После нехитрого ужина было свободное время. Мне не терпелось схватить светильник и бежать к наскальной живописи. Но регламент строго ограничивал время работы. К тому же, начало смеркаться. Ребята садились поближе к костру. Некоторые зависли над планшетами и, не теряя времени, переносили зарисовки и снимки в редакторы и строили модели. Я не брала с собой кучу техники. Да и не видела особого смысла. Эскизы и фото вполне удовлетворяли нашим задачам. Но ведь художники – народ увлеченный! Многим нравился сам процесс создания компьютерных графических изображений и виртуальных пространств.

Сел туман, и я полезла в палатку за теплыми вещами. От костра послышались звуки простых аккордов. В лагере оказалась гитара. Кажется, летом повеселимся! Еще бы стало чуть теплее, тогда можно будет купаться в озере. Впрочем, ни душ, ни джакузи на нашей стоянке предусмотрены не были. А значит, не сегодня, так завтра купаться придется в любой воде и при любой погоде.

Дежурные кипятили на костре большой чан. Ребята пели «Давай, студент». Я не знала слов, но слышала песню раньше. Поэтому настроение снова неуклонно ползло вверх. Сначала в дело пошел чай и моя лично привезенная шоколадка, потом кофе и сушки с маком из общих запасов.

А когда по поляне полетели громкие вопли: «Мама-анархия, папа – стакан портвейна!», меня отыскали Луиза и Макс и налили дополнительную кружку настоянных земляничных листьев с какими-то еще полезными травами.

После отбоя лагерь еще некоторое время шуршал палатками, словно дышал. Я укуталась в спальник и ловила ночные звуки леса. Несмотря на насыщенный день, уснуть не удавалось. В воображении мелькали петроглифы, из легкого забытья постоянно выдергивал скрип сосен. А через некоторое время ужасно понадобилось по нужде! И зачем я столько напузырилась на ночь глядя?!

Я вылезла наружу, прихватив фонарик и телефон. Да, фонарик на телефоне дело хорошее, но я всегда предпочитала подстраховаться.

Ооо, журчание ручья усилилось, отчего я припустила быстрее по каменистой тропинке в сторону кустов. Решила отойти чуть подальше. Вдруг, еще кому приспичит? Не хотелось бы столкнуться нос к носу во время столь личной процедуры. И нет, биотуалетов в лагере не обустроили. К сожалению. Или к счастью, а то вдруг, на дежурствах пришлось бы их обслуживать!

Пока сидела в кустах, взгляд цеплялся за бездонное небо. Это было невероятно! Никогда прежде я не видела столько звезд! Мерцающий ковер, словно кто-то опрокинул тележку драгоценных кристаллов. Крупные и мелкие, яркие и еле уловимые. И Млечный Путь! В городе его совсем не видно.

Тут я заслышала голоса. Пришлось притаиться. Не выскакивать же из зарослей, в самом деле!

– Симпатичных не так уж и много, – донесся до меня один голос.

– Точно, но два месяца на острове! К концу срока все будут казаться красотками.

Парни заржали.

– Поэтому и не стоит терять времени, а то всех, кто более-менее быстро расхватают.

– Да понял я, понял. Ты поэтому за этими двумя носишься. Лика простовата, но хоть на лицо не совсем ехидна.

В это время собеседники шагали мимо моей засады, и стало понятно, что это Дамиан и Тим. Ах, простовата и более-менее! Да шли бы вы лесом! Оба! Но конспирация требовала оставить свое мнение при себе.

– Сойдет на пару месяцев, – согласился Дамиан. – Лику не трогать, она моя.

– Ну, ее эта брекет-системная прыщавая подружка вообще не вариант, – даже в темноте, мне показалось, что Тим скривился. – Я лучше завтра к Оксанке с ДПИ подкачу. Блондиночка такая чуть с формами, тут потрогать и там есть за что ухватить. Норм, как думаешь?

Им бы семечки и у подъезда сидеть! Интересно, нормальные парни вообще в природе существуют? Вот только покажется, что вокруг люди, как тут же мироздание возвращает на бренную Землю, напоминая, что кобель, он и в Африке парнокопытное.

– Да, ничего, аппетитная она, – уже издалека одобрил Дамиан, а я решила, что пора вылезать из укрытия.

Спать совершенно расхотелось. Мысли бежали впереди меня, а ноги уже несли по ночному лесу в сторону пещеры с петроглифами.

Как ни странно, я быстро нашла расщелину. Внутри было все так же темно. Фонарик выхватывал новые и новые узоры. Руки полезли за смартфоном и включили камеру со вспышкой. Получалось даже неплохо. Вот крупная группа людей тянется кверху. А дальше огромный шар с ножками. Под ним быки ровными столбиками. Охота? Да не похоже. Чем глубже я заходила, тем крупнее становились рисунки. Шары перестали влезать в видоискатель. Животные под ними встречались все время разные. Рыбы, киты, птицы – на удивление точно угадывались в плоских силуэтах.

Пока убирала телефон в карман, бросила взгляд в сторону. И в этот момент, наконец, осознала, что забрела глубоко. На миг перехватило дыхание и сковало живот. Но потом я сильно втянула воздух. Так. Без паники. Подумаешь, ночью в пещере. Тут и днем темно. К тому же, я тут одна. Наверное. Успела задуматься, хорошо это или плохо. И, не найдя ответа, потрясла головой и снова стала разглядывать стену.

Впереди пещера разветвлялась. Лучше бы не бродить по ходам одной и без веревки, но если сверну только один разок, то ничего страшного не произойдет. Хоть я никого и не предупредила, куда отправилась, и не рассказала Луизе о находке, но загляну за поворот и сразу пойду обратно в лагерь.

В расширившемся пространстве гуляло эхо. Мои шаги отскакивали от высоких сводов и далеких стен. На полу луч фонаря обнаруживал новые изображения. На этот раз казалось, что это схемы. Словно звездные системы и планеты. Орбиты и траектории. Или это моя ночная фантазия разыгралась. Когда долго не спится, мозг, требующий отдыха, выдает много интересных выводов.

Я обнаружила проход, каменными ступенями уходящий вниз. Неужели лестницу вырезали древние люди? Хотя. Строили же они пирамиды и невероятные дворцы! Удержаться от исследования не смогла. И не то, чтобы у меня отсутствовал инстинкт самосохранения. Напротив. Еще недавно я мастерски пряталась в кустах. Но лазанье по темной пещере более не вызывало чувства опасности.

Когда коридор снова стал пологим, мне показалось, что стены приобрели ровную геометрию, будто его пропиливали в скалах. Впрочем, вряд ли это было возможно. Да и был ли смысл выдалбливать ровные ходы в прочной породе, если природа сама позаботилась о живописных тоннелях и залах? Оставалось только украсить их.

Увлеченная своими мыслями, я остановилась. Рисунки закончились. Прошлась вперед – гладкие голые стены. Вернулась к месту, где изображения обрывались. Руки сами потянулись к петроглифам. Шершавые углубления. Полумесяцы плотными рядами. Прямоугольники с ровными кругами, словно счетная матрица. А вот последний квадрат. Примерно пятьдесят сантиметров по стороне, абсолютно гладкий внутри. Фонарь отражался в глянцевой поверхности. Неужели так отполировали?

В верхней левой четверти квадрата был небольшой изъян. Некрупный овальный шершавый участок. Я провела ладонью по блестящему четырехугольнику, уделив внимание пятну. Неожиданно, поняла, что поранилась. Капля крови осталась на камне. Надрез на указательном пальце защипало. Приблизила фонарь к неровности, изменив угол зрения. Вдруг там какое-то вкрапление кварца? Или алмазная крошка? Ну а что, как найдет странноватая студентка худграфа кимберлитовую трубку!

Но произошло нечто совершенно неожиданное! Ни в каких самых смелых фантазиях не могла предположить, что впереди на стыке стен и пола загорятся красные диоды! Дорожка из огоньков убегала вглубь. Вот тут-то и затаился в груди червячок сомнений.

Я приблизилась к красным точкам, осветила поверхность. Ощупала. Вмонтированы в породу. Точнее, их было бы не видно, если бы они не загорелись! Но настолько ровная строчка просто не могла быть природной!

Повернуть назад? Пожалуй, это было наиболее разумным решением. Но тогда я бы не узнала куда ведут огоньки! Поэтому, чуть поколебавшись, отправилась вперед. Возвратиться всегда успею, тем более, теперь не заблужусь.

Коридор многократно разветвлялся. То спускался геометрическими выступами вниз. Но я шла за диодами. Стены становились все более гладкими. Время остановилось или неслось с огромной скоростью. Но я не обращала на это внимания. Завороженная красными точками, я продолжала движение до тех пор, пока не пришла в тупик. На поверхности впереди был изображен человек головой вниз. Его схематичные ноги широко раскинулись сверху. Руки торчали в стороны в форме звезды.