Матвей смотрел на меня чуть расфокусированным взглядом, словно его мысли находились где-то далеко от этого места. Ну, или же он просто выпил достаточно алкоголя. Здравый смысл буквально разрушил все мои фантазии, погружая в жестокую реальность. Веры здесь нет, есть лишь я и алкоголь, вино, водка, пиво, не так уж и важно, суть одна.

Наконец заиграла музыка, спасшая меня от необходимости отвечать. Захотелось уйти в туалет и выплакаться вволю, так сказать дать своим эмоциям полноценный выход, но рядом всё ещё сидел объект моего воздыхания и мне было не так уж и важно, насколько он трезво оценивает свои душевные порывы. Мы видимся в последний раз, почему бы не позволить ему говорить столько, сколько он хочет. Мне же приятней.

Народ вокруг разбился на небольшие компании и парочки, последние, в свою очередь, вовсю танцевали под медлячок. Девушки прижимались к парням, клали головы им на плечи, все своим видом выражая радость и комфорт. Несколько девочек уже плакали, обнявшись и уткнувшись носами кто в кого. Ох уж эти длительные прощания людей, которые бояться потеряться в масштабе города.

Хоть я не обладала большим количеством друзей, социальными сетями пользоваться умела и сейчас искренне не понимала, отчего разводится столько грусти. Вроде бы не так сложно общаться по интернету и встречаться в те дни, когда удобно. Судя по всему какой-то важный пункт из вроде бы простой схемы выпадал, не давая сложить полноценную картинку.

Матвей, пока что сидел рядом со мной, мялся, обдумывая последствия всех своих решений. Не засмеют ли его друзья, если уважаемый на районе парень пригласит на танец самую невзрачную девочку из, кажется, всей школы.

– Так ты, это… А, точно, не пьёшь.

Смысл как-то плавно ускользнул и от меня, и, судя по всему, от него самого. Во всяком случае появившаяся морщина на его лбу явно указывала на крайнюю степень сосредоточенности.

Танцующие уже поглядывали на нас с лёгким удивлением, пошли первые сплетни.

– Ой, а ты чего сидишь, как истукан? – Олечка как штопор вкрутилась в толпу, прорезая себе путь. – Тебя Алекс ищет.

Обращалась она явно к Матвею, но я зачем-то тоже подняла голову. Лицо Олечки, раскрасневшееся от танцев, выпитого и духоты, лучилось неподдельным счастьем. То ли Алексей так прекрасно организовал их совместное времяпрепровождение, то ли просто в одном месте сошлись все необходимые пункты для полного равновесия с самой собой.

Матвей на её слова кивнул, встал, чуть покачиваясь и отправился на ответные поиски, грозившие закончиться охрипшим от криков голосом и разочарованием в собственном бессилии. В актовом зале найти кого-то больше смахивало на квест сразу же с большим уровнем сложности.

– Так, и ты тоже просто сидишь?

Олечка, судя по всему, устала от танцев, вот и решила отдохнуть, или же Алексей больше не мог выдерживать её непрекращающуюся болтовню, отчего и сплавил на поиски своего друга. Я, зная Олечку, всё же склонялась ко второму пункту и оказалась права.

– А меня вот, представляешь, Алекс отослал. Сказал, что ему нужен отдых от разговоров. И как это понимать?

– Ну… – я запнулась, тщетно пытаясь выкрутиться из щекотливой ситуации. – Может быть ему просто понадобилось поговорить с Матвеем? Ты же сама сказала, что он его ищет.

Полуправда, полу ложь, только ты меня не трожь. Строчка из стишка, выученного с бабушкиной подачи, очень кстати всплыла в памяти. Если бы была чуть смелее, обязательно сказала, но… Да и к чему прерывать Олечкины разговоры. Она же так старается.

Я ощущала себя последней стервой, которая всячески обмывает косточки единственной относительно близкой подруге. Пусть даже не вслух, путь даже в своей голове, но обмывает, мысленно подчёркивая все неровности, шероховатости. Словно мой разум готовился к атаке и уже подбирался к слабым местам противника.

– Ладно, – моя вечно жизнерадостная собеседника рухнула на стул, стоящий подле моего и выхватила у мимо проходящего парня стаканчик, едва не расплескав содержимое. – Скажи Виталику пусть нальёт тебе ещё, Оля попросила, – она хихикнула глядя на высокого выпускника, ростом метра под два, печально опустившего голову и равномерно, словно айсберг, двигающегося по направлению к опознанному в толпе людей Виталику. – Так, на чём остановилась?

На мгновение я поняла все страдания бедного Алексея, которому просто так скрыться было не дано и в этот момент захотелось уйти. Просто бросить всё и покинуть это заведение, забыв обо всех мелких неурядицах.

Было круто, но я хочу обратно.

Отпустите, я так устала от всей этой наигранной роскоши, что скорее сломается мир, чем заново соглашусь на игру в примерку разных масок.

– Почему не пьёшь?

За несколько лет нашего переменчивого общения Олечка так ничего и не запомнила.

– Да так, не хочу.

– Дома будешь праздновать? – если она что-то и поняла, то умело скрыла под маской девочки-зажигалочки-болтушки.

– Ага, дома…

Олечка потянулась к ближайшему столу, зацапала гроздь винограда и протянула мне, мол, подержи пока ем, но можешь тоже угоститься. Я и угостилась, выбирая самые крупные ягоды и прикрыв глаза. Вроде бы не сорок лет, не пятьдесят, а ощущения словно из-под воды голову вытащила. Ни радости, ни улыбок.

Музыка снова ускорилась. Парочки рассыпались в одну сплошную толпу, двигающуюся совершенно хаотично, путанно, совершенно не пытаясь поймать чёрный ритм. Они находились здесь и сейчас, в едином моменте, а я…

А я девятнадцатилетняя девушка, совершенно не готовая шагнуть во взрослую жизнь и в то же время не имеющую ни малейшего понятия, что делать в этой жизни, подростковой, юной, цветущей. И дело было даже не в одноклассниках, их насмешках, обидах. Мы расходились, начиная строить свои судьбы без влияния друг друга. Мне просто стало вдруг так тесно в этом мире. В этом полном скорби по самой себе моменте.

Разболелась голова, музыка перестала казаться весёлой, ритм куда-то поплыл, остался лишь мерный стук, отдающий в живот.

– …И в итоге он сказал, что не хочет быть с ней!

Я упустила весь монолог, который Олечка затянула, пытаясь затянуть в него единственного оставшегося рядом слушателя. Сейчас же пришлось сидеть с видом стукнутой газетой мухи, пытающейся в полной мере осознать произошедшее.

– Чего?

Наверное, Олечка обиделась, возможно запомнила это на долгие несколько минут, а после унеслась в свои мысли. Всё может быть, но меня это не должно интересовать.

Небольшое сообщение маме, звонок, ещё одно сообщение и вот уже я открываю окно автомобиля, вдыхая относительно чистый, зато прохладный воздух. Мама сидит на водительском сидении с видом королевы в изгнании, которую вдруг оторвали от спокойной жизни и заставили пользоваться непонятными приспособлениями. Она сразу повезла меня домой, не дожидаясь объяснений, почему же дочь, вроде бы идущая на выпускной, а не на казнь, вдруг решила уйти гораздо раньше положенного, даже не встретив рассвет, не попрощавшись в достаточно длительной манере с уже бывшими одноклассниками. Она ничего не узнавала, но было видно, что вопросы гложут её изнутри.

– Да ладно, я просто устала, голова болит, каблуки неудобные. Какие прогулки до рассвета… – хитрая девочка выдумала бы объяснение получше, но я к таким не относилась, хвасталась другими талантами.

Мама большего и не ждала, а я просто возвращалась в родное сердцу место.

Свои девятнадцать я вспоминала с лёгкой насмешкой. Зашуганная девочка, которую было довольно сложно назвать настоящей девушкой, огромные оленьи глаза на половину лица, одна коса, перекинутая через плечо и ничем не примечательный гардероб, призванный скрыть от любопытных глаз, заторможенная реакция. Чем не объект для насмешек всех желающих?

Хотелось бы помечтать, что всё изменилось. Замарашка стала красавицей, бедная богатой, а неуверенность в себе переросла в прекрасное умение всегда быть на высоте. Вот только со мной жизнь обошлась не по-особенному прекрасно, а также, как и с большинством людей – вырастила. Я повзрослела, набралась опыта, цинизма, нарастила качественную броню, собрала себя заново из крошечных частей и стала женщиной. Полноценной, умной, умеющей сложить два плюс два и вовремя улыбнуться на каверзный вопрос.