– Я говорю, мне ваши семейные дела побоку.

– Да, ведь вижу твое неодобрение. Ты пойми, у нас с женой брак по расчету. Деньги моего отца, и ее деловая хватка, вот что держит нас вместе. Никакой любви.

– И, тем не менее, у вас трое детей, – подметил Иван. – И будет четвертый.

– Как водится, у меня должен быть наследник. Остальные ее инициатива. Вот это место подойдет?

Они вышли к месту, где поле вплотную примыкало к скалам. Перед ними была каменная площадка, где–то метра три на четыре, которая обрывалась над водопадом. Вокруг площадки, произрастали чахлые кусты. На площадке стоял охранник и наблюдал за полем.

– То, что надо, – прищурившись и что–то просчитывая в уме, ответил Иван.

Он подошел к краю скалы, где шумел водопад. Вода срывалась вниз ажурной вуалью и разбивалась об острозаточенные каменные штыки.

– Осторожней! Сорвешься, потом дырки задолбешься штопать, – качнул головой в сторону водопада охранник.

– Все, снимаем охрану с этого участка, – приказал охраннику Валентин. – Ну, что мастер, начнешь прямо сейчас?

– Нет, сначала я подготовлюсь. Сейчас пойду, возьму все, что будет нужно для ритуала, и к сумеркам уже начну.

– А я пойду, посплю, – сквозь зевоту промямлил Валентин. – Не высыпаюсь в последнее время.

В поле зашевелились колосья, начала вспучиваться рыхлая земля, и Валентин побледнел.

– Все–все. Уходим отсюда, – позвал Иван.

Валентин и охранник поспешили за ним.

Третий раз Иван перерисовывал на каменной площадке замысловатый символ, и опять он ему не понравился. Он затер рисунок в нескольких местах и исправил еще раз. Теперь знак показался ему удовлетворительным. После он достал несколько камешков морской гальки с высеченными на них рунами земли, воды, огня и воздуха, и разложил по четырем сторонам света.

Земля на краю поля вздыбливалась и ходила ходуном. Несколько раз оцарапывали камни когтистые лапы, но целиком монстр показываться не решался. Он словно акула почувствовавшая кровь барражировал около площадки, взрыхляя землю, вновь и вновь перемалывая колосья пшеницы.

Иван решил, что монстр, как и любые существа, живущие под землей, недолюбливает дневной свет. Оттого и атаковал перерожденец днем лишь из–под земли, прикрывая тело от света почвой.

– Погоди, – пробурчал Иван в сторону поля, – уже скоро.

Он забросил сточенный мелок в водопад и взглянул на хмурое небо, что затягивало дымкой свинцовых туч. Солнца за ними было не разглядеть, скорей всего оно уже село. Стремительно сгущались сумерки. Пора начинать.

Мастер занял место в центре каменной плиты, посреди символа, который так старательно, долгое время выводил. Лицо его было обращено к полю, за спиной шумел водопад. Поблекшими листьями шелестели чахлые кусты. Стало тихо. Даже чудовище в поле успокоилось и перестало перепахивать собою землю. Запели свои трели неугомонные сверчки.

Иван принял позу лотоса, открыл на флаконе с зельем, приготовленным травницей пробку и сосредоточился. Закрыв глаза, он почувствовал то, что хотел, едва заметно улыбнулся, и выпил содержимое флакона. Пустой флакон отправился туда же куда и мел.

По пищеводу огнем разлился содержащийся в зелье спирт. Иван расслабился, опустив на колени, испачканные мелом руки.

Тело мастера прошибла судорога, он покрылся испариной и побледнел. Руки схватились за горло. Он упал набок и бессильно скреб скрючившимися пальцами горло, шею и грудь. От удушья он не мог вдохнуть ни грамма воздуха. Испуганные глаза полезли из орбит. Бьющееся в судорогах тело вдруг выпрямилось, мелко затряслось, и расслабилось тут же. Мастер уткнулся лицом в холодный камень и затих.

Из–за кустов осторожно ступая, к каменной площадке, где лежал мертвый Иван, вышла тонкая фигура в накидке. Она откинула глубокий капюшон и воровато оглянулась, нет ли кого поблизости, посмотрела со страхом в тихое поле, и сбросила с плеч широкую накидку, в которой путалась.

Мастер, лежал неподвижно. По виду он был мертв. Грудная клетка замерла и больше не вздымалась. Из–под лица мужчины на камень выступила пена.

Травница подошла к Ивану, и сильно пнула носком туфельки в ребра. Тело покачнулось и замерло. Удовлетворенная результатом, она присела на корточки и попыталась толкнуть, тело в сторону поля. Но мастер для нее был очень тяжел. Ближе и удобнее было скатить тело в водопад, но обязательно нужно было в поле, чтобы никаких следов. Она напряглась и толкнула его вновь.

***

Валентин, не находил себе места. Стемнело, но мастера все не было. Он обещал, что ритуал будет недолгим. Нужно идти посмотреть, не съела ли его тварь.

По двору прохаживался охранник. Хозяин подошел к нему.

– Мастера не видел? – спросил Валентин. – Пора бы ему вернуться, а его все нет.

– Нет, хозяин. Но, кажется, я слышал какой–то крик. Но смотреть не ходил. Вы сами не велели, господину мастеру мешать. Да и темно. Боязно мне.

– Э–э–эх, охрана, – пожурил он и махнул всердцах рукой. – Дай ружье я сам схожу. Может там все нормально, а вы ходите как стадо мамонтов. И фонарь давай.

– А фонарь того. Разряжен.

– Ладно, луна вон сквозь тучи светит, не заблужусь. А ты на сегодня свободен.

– Спасибо, хозяин!

Валентин шел осторожно, держась от проклятого поля на расстоянии. Почти крался, чтобы не шуметь. Вот показались кусты перед каменной площадкой. Громко в сыром, прохладном воздухе шумел водопад. Он развел дулом ружья кусты и увидел на площадке облаченную в накидку травницу.

– Где мастер? – выйдя из кустов, огляделся Валентин.

– Там, – еле слышно из–за шума воды ответила травница и указала на водопад.

– Как? Что случилось? – растерянно говорил он, направляясь к краю обрыва.

Во мраке, на фоне водной пены, виднелось темное пятно человеческого тела, нанизавшееся на заострившиеся скалы.

– Почему он там? – спросил Валентин, и тут же разъярился. – Какого хрена? Я куда говорил его столкнуть? В поле, а не со скалы.

– Но он тяжелый. Вот как–то так, – тихо ответила девушка.

– Ладно, хрен с ним. Что–ни будь придумаем. А эти двое на мотоцикле?

– Плавают в реке. Макар устроил им засаду. Мотоцикл тоже утопил.

– Все. Мастер свалился со скалы, помощники пропали. Конечно люди не дураки. Додумаются, что мы их убили. Но у нас есть время, чтобы продать что сможем, и уехать отсюда. Мельницу и без поля с руками оторвут. Все, уходим отсюда. – позвал он и взял ее за руку.

Но девушка не двинулась с места. Он потянул сильней, и тут в его затылок уткнулся пистолетный ствол. Валентин замер.

– Брось ружье! – приказал Иван. – Медленно, ни то нечаянно нажму на курок.

Валентин уронил ружье на камень. Девушка сняла капюшон. Это была Марья.

– Руки за спину урод.

Валентин послушно сделал, что сказано.

– Юра, кандалы.

Из кустов вышел подмастерье и застегнул на руках злодея грубые, посеребренные кандалы, для оборотней. Валентин молчал, опустив голову, но вдруг расхохотался.

– Суки! А–а–а! Развели как лоха! Откуда же вы взялись на мою голову? – но вдруг он встрепенулся. – А Нина где? Тоже повязали? Да?

– Ты ее только что видел, – бесцветным тоном ответил Иван, – там, внизу, на скалах.

– Тварь! – вскричал Валентин, и рванулся, но Иван натянул кандалы и ударил его под колено. Валентин упал на колени и зарыдал. – Твари! Твари! Бабу то за что? Как ты пронюхал? Как узнал?

Иван бросил его руки, и, обойдя навис над ним.

– От твари слышу! От самой последней, мерзкой, распоганой твари! Встань мразь! – Валентин поднялся с колен. – Бабу за что? А за что ты убил свою беременную жену? – он ударил его под дых, выбив дух. – Мать твоих детей! Ту, что тебя на ноги подняла, что кормила и одевала? – Иван добавил, снова.

Валентина скрутило, он сипел, не мог вздохнуть, а Иван снова занес кулак.

– Ваня, не надо! – вмешалась лекарка. – Брось его. Не марайся.

– Надо, – Иван ударил его в лицо, и Валентин снова рухнул на колени. – Я тебя спрашиваю мразь, за что ты жену убил? – взял он его за челюсть и поднял голову.