— Что вы, что вы! — Отвечали Малгус с Энвией. — Поверьте, такое ложе для нас, точно королевские хоромы!

Трактирщик несколько раз предложил им лечь в одной комнате с семьёй, на что гости дали категорический отказ, сказав, что не замёрзнут ночью, ибо холода не чувствуют от рождения. Ещё одна особенность народа их земель. Барен наконец сдался и постелил им в коридоре перед лестницей. Впервые за долгое время, брат с сестрой заснули сытыми и довольными, в более-менее уютной для себя постели, без риска нападения на них ночью, как им тогда казалось.

Наде не спалось. Перед её взором всё стояли эти два жутких глаза. Бело-серые, а в центре — маленькие дьявольские зрачки. И эта фальшивая добродушная улыбка, леденящая сердце. С самого первого их появления кухарка заметила кинжалы на поясах путников. Мысленно она уже трижды корила своего брата за чересчур доброе религиозное сердце. Твой добрый бог затмил твой разум, брат! Неужели не видишь ты, кого пустил в свой дом? Демоны, убийцы, вестники горя, разносчики проклятий и болезней. Сладкими речами они заполнили твои уши и ты не заметил, что в доме твоём завелись крысы. Как только придёт ночь, они поднимутся под светом кровавой луны и лишат нас жизней — одного за другим, без толики совести перережут нам глотки.

Она поднялась и села на своей кровати, скинув перину. Ночнушка прилипла к телу от холодного пота, но сейчас это не имело значения. Нада внимательно вслушивалась в тишину, нарушаемую лишь барабанной дробью дождя по крыше. По ту сторону закрытой двери царила тишина, незваные гости не двигались. Разве может такое быть? Конечно же нет! Они давно поднялись и ползут в тени потолка, с ножами в клыкастых зубах. Она слышала от мужиков в селе, что иногда из леса выползают черти и воруют детей себе на корм. Вот они и пожаловали, а брат-болван без вопросов пустил их в дом и постелил исчадиям ада. Какой глупец!

Нада, как могла, тихонько опустилась на пол, нырнув ногами в свои галоши. Старые доски заскрипели под её отнюдь нелёгким телом, от чего та замерла, в страхе разбудить кого-то из семьи. Осмотревшись и увидев, что все так же спят, как и до этого, Нада аккуратно и медленно зашагала к выходу из комнаты. За окном сверкнуло, по деревне прокатился гром. Сестра трактирщика снова испуганно вздрогнула, будто бы слышала его впервые в жизни. Как можно тише, со скрипом половиц под галошами, она добралась до двери.

— Эй, Нада. — Сонным голосом позвал её Барен, от чего сестра застыла на месте. — Ты куда?

Она ответила ему вполоборота, пытаясь изо всех сил сделать спокойный и ровный голос:

— Я в нужник и обратно.

— А, ну ладно. — Барен повернулся в другую сторону, к стене, поглубже зарывшись в пуховую перину. — Накинь что-нибудь, а то захвораешь.

Нада с облегчением выдохнула про себя и приоткрыла дверь. Тёплый свет из коридора вырастил на полу позади кухарки длинную тень, выплясывающую чудные танцы в огне свечей. В дальнем конце мирно спали двое гостей. Холмики пледов чуть заметно вздымались и опускались в их спокойном и ровном дыхании. Неужели спят? Конечно же нет, они притворяются. Ощущают своим демоническим нутром, что я их заподозрила и пытаются усыпить моё внимание. Не тут то было! Я не мой брат, на ваши сладкие речи и фальшивые улыбки я не куплюсь, не дождётесь.

Она направилась к лестнице на первый этаж. Ещё раз глянув на спящих брата с сестрой она ужаснулась и даже забыла дышать. Девчонка приподняла голову и внимательно смотрела на неё. И без того жуткие глаза в полумраке напугали её до того, что кухарка едва не потеряла сознание. Будто сама бездна всматривается в тебя и высасывает душу. Наде стало плохо, закружилась голова. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, подкосились ноги и она ухватилась за перила, чтобы не грохнутся на лестницу. Энвия, заметив это, села и спросила, всё ли в с ней впорядке. Всё с той же поддельной вежливостью, трижды гори она.

— Мне надо в нужник. — Кое-как смогла ответить Нада, не слыша себя за стуком в висках.

Сработало! Боже, спасибо тебе, что уберёг от этого тёмного создания! Девочка выдала короткое "А!" и, пожав плечами, улеглась обратно, накрывшись пледом. Нада стала медленно спускаться, аккуратно наступая на каждую ступеньку, отчаянно пытавшись прийти в себя. Оказавшись на кухне, она в первую очередь кинула взор на свой кухонный нож. На мгновение в голове родилась мысль прирезать проклятых демонов в телах детей, но тут же эта мысль ушла, вспомнив, что девочка проснулась лишь от того, что она кралась по коридору.

Видит бог, мне к ним не подобраться! Ох, что же делать мне, бедной женщине? Как противостоять злу из самого ада? Чем дольше тяну, тем больше шанс, что они уже убили всю мою семью и похищают маленького Торена. В её воображении сама собой возникла картина ужасной трапезы в тёмном лесу, крики мальчика, кровь. В тот самый миг она решила — надо звать на помощь. Взяв в кладовке плащ, кухарка исчезла в дождливой ночи.

Всех спящих разбудил грохот двери, с силой ударившейся о стену и топот внизу. Малгус с Энвией поднялись первыми и сразу же насторожились. Внизу недовольно галдели мужчины. Вот уже множество ног с грохотом топчет ступеньки деревянной лестницы. Уродливые, искажённые тени всё приближались и приближались. И вот, наконец, они явились. Озверевшие жители, кто в рубахе, кто и вовсе в ночнушке. Кто с ножом, кто со старым мечом, кто с вилами. Все до нитки промокшие от дождя. Волосы змеями свисали у исказившихся в ужасе лиц. Увидев перед собой детей, они с секунду помедлили, но, присмотревшись получше, медленно двинулись к ним. Малгус схватился за кинжал на поясе.

Из двери своей комнаты с криками выскочил Барен:

— Стойте, люди!

Крестьяне остановились и глянули на него. Из группы сделал шаг вперёд один из них, тот, что ранее плюнул в тарелку Энвии и заговорил:

— Не суйся! Ты с бесами связался и они тебя попутали! Детей твоих стыбрить удумали!

Барен уверенно шагнул вперёд.

— Что же ты говоришь?! Это милейшие люди, иноземцы, вся моя семья говорила с ними!

— Да мы заметили! — Злобно сказал селянин и из одуревшей толпы вышла Нада. Лицо её выражало испуг и гнев на брата. Сердце трактирщика упало. — Твоя сестра в ужасе носилась по всей деревне под проливным дождём, стучалась нам в окна и молила о помощи! Отойди, Барен, мы убьём этих мерзких созданий!

И люди снова двинулись на Малгуса с Энвией. Парень уже приготовился к бою, его сестра прижалась к спине брата, её руки тоже опустились на кинжалы. Мысли и эмоции стали отступать перед инстинктом. Корвус потратил десятки лет, чтобы довести эти и следующие их движения до отточенного действия. В начале своём Энвия и Малгус были самыми тяжёлыми учениками, ибо стали собой, будучи детьми. Тяжелее всего пришлось Энвии. Растолкав людей, перед ними снова выскочил здоровенный Барен и, расставив руки, преградил крестьянам путь.

— Что же с вами творится, люди?! Посмотрите на себя! Вы идёте с оружием на детей! Вы пришли ночью незвано в мой дом и хотите умертвить моих гостей! Опомнитесь и покайтесь же перед богом за свой подлый поступок!

Лишь на мгновение толпа опешила. Но один из селян заорал:

— Он одержим демоном! — И, выскочив вперёд, без каких-либо раздумий, воткнул меч Барену в грудь.

Дана, Торен и Линда, стоявшие в дверном проёме, закричали. Закричала и Нада. Барен, уставившись на селянина с мечом удивлённым и осуждающим взглядом, безжизненно рухнул на пол. Увидев это, Малгус решил, что пора действовать. Он выхватил свои кинжалы и принялся за дело, которому когда-то против своей воли был обучен своим повелителем, человеком в чёрном, дьяволом во плоти. Человеком, чьё имя было — Корвус.

Изнурительные, зверские тренировки, длинною в десятилетия не прошли даром. Корвус никогда не щадил Малгуса, зная, что те не могут умереть от зверских его испытаний и не могут сказать ему нет. Ещё тяжелее пришлось сестре. Парень обратил свои мысли к звёздам, к созвездию огня. Шрам на руке загорелся чёрным цветом. И начался их с Энвией кровавый танец. Пощады не давали никому. Разум отступил, дав дорогу рефлексам.