениям лучше «не погладить» – не заметить.

С другой стороны, пресловутая американская улыбка для меня как «послание» тоже ничего не стоит. У нее нет эмоциональной окраски. Это как оскал. У меня был пациент – врач-стоматолог с большим стажем. Так вот он подкинул мне для размышления один факт, над которым я не задумывался. «Обрати внимание, – заметил он, – мы с европейцами и американцами улыбаемся по-разному. Они демонстрируют верхний ряд зубов, а мы – нижний». Я удивился и стал обращать внимание – правда! Игорь Верник и его тезка Игорь Скляр со своим «фирменным» образом так сильно отличались от других российских актеров именно голливудской формой улыбки. Я, как врач, могу объяснить это разным уровнем активности мимических мышц – другой язык, другая артикуляция. Ведь с первого взгляда видны американские лица – мимические морщины другие. А мы все удивляемся – как это в Европе так быстро узнают, что мы из России. Вечно недовольная физиономия, плохо скрываемая агрессия и напряженность. Поверьте, даже на цвет обручальных колец можно не смотреть, и отметки на плече от БЦЖ не искать – все и так видно!

Я хочу закончить двумя цитатами, каждая из которых с философской точки зрения стоит, наверное, всей моей книжки. Юрий Никулин: «Даже после небольшой улыбки в организме обязательно дохнет один маленький микроб». Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен в фильме «Тот самый Мюнхгаузен»: «Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное лицо – еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа. Улыбайтесь».

«У кого что болит, тот о том и говорит». Что же более всего задевает меня? С чего начать эту главу? Понимаю, что с чего бы ни начал, сразу «подставлюсь». Ко второму, или, на худой конец, четвертому вопросу напряжение уже, я надеюсь, спадет, а вот что поставить во главу угла? С каким вопросом вы посоветуете мне обратиться к психоаналитику?

Начну с того, чем, по моему скромному мнению, отличается Россия от высококультурных европейских государств или от племени папуасов, – с уважения к окружающим. Чем выше уровень взаимного уважения, тем выше культура общения. В обществе, состоящем из хорошо образованных воспитанных индивидуумов, поступки, задевающие достоинство окружающих, неприемлемы. И неважно, с кем ты общаешься – с подчиненным, начальником, коллегой, соседом, продавцом газет или просто незнакомым человеком на улице. Если тебе кажется, что ты чем-то лучше своего собеседника, ты уже не прав!

Недопустимо общаться со своим визави снисходительно или пренебрежительно. То, что у тебя больше средств на банковском счете, выше рост или дороже машина, не дает тебе право смотреть на людей свысока. Ты просто богаче или сильнее, но не «лучше». Есть такая расхожая фраза: «уважение нужно заслужить». Полностью согласен, но, в моем представлении, это относится скорее к профессиональным качествам. Среди своих коллег получить статус «хорошего» врача, адвоката, инженера действительно непросто. Если долгим трудом и яркими победами в своей профессии ты снискал такое уважение коллег – честь тебе и хвала. А на уровне социальных контактов, мне кажется, уважение можно скорее утратить. Обманул, подвел, предал, незаслуженно обидел кого-то – вот и утрачено к тебе уважение окружающих. И восстановить его непросто.