Мы обошли развилку и поднялись немного вверх. "Старое ранчо" светилось между деревьями, рядом плескалась теплая вода бассейна.

Подойдя к домику, Кулгрен сказал:

- Теперь зажги свет, Джонс.

В одной из комнат дома засветили окна и мы вошли внутрь. Это была огромная гостиная, когда-то сверкавшая позолотой, как и все в этом пустом, обветшавшем доме. Мебели почти не было - кресло, обтянутое шкурой, стол, покрытый пылью и грязью, на четырех витых ножках, драная тряпка, отдаленно напоминающая ковер, другое кресло с отломанным подлокотником, придвинутое к закопченному камину.

Барлет Альтон Дрейк был привязан к этому креслу. Рот был заткнут его же собственной белой рубашкой. Она была обернута вокруг головы и влажно блестела от слюны там, где был его рот. Ноги его были босы и покрыты следами от ожогов. Небольшой, но жаркий огонь вился в камине, где на пламенеющих углях лежала вишневая от жара кочерга. В воздухе стоял удушливый запах горелого мяса.

Лорелея окинула спокойным взглядом это чучело в кресле. В этом взгляде не было ни жалости, ни ненависти. Ее лицо было спокойно и красиво. Она сорвала блестящую полоску с новой пачки сигарет и достала одну с золотым ободком.

- Он еще не заговорил, Джино?

Толстый парень с белой прядью в темных волосах весело оскалился.

- Пока нет.

- Когда ты захочешь что-то сказать, Барлет, кивни, пожалуйста, и мы снимем повязку. Это все, что от тебя требуется.

Он все смотрел на нее с каким-то ужасом. Но там, в его глазах, было и что-то такое, чего она никогда прежде не видела. Возможно, он даже сам не мог об этом знать... упрямство.

Она глубоко затянулась и потом воткнула вспыхнувший конец сигареты ему в лицо. Он заерзал в кресле.

На его лице капельками выступил пот. Он молчал.

- У нас впереди вся ночь, - спокойно сказала она. - И есть еще и другой способ. Никакой человек долго не выдержит. - Она взглянула на Кулгрена и добавила: - Выпьем?