Время шло. Вечерние новости города Праги рассказали очередной раз, как молодежь борется за свое будущее. Во время чтения, звонил друг Алексея Аврелина – тот врач, Дмитрий Молчанов, который упоминался раньше в истории романа. Они договорились о встрече в номере гостиницы у Алексея.

Дверь отворилась, и Алексей , как он не был бы храбр, не мог не вздрогнуть.

Дмитрий Молчанов понял его и сказал с улыбкой , держа в руках белый конверт:

– Она находит, что теперь все предельно ясно.

– Привет. – сказал Алексей, приглашая пройти в комнату. Рабочий стол был весь завален дневниками, записными книжками, бумагой. Он молчал. Рассматривая широкую спину Алексея, Дмитрий Молчанов уютно устроился в кресле.

– Она уже знала, что это не игра воображения. Евгения, обычно такая уравновешенная, описывала такие странные события. – проговорил Алексей.

Поразмыслив с минуту, Дмитрий Молчанов локтем толкнул рядом стоящего Алексея:

– Прочтем ее письмо вместе. Проанализируем.

– Хорошее предложение. – прояснившимся взглядом сказал Алексей, открывая конверт. В конверте было вложено два листка.

В первом письме:

«Не в силах осознать происходящее, я продолжала смотреть вслед Вам. Единственным воспоминанием о Вас остался запах от сигарет «Винстон», смешавшийся с ароматом мужских духов. Я предоставлена сама себе.

При одной мысли о событиях прошлой ночи обдает жаром, но я постаралась отвлечься и не ждала приглашение русского писателя. Ведь мы – просто друзья. А друзья время от времени сообщаются, не так ли? Возможно, хочу пояснить наши отношения и избавиться от недоразумений.»

– Она ощутила недоверчивые восклицания внутри себя. – прокомментировал первое письмо Евгении Дмитрий Молчанов.

– Ага. – хмыкнул Алексей, развернув второе письмо.

«Это второе письмо как будто возвратило мне силы. По мере того, как я, будучи не в состоянии преодолеть свое волнение, писала дрожащей рукой, приподнимала голову, постоянно думая о опасениях, проклятиях в этом общежитии, и … моя улыбка торжества и победы сияла среди слез на моем лице.

Я подошла к столу, на котором находятся ручки, бумага, дневник и книги, и написала: «Я хочу уехать, оставить Прагу.» Чтобы исполнить обещанные обязанности, которые вы полагаете на меня, я остаюсь. Вы честно и справедливо оценили мои дневники. Вы – друг! И я последую за вами.

Пока!

О встрече напишите мне время. Я жду.»

Сердце у Алексея возрадовалось. Предполагаемый отъезд – услышав восклицания той части его души, которая оказалась ей верна. Он понял: плохой конец – не станет бальзамом сердца и не смягчит те ужасные раны, от которых не излечиваются никогда. Он представил Евгению, трогающую свои руки и грустные глаза.

– Я сомневаюсь, Алексей, чтобы издательство приняли эти условия. – мрачно заметил Дмитрий Молчанов.

– Оно их приняло, – надменно сказал Алексей, – потому что я сделал их. Когда вновь имел право совершить поездку и подписал документы на новую, писательскую работу.

Разумеется, вкус у Евгении во всех отношениях был безупречен. Платья ее были вполне скромными, но любой мужчина не мог не замечать, как сама их простота восхитительно подчеркивает ее стройную фигуру и как светлая расцветка тканей оттеняет бледный тон ее кожи и редкий проявляющийся румянец щек, сравнимый с цветом диких красных роз. И он не может отрицать, что она очаровательна с блестящими черными волосами собранными в хвост, подчеркивающий чистоту и классику линий ее профиля. Прогулка по городу, кафе… «В самом деле?» – изящно повела плечиками и смех.

– Хорошо. Напиши ей о встрече на завтра: 10:00 утра. – строгий голос врача вывел Алексея из воспоминаний в реальность. – Мы придем вдвоем. Не такая уж и страшная эта домуправляющая.

Быстро набрав текст и отправив письмо, по электронной почте Евгении, Алексей не удовлетворительно кивал головой.

– Ладно, Алексей. Я завтра сначала приду к тебе в гостиницу. Потом в общежитие. – Дмитрий Молчанов ушел, оставив Алексея Аврелина в размышлениях и ожидании ответа девушки.

пробел строка

Почему он не оставит меня в покое? Представила себе, что было бы, если бы в точности рассказала обо всем. Он бы ей, разумеется, не поверил. Но дело даже не в этом. Я не могу и не должна ничего говорить, пока не решит, что делать. К тому же это теперь не только ее дело.

Шум и скрежет за стеной не прекращался.

«Я должна уйти». – подумала Евгения. «Ну, не отправляться же к черту, неизвестно куда?!» – она представила Алексея Аврелина в ярости. Вскочив с кровати в тупой злости на саму себя и на него – Алексея, сказала вслух:

– Может быть, вы зашли слишком далеко? Требуйте от меня непонятного?

Как ни странно, шум прекратился и гнев ее тоже прошел. По крайней мере ее мир стал таким, к которому она уже привыкла и как-то понимала.

– Идите все к черту!

Она быстро вошла в ванну, и стала зачарованно смотреть в свое отражение.

Алексей спокойными движениями рук взял дневники, курил сигарету – четко! Мужской костюм, на подбородке виднелась темная щетина – значит, должно быть, еще рано. А она раздумывала, что будет говорить Алексею. Внезапно она поняла, что на ней не было ничего, кроме халата. Евгения медленно свесила ноги с кровати.

– Значит, нужно одеваться. Быть одетой. Раз уж я не одинока. – ухмыляясь, она почувствовала слабость. Головокружения не было. Сигнал полученного сообщения по электронной почте разбудил Евгению. Она прочла, что Алексей придет с другом, врачом. Но Евгения не отвечала. Стоя возле стола с компьютером, не отведя глаз от строк сообщения догадалась: «Подключает специально друга». Стряхивая с себя оцепенения, она написала ответ: «Простите за ожидание. Я согласна и жду консультации.»

Евгения сделалась мрачна и задумчива, но перестала быть подавленной. Только один Ярослав, тогда сохранял свою веселую беззаботность. В одно прекрасное утро, отправляясь от Степанковых к Михаеле Констатни, Патрик Старый прошел мимо дверей моей квартиры, и ему показалось, что при его приближении наши выражения лиц и разговоры переменились. Патрик Старый понял, что стали делать какие-то тайные заговоры. И очевидно, теперь, скажет: «Будем остерегаться Алексея Аврелина!» Но Патрик был слишком хитер для того, чтобы подать вид, что он знает что-нибудь. Но в тоже время очень любопытен для того, чтобы не стараться узнать то, что от него скрывают. Он поиздевался за стеной, несколько минут надо мной, от той, которой он ничего не сможет «добиться» и отправился опять к Михаеле Констатни.

Обычно Михаела Констатни принимала всех в любое время. Ярославу, так и сказала, что из-за задолженности он не только не имеет право, но даже обязан являться на ее званные ужины. Конечно, уклоняться от этой обязанности Ярослав не стал, сделал наоборот. Домуаправляющая терзалась мыслью, что до желанного этого вечера оставалось еще целых томительных двадцать четыре часа, и, чтобы убить как-то недолгое время, отправлялась к косметическому столу на поиски подбора подходящего макияжа. Ему посчастливилось – в этот день свободной была квартира друга. Ярослав снял ее, хотя квартира в меру была роскошна для простого студента-инженера. Он также собирался меня забрать с собой. Ведь для этого достаточно было ему заработать некоторую сумму. Через следующие два дня произошло несчастное происшествие с Ярославом. Я не верю. Я стараюсь изменить свой мир, но с каждым днем «что-то» теряется, а не приобретается.

пробел строка

Алексей стоял у окна, с интересом наблюдая за происходящим. Он понимал, что Евгения по-видимому решается на серьезный шаг, который будет свидетельствовать о том, на сколько она ему доверяет. Рассудок Евгении, естественным образом, перебирал разные варианты. Но одно было совершенно ясно по ее глазам: она хочет быть с ним, хочет снова ощутить экстаз, который переполняет ее, когда рядом. Так уж случилось, что именно он, как писатель автобиографической жизни, получил письмо Евгении Новаковой, и что именно он приехал в Прагу и думает о завтрашней встрече с ней. Плевать на все мучения по поводу приличий и недопустимых соблазнов, только теперь он с Евгенией могут испытать захватывающий сток переживаний и ощущений, которых они ждут.