В квартире пахло едой. Голодный желудок Артёма тут же дал о себе знать протяжным воем. Парни чинно разулись около обувной стойки, небрежно скинули куртки на пуф, и только потом прошли в просторную гостиную, откуда доносились невнятные звуки выстрелов и борьбы. По телевизору шёл детектив.

– О боже, Варя, – простонал Фил, бухаясь на диван и хватая со столика пульт, – кто тебе промыл мозги, что ты это смотришь?!

– Положи пульт на место, – жёстко приказала Варя, перекинув длинную толстую косу на грудь. – Мне нравится.

– Да что там может нравиться? – закатил глаза Фил.

Варя грозно грохнула коробкой с лекарствами о журнальный столик. Но тут же испуганно вздрогнула и провела ладошкой по столешнице, убеждаясь, что чёрное стекло не разбилось. Артём насмешливо улыбнулся в сторону, но Варя перехватила его усмешку и, скептически поджав губы, недовольно буркнула:

– Как будто у вас нет аптечки.

Она поторопилась скрыться в полумраке прихожей. Артём проводил худенькую фигурку подруги озадаченным взглядом, пока она не скрылась за поворотом у арки, ведущей в кухню. Не то чтобы Варя всегда радостно порхала вокруг них, побитых и голодных, но сегодня была особенно нервной. «У этих двоих ретроградный Меркурий начался одновременно, что ли? – отчего-то в сознании всплыли заметки астрологов, услышанные в автобусе сегодня о повышенной нервозности знаков в этот период. – Да не, они вроде его в марте обещали. Тьфу, блин! Такими темпами я в инопланетян начну верить. Чушь редкостная». Покачав головой, Артём посмотрел на друга. Фил задрал штанину и теперь осторожно ощупывал голеностоп, словно бы что-то понимал. А потом громко крикнул, в конце едва не сорвавшись на хрип:

– Варвара Олеговна, а у тебя бинт есть спортивный?

– Вам чай или кофе ставить? – аналогичным криком отозвалась Варя, словно бы и не услышала вопроса.

Ответы разошлись. Артём хотел крепкого чёрного чая, Фил хорошего варёного кофе. Варя легко поддержала Артёма, а потом принесла спортивный бинт, стрельнув в Фила неоднозначным взглядом. Он ответил ей обаятельной и дружелюбной улыбкой.

Артём уже второй год наблюдал, как в отношениях друзей вспыхивают странные искры. Сперва они относились друг к другу с подозрением, если не терпеть не могли, а сейчас как-то переглядывались и неловко (что в принципе было несвойственным Филу) улыбались. Оставив Фила колдовать с ногой – всё-таки в растяжениях и ушибах ему не было равных; ещё немного, и он бы стал квалифицированным специалистом травмпункта – Артём прошёл в кухню, откуда тянуло чем-то сладким. Варя стояла над чайником, обняв себя за плечи, и нервно постукивала ногой по полу.

– Кто над чайником стоит – у того он не кипит! – налетел Артём на подругу со спины, обнимая за плечи.

Она забавно подпрыгнула на месте, и обернулась, положив ладонь на грудь:

– Напугал… Никогда больше так не делай.

– Ладно, – улыбнулся Артём и, по-хозяйски развалившись на ближайшем стуле, протянул: – Труси-ишка.

Варя показала Артёму кончик языка и недовольно буркнула, что Фила, как маленького ребёнка, нельзя оставлять одного. Обязательно ведь напакостит. Варю, как примерную дочь, больше всего, разумеется, беспокоило, что он накурит, а расхлёбывать придётся ей. Аргумент Артёма, мол, Варя предупреждала Фила не курить, она сочла недостаточно серьёзным. Недоверчиво мотнув головой, он привстала на носочки и нырнула в посудный шкаф с, кажется, полусотней кружек. «Ветровы их коллекционируют, что ли?» – Артём лениво зевнул и дрогнул, когда Варя стукнула белой кружкой с пиратским флагом по столу. Как-то так повелось, что эта кружка из подаренной Олегу Николаевичу стала исключительно Артёмовой. Варя вернулась к шкафу, выискивая кружку для Фила. Артём проследил за тем, как её пальцы с коротко стриженными ногтями скользят по разным кружкам, исключая одну за другой. Не удержался от подкола:

– Покрасивше выбираешь?

– Да ну тебя, – Варя схватила первую попавшуюся кружку. – Сойдёт. Торт будете?

– Конечно! – гаркнул из комнаты Фил.

Варя закатила глаза и скрылась за серебристой дверцей холодильника, увешанной магнитиками, как новогодняя ёлка шариками. Артём проследовал взглядом с Питера до Владивостока и усмехнулся:

– И чего ты такая добренькая? Нас чаем поишь, тортом кормишь? Даже не выгоняешь… Даже Яна нам так рада не была.

Варя при упоминании матери сладко улыбнулась и передёрнула плечами, золотой медовик в хрустящей коробке плавно опустился на стол:

– Маму проводили в четыре часа в Москву. Вот тортом и обедали. Остался. Папа только успел её отвезти и тут же на работу. А я, прикинь, пешком с последней остановки сюда топала: папе срочно надо было в администрацию, – выложив весь сегодняшний день, Варя вздохнула и неловко запахнула олимпийку: – А мне в одиночку… Не так как-то. Тихо слишком.

Артём рассмеялся:

– А тут клоуны по вызову подвернулись?

– Не по вызову, а без, – рассмеялась Варя в ответ. – Ой, Тёма, ты балбес!

Чайник засвистел. Варя мягко повернула газ, параллельно касаясь металлической ручки. Обожглась и, с озлобленным шипением отдёрнув руку, оглядела кухню. Артём сходу понял, что Варя ищет полотенце, и, стянув его со спинки соседнего стула, небрежно кинул. Варя успела поймать его у самого пола и осуждающе покачала головой.

В кружках задымился крепкий чай с нотками бергамота. Артём деловито побарабанил пальцами по столу:

– Ну балбес. По шкале от нуля до десяти – сколько Филов ты бы мне дала?

Варя зависла. Только и успела выровнять чайник, чтобы не пролить кипяток на себя. Её карие глаза посмотрели как-то непривычно мечтательно. Варя посмотрела в сторону коридора, покусала губу, а потом твёрдо грохнула чайником о плиту:

– Ноль.

– Так плохо?

– Нет, – Варя нервно улыбнулась, и щёки её зарумянились: – Просто… Это другое! Фил такой один.

– О как, – Артём напрягся, чувствуя что-то сладковато-тёплое в её произношении имени «Фил». Отмахнулся от дурацких мыслей и взял со стола нож с остатками торта, чтобы его разрезать: – Главное, ему об этом не говори – зазнается.

И тут же на пороге появился Фил с почти профессионально затянутой в бинт ногой. Небрежно подвинув Хабаровск к Москве на холодильнике, он бухнулся на стул у стены и попытался закинуть больную ногу на Артёма. Артём не дал. Они завозились, как маленькие щенки в корзинке, пока Варя не кхекнула и не звякнула металлическими ложками.

Возня прекратилась: медовик выглядел слишком аппетитно. Какое-то время в кухне слышалось лишь позвякивание ложек о тарелки, да глухие вопли боевика из зала. Это немного напрягало Артёма. Он внимательно следил за тем, как ковырялась в своём тонюсеньком кусочке Варя, как жадно уплетал торт Фил (изредка кидая на Варю напряжённые взгляды), и пытался уловить что-то, тщетно ускользающее из сознания.

Тишину прервала Варя, нервно покусывая губу с каплями крема:

– Слушай, Тём, а почему вы ко мне приходите?

– А тебе не нравится? – встрял Фил, заметно напрягаясь.

– Да нет, – улыбнулась Варя, – почему? Просто интересно.

– Ты ближе, – ляпнул первое, что пришло в голову, Артём.

На самом деле, он толком не мог сказать, почему они после встреч с Ильёй, как правило, побитые, голодные и уставшие, приходят к Варе.

Так сложилось осенью, в десятом классе. У Фила и Вари тогда только-только начинал налаживаться контакт, они только-только переставали ревновать Артёма друг к другу, но переходить к стадии друзей не торопились. Так что Артём был очень удивлён, когда в октябре под проливным дождём, сидя на последнем сидении задней площадки длинного автобуса и болезненно подпрыгивая на ямах, Фил предложил зайти к Варе.

Артём отнёсся к этому скептически, предполагая, что их либо выгонят, либо примут холоднее, чем в чертогах Снежной Королевы. Варя терпеть не могла, когда кто-то нарушал её творческие и жизненные планы. Поэтому не любила гостей, неожиданных – вдвойне.

В тот день Артёму показалось, что он совершенно не знает друзей. Недовольно поджимающая губы на дурацкие ужимки Фила и лениво дающая ему списывать, Варя вдруг искренне разволновалась, увидев его с ссадиной на скуле и сбитыми костяшками. И вопреки его уговорам, сама нашлёпала пластырь на глубокую ранку.