Малгус вышел на ринг под одобрительные вопли толпы. Против него выпустили весьма крупного, потного мужичину со шрамом, рассекающим грудь. Они медленно ходили по кругу, выставив кулаки перед лицом.

— Нападай, сучье отродье! — Орал мужик, рукой подзывая противника. — Я тебе все зубы повыбиваю, молокосос!

Малгус не реагировал, лишь молча ждал удара. Дождался. Мужик сделал выпад вперёд, нанося прямой удар. Парень ловко увёл его в сторону, ответив точным ударом в живот противнику. Он выбил весь воздух из лёгких мужика, но тот и не пошатнулся, но ответил ему пинком по ноге. Острая боль пронзила её. Тогда Малгус сам ринулся в атаку, нанёс удар сбоку, метя в челюсть, но удар не возымел успеха. В ответ прилетел тяжёлый кулак, угодил Малгусу прямо в нос. На ногах устоять не удалось, парень отлетел назад и сел, ударившись спиной о деревянную стенку ринга.

В глазах потемнело и задвоилось. Нос пульсировал адской болью, по губам побежали струйки крови. Люди вокруг одобрительно заорали, замахав руками. Послышались выкрики: "Выродку по заслугам!", "Убей мутанта!" и прочие в этом духе. Это нисколько не обижало Малгуса, он лишь уныло улыбнулся и рывком встал на ноги.

Мужик не ожидая сразу же кинулся на него. Тогда парень лишь закрыл глаза и подумал о силе. О звёздах. Шрам на его руке почернел. Мужик попытался ударить его сбоку в челюсть, но Малгус, пригнувшись, увернулся и последовал ответ, закончивший бой. Сокрушительная серия убийственно сильных ударов в торс, в челюсть, в грудь. И все места, поражённые его кулаком, чернели от ожогов. Через несколько мгновений противник бездыханно рухнул на землю, толпа замолкла.

Молчание сменилось на неодобрительное мычание. Малгус стал медленно выходить из ринга. Самые разные люди смотрели на него с откровенной неприязнью. Кто-то даже осмелился плюнуть ему в лицо, на что парень никак не отреагировал. Он подошёл к заведующему боями, забрал свой кафтан.

— Я выиграл свои десять медяков.

— Выродку — пять.

— Твоя правда. — Спокойно согласился Малгус.

Смотритель сперва вытянул вперёд руку, чтобы отсыпать эти пять монет, но как только парень подставил ладони, он швырнул их себе за спину. Монеты со звоном ударились о входную дверь, дребезжа рассыпаясь по полу.

— Спасибо, — с добротой сказал парень и пошёл собирать свою награду.

— Да что с тобой не так, тварь? — Взорвался смотритель и приказал охране вышвырнуть белоглазого из своего здания.

Они взяли его под руки и, открыв дверь, ударом ноги выпнули на улицу. Вслед за кувыркающимся по ступенькам парнем полетели пять медных монет, рассыпавшись по грязи. Всё это происходило под хохот толпы, стражников и смотрителя боёв. В след полетели оскорбления, исчезнувшие за захлопнутой дверью.

Малгус медленно перевернулся на спину, подставляя под ливень испачкавшееся, окровавленное лицо. Рукой он нащупал в грязи медяки и прижал их к груди. В картину серого неба и дождя ворвалось бледное девичье лицо.

— Снова дрался? — Осудительно спросила Энвия.

— Снова дрался. — Улыбаясь окрашенными в кровь зубами сказал Малгус. — У меня пять.

Черноволосая девочка печально осмотрела его лицо и прижала руку к груди парня. Она сжала кулак и скривилась от боли. Из носа потекла чёрная струйка крови. Малгусу стало лучше, он чувствовал, как затягивается рассечённый нос. Когда Энвия закончила, она села прямо в грязь, держась за голову.

Малгус аккуратно вытер кровь из-под носа и с губ. Парень повернулся спиной и расставил руки двумя буквами С, приглашая девушку сесть на его спину.

— Спасибо, — сказал он и понёс её.

— У меня снова ничего, — с досадой сказала Энвия, — после работы не дали ни гроша, только кусок чёрствого хлеба кинули. Прости, я съела его.

— Не извиняйся. Завтра повезёт.

— За что нам это всё?

— Ни за что. Нам просто выпала такая доля. Одни рождаются королями, другие рабами. А мы — это мы. Нам не изменить жизнь, но мы в силах прожить её достойно и когда придёт время нашего конца, мы не будем ни о чём жалеть.

Малгус донёс Энвию до входа в местный трактир. Маленький деревянный домик с двумя этажами и небольшим стойлом на три места сбоку. На двери висела деревянная табличка с высеченным на ней названием "Хмельной Бочонок". Вместе они вошли в тёплое помещение, окутанное полумраком. Людей здесь было не так уж и много, но кое-какого внимания вошедшая парочка всё же удостоилась. На них тут же бросили взгляд трое селян за одним из дальних столов и не переставали следить.

Энвия и Малгус быстро подошли к стойке.

— Здравствуйте, уважаемый. Не могли бы вы дать нам по тарелке супа?

Он положил на стойку четыре медяка. Трактирщик, на удивление, относился к этим двоим спокойно. Он забрал монеты и удалился на кухню. Вышел оттуда с двумя мисками, из которых валил приятно пахнущий пар.

— Сегодня у нас похлёбка. — Сказал он, ставя тарелки на стойку.

— Спасибо. — В один голос ответили гости и принялись есть.

Но и этого им не дали. Рядом оказались те трое, что с самого начала следили за ними. Малгус с Энвией сразу же заметили их, но не подавали никаких признаков.

— Эй, трактирщик! Чойта ты выродкам подносишь? Не слыхал, что это за твари? — Начал один из них.

Все трое выстроились вокруг поедающих свой суп незваных гостей.

— Успокойтесь. Они заплатили за еду.

— Ну три раза обосраться! — Заорал другой. — А дочку свою тоже за гроши отдашь?! Отродьям нечистым — не подносить! Каждый в деревне знает!

— Вы преувеличиваете… — Пытался усмирить жителей трактирщик, однако словам его не суждено было уладить накалившуюся ситуацию.

Энвия так долго голодала, что не могла заставить себя прекратить закидывать в рот ложку за ложкой, что только больше раздражало селян. Малгус повернулся к ним и попытался поговорить, добродушно улыбаясь:

— Я понимаю вашу ненависть и страх. Прошу нас простить за незваный визит, мы голодаем уже вторую неделю. Как только мы поедим, мы тут же покинем трактир и никогда больше вас не побеспокоим.

Один из селян, невысокий обрюзглый мужичок с проплешиной на темечке, воняющий потом и навозом свиней, пренебрежительно улыбнулся и, резко отняв у Энвии тарелку, пролив часть на пол, плюнул в неё. Двое его собутыльников одобрительно заржали. Он вернул тарелку Энвии и надменно сказал:

— Смотри не подавись, мерзкая сука!

По её щекам покатились слёзы. Малгус многое прощал людям, но слёзы своей сестры — никогда. Он убивал каждого, кто заставлял её плакать. Кроме, разве что, Корвуса. Его рука уже легла на рукоять кинжала, покоящегося на поясе, но в последний момент парень заметил двоих солдат, сидящих за столом и внимательно следящих за происходящим. Они чуть напряглись, увидев это движение Малгуса к поясу, сами взялись за мечи.

Пересиливая гнев, парень медленно убрал руку от оружия, сжимая вторую в кулак. Трактирщик с грустью наблюдал за картиной, не в силах хоть как-то повлиять на происходящее безобразие. Тихо всхлипывая, Энвия нехотя взялась за ложку. Голод был слишком силён, он перебарывал все оставшиеся человеческие пороги. Она уже готова была продолжить мерзкую трапезу, но рука старшего брата остановила её. С улыбкой он вытер слёзы с её щёк и протянул свою миску.

— А ты? — Спросила она.

— Я потерплю. Ешь. — Ласково ответил он и девочка принялась за суп.

Когда они уходили, вслед, как впрочем всегда, полетели оскорбления разной степени паршивости и гнусавости. Их снова встретил вечерний ливень.

— Куда теперь? — Спросила Энвия.

— Что-нибудь найдём.

Они едва собрались уходить, как их окликнул маленький мальчик лет двенадцати:

— Эй, вы!

Мальчик смотрел на них из-за угла, укрытый в плащ с капюшоном, настолько большой для него, что волочился по грязи.

— Пойдёмте! — Сказал он и скрылся в переулке за углом.

Малгус с Энвией переглянулись и пошли вслед за мальчишкой. Он привёл их к чёрному входу в трактир, открыл дверь и пригласил войти. Они очутились в небольшой тусклой комнатке с бочками и полками, наполненными разными продуктами. Мальчик снял с себя плащ и, встав на деревянный табурет, повесил на вешалку. Теперь на них смотрел русый паренёк, любопытно хлопая широкими карими глазами.