Они просто ничего толком не знали.

В начальной школе я влюбилась. Совершенно адекватная девочка с огромными бантами на голове и вечно распахнутыми глазами, вдруг превратилась в маленького сыщика, имеющего видимо врождённые умения отыскивать всю необходимую информацию. Объект моего желания являлся лопоухим и довольно низким мальчиком. Постоянно шмыгающим носом, но отчего-то кажущимся самым красивым на этом свете.

Мы не начали встречаться, не начали держаться за руки и говорить всем, что скоро поженимся. Его просто увезли в другой город родители и на этом пылкая любовь мигом прекратилась. Летние каникулы внесли окончательное равновесие в мой пока что неокрепший разум и всё снова встало на круги своя.

– Ну, ничего, – говорила мама, – будет у тебя ещё сотня кавалеров.

Сотня не сложилась, может и к лучшему.

А дальше была школа, были одноклассники и год за годом я всё больше менялась, прекращая представлять из себя милую маленькую девочку.

Мама тогда ещё имела силы постоянно возмущаться, куда катится её дочь. Оценки оставались хорошими, поведение отличным, вот только эта внешность могла довести любого до ручки, особенно близкого родственника.

– Думаешь, если будешь так одеваться, одноклассники проникнутся к тебе уважением? – спрашивала она раз за разом, словно один прошедший день мог что-то изменить.

– Они в любом случае будут меня унижать.

– Будут, пока ты не начнёшь нормально одеваться.

Вот и вся помощь.

Папа просто махнул рукой сказав, что я имею полное права самовыражаться и уехал на работу. Работа, дом, семья, работа, какой-то замкнутый круг получается.

В школе всё оставалось как прежде.

Ещё позавчера днём, часа в четыре, я хотела просто отдохнуть, посмотреть фильм, расслабиться. В конце концов это был мой заслуженный выходной, в который следовало выключить телефон, задёрнуть плотные, почти не пропускающие свет шторы, потушить свет, включить какую-нибудь слезливую мелодраму на сорок серий и, укутав ноги в плед, забыть обо всём, разглядывая лица актёров, тщетно пытающихся отыграть необходимые эмоции.

– О, Костя, прошу, прости! – взывала блондинка, заламывая руки.

– Ты дура, – оборонил Костя, стряхивая её ладонь со своего плеча.

Идеальная картина, состоящая из двух людей, мало представляющих страдание. Зато у актрисы глаза красиво накрашены, а Костя… Костью можно показать моему однокласснику, пусть так оденется и все девочки его.

Телефон выключить забыла, он-то и прозвенел ровно в четыре тридцать дня, выплёскивая на сонный мозг последние новости, рассказы о красивом платье, выборе салона и выполненных по последнему писку моды ногтях, в случае чего имеющих все шансы стать оружием убийства или же средством самозащиты. Ни тебе балончиков, ни умений драться. Ногтями в глаз и всё, готовенький лежит, корчится от боли, дырочку руками зажимает.

Отрешиться от мира не удалось, в телефоне белокурая Олечка, в моменте пика эмоций задирающая брови, рассказывала о своих планах на выпускной, между делом задавая самый важный вопрос в её жизни: «С кем лучше пойти?».

Широкий выбор мальчиков, не так ли. Куда не плюнь, везде красавцы. Вчера вот темноволосый Алексей, смахивающий на актёра, но, видимо, очень скрытного, раз о нём никто не знает, предлагал пойти вместе. Точнее поехать, ведь его отец выделил для единственного сына и по совместительству наследника машину с личным водителем.

Костя вот тоже ничего, бедноват правда, но зато какие делает комплименты, ух, закачаешься. Может ночью встать под окном и запеть песню собственного сочинения, отчего-то смутно похожую на стихи известного поэта.

От меня требовали ответа. Срочного и непременно правильного, ведь завтра уже должно было сформироваться полноценное решение. Мальчики. Конечно, не вещи, но сочетаться должны, иначе никак. Голос Олечки с каждой минутой повышался и повышался, пока не сорвался на писк, после чего наступила тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием.

Следовало спросить, всё ли хорошо, не сорвала ли моя собеседница свой прекрасный голос и может ли прочитать длинную речь, призванную выжать из выпускников хоть одну скупую слезу. Следовало, но не хотелось. Человек, вообще, странное и запутанное существо, да ещё и нежелающее соблюдать все необходимые правила этикета.

Минуту в телефоне царил покой, после чего голос осторожно спросил: «Так с кем идти?» – и замер в ожидании ответа. Видимо Олечка затаила дыхание либо отключила микрофон, боясь пропустить заветные слова. Я пожала плечами, словно собеседница могла меня видеть и посоветовала погадать на кофейной гуще, с уверенностью заявив, что так ошибиться просто невозможно.

Зазвучали гудки. Одноклассница была возмущена советом и решила найти более компетентных люде, имеющий большой жизненный, и не только, опыт. Если она и хотела, чтобы моя гордость возопила от обиды, то малость просчиталась.

– Увы, увы… И так бывает.

Насмешка ли то или просто желание хоть раз в жизни достойно ответить не только Оле. Наверное, всё сразу, иначе и не объяснишь. Я вздохнула.

– Вот и приехали.

Приехали массово, без шанса на передышку.

Раз уж отдохнуть не удалось, собеседников под стать найти всегда весьма проблематично, я решилась на отчаянный шаг, а именно выбор наряда на выпускной, который должен спрятать меня от чужих глаз.

В шкафу ровным строем висели футболки, рубашки, потёртые джинсы, юбки до колена, толстовки, в которых мог утонуть слон – стандартный набор среднестатистической девушки, давно забывшей слово «стиль», вот только ничего даже отдалённо похожего на праздничное. Последнее красивое платье, купленное специально для особого дня, стало маленьким в четвёртом классе, на этом любовь к шикарным нарядам закончилась.

– Я ушла!

Вот так привычно и быстро можно выбраться из дома, обозначив свой уход и временное отсутствие. Магазин…

Я даже не собиралась особо наряжаться, планируя откопать где-нибудь более-менее строгую юбку и блузку под цвет, а может быть удалось бы найти и классику: чёрный плюс белый, равно душевное спокойствие и отсутствие необходимости выискивать нечто новое. Вот только Олечка разнесла мои надежды в пух и прах, крича о великом дне, после которого мы может быть никогда не увидимся, а значит нужно произвести на всех хорошее впечатление.

«Ты просто не пытаешься осознать, насколько этот день велик!» – злилась она, подбрасывая в воздух почему-то именно мои распущенные волосы. Пришлось согласиться со всеми утверждениями и отметить в памяти новую задачу. Если взрослая жизнь такая же, то мне уже не хочется взрослеть.

И вот теперь ноги несли меня в магазин, за всеми необходимыми покупками.

Но то было позавчера, а сегодня я уже стремилась на всех порах вперёд, ожидая шума, гама, знакомых лиц и вечных вопросов, не сгорит и бледная кожа, превращая меня в самого настоящего вампира.

Девятнадцать лет вообще странный возраст. Вроде бы уже не дети и можете с уверенностью заявить, что готовы ко взрослой жизни, но с другой стороны всё ещё купаетесь в собственных попытках превзойти всех вокруг, идя не только по головам, но и по чужим эмоциям.

Что изменилось с начальной школы? Что изменилось со средней? За столь вроде как длинный, но в то же время короткий срок, почти никто не изменился, блуждая в вечных попытках найти самого слабого. Толстый, худой, бледный, загорелый, умный, глупый. Ее столь важно, чем выделяться, сам факт отличия от других уже ломает многочисленные рамки, заставляя обидчиков всем скопом нападать на ни в чём не повинную жертву.

Это некая закономерность, нечто такое, что уже давно перестали пытаться исправить, изменить, сделать лучше. В таком случае остаётся только ждать и надеяться на лучший исход.

– Арашина, ну давай быстрее, только тебя и ждём!

В классе нет и половины людей, но присутствующие этого не желают замечать, для них главное совсем другое, а именно необходимость срочно выместить на ком-нибудь злость за задержку тех, кто совсем уж не горит желанием приходить на выпускной.