– Фредди? Фредди? Постой!

– Да, папа!

– Что с тобой?

– So va bien. Со мной всё в порядке, – ответил я на французском.

– Ты бледный, сыночек, хочешь воды или фанты?

– Да, я бы выпил немного холодной газировки.

– Пойдём внутрь, там есть кафе, выберешь что-нибудь. Скоро начнётся представление морских котиков.

– Хорошо, пойдём.

Мы зашли обратно. Тётка на кассе на ломаном французском принялась успокаивать меня, будучи уверенной в том, что я испугался животных. Она убедительным голосом рассказывала, что в их зоопарке работают профессиональные дрессировщики: «Сто процентов – ничего плохого случиться не может». Я ей поверил, зная эту систему изнутри, пережив всё на своей шкуре.

– Будешь «pommes frites» – картофель фри?

– Нет, пап, я не голоден, спасибо.

Отец принёс мне фанту-лимон, которую я не любил, себе взял пиво. Его лицо было необычайно бледным, и я решил поинтересоваться, что с ним происходит.

– Па?

– Ау.

– Что с тобой?

– Я всё видел, сынок.

– Что видел?

– Я видел, как животные к тебе относятся.

– И как же?

– Я, наверное, схожу с ума.

– Но почему же? Ты же веришь что я слон, правильно?

– Кажется да, я начинаю в это верить.

– Ты говорил раньше, что веришь! Ты меня обманывал?

– Да. Прости. Я надеялся, что это твоё детское воображение.

– Так ты не рад тому, что я слон? Это же намного круче, чем быть алчным человеком. Всё в жизни делать ради денег!

– Ты очень взрослый для своих лет. Тебе ещё рано рассуждать о том, чего совсем не понимаешь!

– То ты говоришь – я взрослый, теперь – маленький, определись, наконец!

– Давай закроем эту тему, люди на нас смотрят!

– А чего это они на нас смотрят? Заплатили посмотреть, как измываются над животными, вот пускай и пялятся в другую сторону!

Отец не отвечал больше на мои реплики, молча пил своё пиво, пока я не задал тот самый решающий вопрос, который определил в будущем всю мою жизнь.

– Папа, я хочу здесь жить и в будущем работать. Быть ближе к животным, помогать им в трудных ситуациях. Ведь я лучше любого врача смогу определить, что у кого болит, и у кого есть какие предпочтения. Раз я не могу бороться с системой человечества, мне хотелось бы хоть как-то изменить в лучшую сторону жизнь обречённых на муки животных.

– О господи, что я слышу! Как такое вообще возможно?

– Ты не хочешь мне в этом помочь, скажи? Только правду, прошу!

– Ты мой сын, и я помогу тебе в жизни во всём, даже в твоих сумасшедших идеях.

– Спасибо, папа!

Я встал из-за столика, с благодарностью обнял своего папу: как истинный слон, потёр ему ушком щёку, отчего он ещё больше побледнел.

Все выходные в немецкой части мы провели с удовольствием, гуляя по городу Рапперсвиль, куда из Цюриха приплывали корабли, вечерами на некоторых громко звучала музыка.

Вы не представляете, что со мной творилось, когда я впервые встретил друга своего отца, того самого хозяина цирка. Правда, он был не единоличным владельцем – это был семейный бизнес. За столом в одном из рыбных ресторанов, если не ошибаюсь, он назывался «Марцарала», с глубокой философской и нравственной убежденностьюй он рассказывал о том, как счастлив, что имеет возможность приносить людям радость с помощью цирковых выступлений, славящихся на весь мир. Однако я так до конца и не понимал, чем он так гордился. Естественно, в разговоре я обмолвился, что хотел бы быть ближе к животным, работать с ними. Но не дрессировщиком, разумеется. На что получил ответ, что я обязан окончить школу с отличием, чтобы приобрести престижную профессию типа зоолога, ветеринара.

Другу отца, его звали Фридрих, я очень симпатизировал. Он видел меня впервые. Пару раз отец по смс отсылал ему наши семейные фото. На всех снимках мама была навеселе, так как трезвая она никогда не фотографировалась. Также Фридрих отметил, что животные, и правда, реагируют на меня как на своего, а это большой дар. Не каждому дано найти общий язык с животным миром. Чему я был очень рад. Наконец, я нашёл человека, который хоть немного меня понял, разобрался в моих пристрастиях и талантах. Также они обсуждали моё вероисповедание, в котором я вовсе не разбирался, и почему я до сих пор не был крещёным. Отец как-то не задумывался об этом раньше, поэтому ответил, что своего бога каждый должен выбрать сам. Ведь в наше время человек может сам решить, кому поклоняться и поклоняться ли вообще. Я знаю, почему он так сказал. Потому что знал наверняка, что мой бог – это слон, он для меня свят.

В воскресенье нам пришлось покинуть землю обетованную и моих новых друзей. Я успел подружиться со всеми, даже с обезьянами. Обещая им непременно вернуться.

Ах! Домой возвращаться совсем не хотелось. Выслушивать истерики больной матери было уже невмоготу.

– Фредди, просыпайся, мы приехали!

– Папочка, как я сладко спал. Первый раз я был в раю, спокоен, как слон.

– Я рад, что тебе понравилась поездка.

– Да, я определился с профессией. Ты поможешь мне собрать необходимые книги для изучения материала?

– Конечно, это лучшая награда для отца! Когда казалось, твой совсем маленький сын уже знает наверняка, чего он хочет, определив свои цели и стремления. Я горжусь тобой!

– Пап, дома темно. Мамы нет, наверное.

Он в панике промчался в дом, рыская по всем комнатам.

– Позвони ей!

– Сто раз набирал по дороге, хотел, чтобы она нам хоть что-нибудь горелое с дороги состряпала, но она не отвечала.

– Жаль, что у меня нет телефона!

– Мы же договорились, ты получишь его на свой день рождения! И так много времени проводишь за компьютером, для чего тебе мобильная связь?

– Ещё целый год! Так долго! Почему вы так долго не покупаете мне телефон, скажи? У всех моих сверстников уже пять лет назад были айфоны.

– Поверь мне, когда-то ты будешь жаловаться, что время бежит очень быстро, и ты истратил его на тупое препровождение с придурками в чатах.

– Ну, это, наверное, в старости. Люди боятся конца, начинают ныть, жаловаться на ни в чём не повинное медленное время.

– А-ха-ха! Ты меня умеешь развеселить, сынок.

– Па, давай сами что-нибудь приготовим и уляжемся смотреть какой-нибудь классный фильм?

– Какой фильм, ты время видел? Почти одиннадцать вечера. Быстро перекус и в постель, завтра в школу!

– Иду, иду.

Я видел, что отец сам не свой. Быстро подогрел мне кусок сыра, и еле дождался, когда я уже улягусь. Я слышал, как он прямо из бутылки отхлебнул маминого пойла из холодильника. Фу, меня аж передёрнуло. Я представляю, какое мама пила дешёвое дерьмо, лишь бы накачаться. Раньше она давала мне попробовать эту гадость, после чего часа полтора моя кровать крутилась вместе со мной вокруг своей оси. На следующий день в школе я не понимал заданий, после чего получал плохие отметки, вследствие чего отгребал в итоге дома тумаков. Замкнутый круг, короче, везде виновен.

Не всегда всё было так плохо, иногда она воровала для себя в магазине что-нибудь качеством получше. Но хорошее всегда быстро заканчивалось, приходилось догоняться чем попало. Эта гадина так ловко воровала, нагло, на полном морозе запихивала себе в сумку товары прямо при людях, с такой уверенностью, что никто не мог даже подумать, что это не её личные предметы. Однажды мы пошли с ней за кроссовками, она, как обычно, платить не хотела, засунула те в сумку, но на выходе рамка начала гудеть, так мало того что звенела, маму ко всему прочему притянуло к рамке магнитом, лежащим у неё в кармане. Магнит служил для разблокирования заклёпок на вещах, именно тех, которые так звонко на выходе звенят. Получилось, что «магнит воровства» поймал преступницу с поличным. Если не ошибаюсь, в странах третьего мира этот же магнит – виновник кражи воды. Его устанавливают на счётчиках, он в свою очередь притягивает к себе железные цифры, крутящиеся на табло, с помощью которых определяется количество использованных кубометров.