То есть ты думаешь, что время ещё есть…

На самом деле, не понимаю, почему некоторым людям не о чем поговорить? Два человека – два разных мира. Если вам не о чем разговаривать, что вас вообще привлекло друг в друге?

Так мы незаметно прошли по всему проспекту, по мосту через нашу речушку, через площадь того самого вождя, которая в каждом городе, наверное, есть. Закрывшиеся магазины, работающие рестораны, пьяные люди, весёлая молодёжь. А потом тишина. Потому что ночью по проспекту одного бородатого экономиста особо некому и незачем гулять. Мы шли вдоль стены, поверху обтянутой колючей проволокой.

– Это похоже на тюрьму, но это не тюрьма. Это территория производственных корпусов приборостроительного завода. Стратегическое предприятие специального назначения. Звучит, да?

– В центре города?

– Ну да. Но и тюрьма не так чтобы далеко от центра тоже есть. Даже две… – я немного подумала. – Три.

– Что, правда?

В сторонах света я не ориентируюсь, так что, махнула рукой.

– Вот если туда, то на разъезде, сразу перед виадуком, будет тюрьма. А если по остановкам, то почти подряд: завод, тюрьма и кладбище.

– Больница ещё должна быть.

– Даже если есть, там смысла нет останавливаться. А! Дурка там есть!

Прекрасно, Леська, давай, объясняй, откуда ты это знаешь.

– Знакомый у меня туда попал, по глупости. Сессию не смог закрыть. Решил, что справка из дурки – неплохая идея.

Я же сама справку брала для той же автошколы! Могла и так объяснить, не рассказывая про этого мальчика! Ромка рассмеялся. Пошутил даже как-то грубо. Действительно, идея, в общем-то, дурацкая. Нормальному человеку в голову не придёт.

А парню тому на самом деле тяжко пришлось, весь он был какой-то раненый, сломанный. С мамой его случайно познакомились, когда к нему в психушку шли обе, и я у неё дорогу спросила. Она эту дорогу уже хорошо знала. А, вообще, прикольный пацан, математик недоучившийся. Он такой был тогда, как сироп от кашля. Интересно, поймёт кто-нибудь?

– Ещё я иногда думаю, вот у нас тут чувак один в остроге сидел, и теперь его именем университеты и музеи называют. Может, правильнее было бы тюрьмы называть?

– Так ведь человека должны помнить по делам его. Будь он тюремщиком, была бы в этом логика.

Мы дошли до Ромкиного дома. Ну то есть не то чтобы дошли. Я примерно представляла, что Рома недалеко отсюда должен жить.

– Хорошо прошлись. Мне понравилось.

Понравилось, не то слово! Расставаться не хотелось! Я уже знала, что Рома приехал в наш город учиться целенаправленно к одному человеку. Но кандидатскую защищать не стал. Теперь он хочет попасть к другому чуваку, который в Москве обитает. Рома своей научной работой серьёзно увлечён. Горит весь. Я думала, он из-за гражданства к нам сюда, потому что мы ближе. Может, и из-за этого тоже. Одна моя подруга так поступила. Ромка скоро улетит, через неделю, кажется. Или раньше. Я расстроилась, в точные даты не вслушивалась. Это всегда немного грустно: ты знакомишься с человеком, а он улетает. Значит, одна ночь.

– Олеся, ты уезжаешь?

Откуда он знает? Я ещё не говорила. Мы с родителями едем на Алтай на две недели. Завтра, в пять вечера, поезд. Сначала до Бийска, потом ещё на автобусе до какой-то деревни на Катуни.

– Да, уезжаю.

– Вечер тёплый сегодня. Но поздно уже, да? Почти час ночи.

А, он в этом смысле? Что мне уже домой пора? Расставаться не хочется. Мы же, может, больше не увидимся.

Ну нет, не люблю я нагонять драматизму. Подруга, которую я вспомнила, она же у меня тоже сейчас в Москве. Раз в год встречаемся. То я к ней, то она ко мне. Дороговато, но поезда, самолёты, мир стал доступнее. Зум, ватсап, социальные сети. Знакомых, бывших друзей всё больше. «Как жизнь?», «Всё там же?», «Учишься?», раз в год поздравления с восьмым марта. Общаться можно.

Но всё равно получается, что сейчас есть только одна ночь.

– Не то чтобы поздно. Я закрыла сессию. Сегодня имею право покутить. Просто… – я огляделась. – Мы уже прошли все кино-рестораны-бары, тут нет ничего, а мне очень надо в туалет. И ещё я замёрзла.

Вечер, может, и тёплый, но меня не греют мои две майки (три лежат в сумке) и лёгкий, хлипкий свитерочек.

– Тогда, может, зайдёшь ко мне?

Эволюционное преимущество работает до определенного момента. А потом всё с точностью до наоборот переворачивается. Эволюции нужно, чтобы мы размножались. Она же не знает про контрацептивы. Я согласилась.

У него здесь хорошо. Рабочий беспорядок. Это когда что-то, чем пользуются, разбросано, но ни мусора, ни пыли, ни грязной посуды. Одежда тоже по стульям не валяется. Двухкомнатная. Соседа нет. Значит, спальня есть? На диване непохоже, что спят. Книг много, но пока не видно, что там? Стол компьютерный, наушники с микрофоном. Играет, наверное. Листы бумаги по горизонтальным поверхностям разбросаны. Там какие-то схемы, блоки, деревья, формулы. Ромка изучает нейробионику. Подробно сложно объяснить. Много смежных наук. А каждый университет может называть свои дисциплины по-разному. Рассказать, что такое квазибиологическая парадигма? Но опять не совсем то. Вычисляет Ромка что-то, каким-то неожиданным методом. Про чувачка, к которому Рома приехал, я наслышана. Интересный человек, но уставший. Горящие сами зажигают других. Уставшие предлагают только усталость.

– Тебе нужно в ванную?

Ну да, конечно же! Стою тут, изучаю обстановку.

– Я быстро. Мне туда? – угадываю направление, топаю. В ванной тоже чисто. Шампунь и гель для душа в отдельных бутылках. Какая-то мужская «Нивея». Что-то морское с солью. Он будет так пахнуть? Станок бритвенный обычный, жилетовский. Другие бывают? Или я на марки внимания не обращаю, дизайн ведь примерно одинаковый. Зубная щётка почти новая, старых в стаканчике нет. Полотенце мягкое и чистое. А я маньячка. В шкафы я не полезу, не волнуйтесь. Я вообще никогда никуда не заглядываю: ни через плечо на страницу книги, ни в экран монитора, ни в телефон. Никуда никогда.

Мне у него нравится. Здесь только то, что ему нужно. Ничего лишнего. Нравится, когда человек состоит из чего-то цельного, не из безделушек.

Посмотрела на себя в зеркало. Растрёпанная. Глаза горящие. Пьяная ещё? Нет, не от этого. Без макияжа, без укладки, в некрасивом белье. Бельишко моё он уже видел. Без макияжа, потому что сегодня утром был экзамен. Все мы немного суеверны. Ну ладно, не все и не всегда, но бывают закидоны. Нужно быть собой. Ходишь ты при макияжике весь семестр, зачем смывать перед экзаменом? Ну а вдруг экзаменатор-мужик подумает, что для него расстаралась, а экзаменатор-женщина решит, что ты вертихвостка? А если идёшь как есть, какие у тебя к себе самой могут быть претензии? Никаких к себе, ты вот такая, а все претензии, пожалуйста, к матушке природе!

Пошутила и хватит. Водички себе в личико плесни, легче будет. Ещё ничего не происходит, а тебя уже колотит. Долбит изнутри по вискам, а вы и не флиртовали друг с другом. Так, добирали массу случайных касаний до критической.

Как он хоть ведёт себя с девушками? Пора бы выходить. И молчать, по возможности. А там как получится.

– Олеся, ты живая?

Не знаю, проверь. Я не уверена.

Вышла, краем глаза выловила Рому. Пока лучше не подходить. Направилась к книжной полке. Хоть посмотреть, что тут у него? «Ценообразование активов»?

– Это зачем тебе? – показала ему книгу.

– Так, читаю на досуге.

Нормальный такой досуг. Много книг по экономике. Остальное по его специальности.

– Художественную литературу совсем не читаешь?

– Почему? Читаю, но редко. Не стал с собой книги перевозить. Здесь только то, что недавно купил, за последний год.

Я продолжила изучать полки. Увидела знакомое лицо на обложке, обрадовалась.