Особняк ограбили ночью, приблизительно в 2:15, пока весь Бейквелл спал.

Инспектор Мартин почесал подбородок и оглядел перевёрнутую комнату. Кто-то изрядно над ней потрудился. Шкаф для документов был перевёрнут и выпотрошен, как куропатка в руках местной поварихи. Добротный дубовый стол с резными углами по-прежнему выглядел солидно, невзирая на исцарапанную поверхность благородного дерева и пустующие ячейки от шуфляд. Они валялись здесь же, под сломанным стулом, в ворохе изорванных бумаг, которые теперь годятся разве что для топки. Бесчестный вор не пощадил даже мягкие занавески – теперь они разлетелись на мелкие части и совсем не защищали от яркого утреннего солнца.

– Здесь явно что-то искали… – сделал вывод инспектор, прохаживаясь вдоль сломанной мебели, обрывков бумаг и мелочей, усыпавших дорогой персидский ковёр.

Двое полицейских стояли в дверном проёме, молча сливаясь с обстановкой кабинета. Они не смели вмешиваться в привычный монолог старшего офицера и представляли собой скорее непоколебимых стражников, которые ограждали проход на место преступления от любителей свежих сплетен.

Гарри Роузвуд Мартин, более известный в этих краях, как инспектор Мартин, знал своё дело. Будучи лучшим сыщиком Бейквелла, он нередко становился ведущим следователем по всем мелким и не очень делам городка. Несмотря на то, что самым крупным нарушением правопорядка за последний месяц был угон двух коров с пастбища и пьяный наезд на велосипеде на мисс Марту – 90-летнюю любительницу быть втянутой в любые дрязги.

Сейчас всё внимание сыщика было приковано к створкам окна. Июнь выдался особенно жарким, поэтому не удивительно, что они были распахнуты настежь. Или это происки воришки? Инспектор натянул перчатки, чтобы не стереть улики, и аккуратно осмотрел раму. На взлом непохоже. Третий этаж, никаких труб или вьющихся деревьев по соседству, никакой возможности пробраться внутрь. Если только преступник – не опытный скалолаз, попасть в кабинет ему пришлось другим способом.

Под окном раскинулась буйная клумба розовых пионов, вечером шёл дождь, земля до сих пор была сырая. Даже если вора не испугала высота, он бы явно оставил множество следов на подоконнике и мягком ковре. Но здесь ничего. Осталось проверить ещё одну вещь – и можно вычёркивать окно из списка возможных путей проникновения.

– Эдвардс! – скомандовал инспектор одному из полицейских. – Снять отпечатки пальцев с каждого дюйма этого окна.

– Да, сэр!

– Вряд ли грабитель проник в дом этим путём, но ничего нельзя сбрасывать со счетов. Майлстоун, – Гарри кивнул второму подчинённому, – на вас двери внизу. Осмотрите на наличие взлома, снимите отпечатки, осмотритесь. Как только закончите, приведите ко мне хозяина кабинета.

Раздав поручения ещё «зелёным» хранителям закона, инспектор Мартин погряз в болоте своих рассуждений на месте преступления.

Ограбление выглядит небрежно. Даже в спешке вор мог действовать аккуратней, а тут он не побоялся наделать шума, раскидал мебель, перевернул шкаф и массивное кресло у рабочего стола. Очень странно, что этого не услышали жильцы особняка в убаюкивающей тишине июньской ночи. Значит, он сделал это умышленно. Но зачем?

– Замести улики? Сбить со следа? – Размышлял Гарри вслух, почёсывая подбородок. Это было его укоренившейся привычкой за все годы службы – так ему легче думалось. – По словам хозяина, была украдена коллекция ценных слонов в количестве 12 штук. Пять из них – статуэтки из белого мрамора с вкраплениями золота и серебра. Ещё две фигуры, вылитые из бронзы, украшали ряды драгоценных камней. Венцом коллекции был слон из чистого золота, на попоне которого красовались три рубина и изумруд. Их стоимость оценивалась в несколько сотен тысяч фунтов стерлингов, но особую ценность для владельца составляли четыре почти неприметных мраморных слона с парой-тройкой полудрагоценных камней. Едва ли они были спрятаны подальше от глаз, поэтому такой тщательный обыск не имеет смысла. Всё это сделано напоказ, чтобы создать видимость крупного ограбления и отвести взгляд с явных улик.

Но глаза сыщика были внимательны и ничего не упускали. Инспектор присел перед выдернутыми шуфлядками и осмотрел их содержимое. Счета, накладные, опять счета, контракты, договоры купли/продажи участков, зданий, целых компаний. Хозяин особняка времени даром не терял и искал любую возможность, куда бы вложить лишнюю монету.

Бегло просмотрев кипу бумажек, представляющих ценность для денежного магната, но не для него, инспектор наткнулся на очень интересный документ. Не успев как следует разглядеть его, инспектор услышал приближение тяжёлых шагов.

– А-а-а, мистер Шоу, я как раз вас очень жду, – поднимаясь с колен, салютовал Мартин.

В дверях возник грозного вида мужчина с внушительной шириной плеч, на фоне которых констебль Майлстон казался мальчишкой. Эдвард Шоу, владелец ограбленного особняка, трёх крупных автомобильных компании и с десяток мелких, обладатель многомиллионного состояния и миниатюрной жены, вошёл в кабинет так, что даже неопытный сыщик смог бы определить, кто здесь хозяин. Высокий, статный, с ободком густых, но уже седеющих усов, он внушал уважение и трепет даже у самых непоколебимых. При этом, мало кто знал о ранимой душе мистера Шоу, который играл на рояле, читал поэзию среди аромата пионов и души не чаял в своей капризной жене.

Эдварду Шоу было 53 года, 10 из которых он успешно управлял бизнесом из столицы, после чего сбежал в самую глушь Бейквелла и обосновался в трёхэтажном особняке вместе со своей женой Лилиан, младшим сыном Фредом и его невестой, Анной. Его покорила тишина и покой здешних полей, а большая дистанция, отделяющая от прибыльной корпорации, не мешала вести дела прямо из этого самого кабинета. Но даже забравшись так далеко от кишащего города, Эдвард Шоу не смог уберечь своё ценное состояние от цепких лап грабителя.

– Инспектор, – послышался уверенный баритон вошедшего хозяина, – вы нашли хоть что-нибудь?

– Пока рано делать какие-либо выводы, мистер Шоу. Вор не оставил «пальчиков» и других видимых улик. Пока констебли продолжают поиск, я хотел бы задать вам пару вопросов, если позволите. Где ваша супруга?

– Она очень расстроена, – переживания Эдварда Шоу исказили его лицо, как только он заговорил о любимой жене, – надеюсь, разговор с ней может подождать хотя бы несколько часов. А пока, я полностью в вашем распоряжении.

– Что ж, тогда приступим.

Гарри Мартин вновь тронул подбородок и продолжил осматривать перевернутую комнату, попутно обращаясь к её хозяину:

– В котором часу вы и ваша жена отправились вчера спать?

– Около 10. Я заканчивал кое-какие дела, у меня состоялся важный звонок в Лондон. Лилиан не ложилась, пока я не вошёл в спальню, читала какой-то роман. Она никогда не засыпает без меня, считает, что это сплачивает брак.

– Похоже на то. А ваш сын, невестка?

– Фред никогда не ложится раньше 11, но вчера они с Анной отправились в комнату часов в 9, и я не видел, чтобы кто-то из них выходил.

– Вот как? – Инспектор обшарил глазами сдвинутую вбок картину, ещё раз осмотрел ковёр на наличие следов от ботинок или других примет. Ничего.

– Я полагаю, дети устали после дороги домой. Они только вернулись из города, ездили поглазеть на скачки. Целый день в жаре, а потом долгое путешествие на поезде. Наверняка их вымотал столь насыщенный день.

– Наверняка. – Неоднозначно отозвался сыщик. – Что насчёт украденных предметов? Вы уверены, что в кабинете или в доме больше ничего не пропало?

– Совершенно точно, инспектор. Только коллекция моих дорогих слонов, которую я собирал последний год. Каждый из них – особая ценность для меня.

– Сколько же вор сможет выручить за них? – Полюбопытствовал Гарри, не сомневаясь, что на эту сумму можно было бы выкупить пол-Бейквелла.

– Триста шестьдесят с половиной тысяч фунтов стерлингов, сэр…