Разобьешь второе – и оденутся в пышные шубы лесные звери, а на могучих соснах-великанах повиснут гроздьями шишки.

Разобьешь третье – и вспыхнут огоньками ягоды да плоды, наполнятся тягучим медом соты и заколосится буйная рожь.

И направилась ведьма в лес, к той высокой сосне, чья макушка темным шпилем виднелась над ровной грядой рыжих крон.

Были в лесу ступени, ведущие на вершину взгорья, а на взгорье том, посреди залысины, где не росла трава, стояла одинокая кривая сосна. Макушкой она упиралась в облако, точно принарядившись в белую шапку. Прожитые столетия прожгли продолговатые отметины на ее темно-красной коре, а бирюзовый лишайник рисовал на стволе чудные узоры. Массивные лапы образовывали над землей целые арки, с которых старческими прядями свисали лохмы седой паутины.

А в корнях, под тремя слоями земли, спала крепким сном до поры до времени сама Мать-Природа.

За взгорком простирался уже чужой, нехоженный темный лес; сплошь чаща и непролазные заросли, куда не проникал ни единый лучик света, из-за чего тень там казалась багряной, а листья кленов и осин – окровавленными ладонями мертвецов.

В том лесу ведьма не была хозяйкой, а создания, там обитавшие, отличались скверным нравом, поэтому она никогда туда не совалась. Там было царство темных альвов; душ путников, заблудившихся и так и не нашедших выхода; гиблые болота и бескрайние топи. Там спали мертвые боги, разбудить которых боялся любой, кто про них слышал.

«Не буди лихо, пока тихо» – говорили люди. Ой, не зря говорили!

Отложив метелку и лукошко, ведьма обратилась белкой и ловко взобралась на верхушку сосны. Глядь – на ней и впрямь ютилось гнездо из грозовых туч, с проблесками молний, а в нем покоились три волшебных яичка: одно багряное с металлической жилкой, точно подземная драконья руда; другое рыжее, как физалис по осени, а третье – золотое, словно крохотное солнышко, и от исходившего от него жара из глаз катились слезы.

Бережно подняла их ведьма, укутала в мех и стала спускаться, как вдруг неаккуратно стала лапкой на ветку, а та и подломилась, и маленькое золотое яичко выскользнуло у ведьмы-белки из рук, да исчезло внизу, в затаенном мраке темного леса!

Только и услышала ведьма, как треснула скорлупка. И тут же вздрогнул темный лес пылающим алым маревом меркнущего золота! Шелестящей волной покатилось дожделистье, припорашивая черные ветви плешивых осин желтыми кляксами, унизывая плодами деревья и кусты! В тот же миг покрылся ржавчиной пруд и налился бордовым блеском дикий виноград, а дворик у дома замело лапастыми листьями! Вьется хмель буйной лозой, гремя зелеными помпончиками, а полынь на лугу колосится седовласой волной!

Отгремел и замолк темный лес, встревожились тамошние духи, из глубоких нор повылазили темные альвы. И проснулись мертвые боги.

А ведьма отнесла оставшиеся два яичка домой и надежно схоронила у себя в саду, возле старого колодца – пока не пробил их час. А затем тревожно обернулась к родному лесу, томно украшенному кружевом красных и желтых листьев, где-то далеко за которым лежала темная чаща. И дурное предчувствие поселилось у нее в душе.

А солнце-птаха, качаясь на ветвях высокой кривой сосны, рассыпало пылающие перья по янтарному морю небосклона.

Ведьма жила на окраине осени, в небольшом домике причудливой формы. В ее дворике сорняки росли вперемешку с дикими розами, ежевикой и рутой, а стены оплетал кудрявый виноград. От города к дому вела витиеватая красная дорожка из мелкого гравия, которую ведьма специально расчистила от травы и листьев и каждый день тщательно подметала.

Не сказать, однако, что дорога отличалась удобством или была короткой – что ж это за ведьма, коли до нее легко добраться! Чтобы попасть сюда, нужно было преодолеть крутой холм, перейти через мостик над речкой, который подпирали старые как мир тролли, а затем долго идти мимо полей, раскинувшихся пестрым, точно сшитым из разноцветных заплаток полотном.

Ее домик со всех сторон окружал лес, уже променявший свою зелень на миллион оттенков теплого янтаря. Это был древний лес, ровесник Матери-Природы, поднявшийся из колыбели задолго до появления здесь людей и этого городка, да и самой ведьмы тоже. Массивные вековечные дубы с шероховатыми стволами перемежались изящными, застывшими во всевозможных забавных позах сосенками-малютками, покрытыми изморозью березами, осинами в алых кокошниках и густыми зарослями шиповника и малины.

С раннего утра ведьма вливалась в золотые будни осени, и не было у нее ни единой свободной минутки! Первым делом она расчищала дворик и отворяла калитку, а сама тем временем шла кипятить котелок. Не успевала она заварить душистые травы для чая, как с улицы уже доносилось:

– Ванделина! Ванделина!

В калитку с робким озорством заглядывали курносые мордашки детворы. Выйдя на крыльцо, ведьма улыбалась, и буйные русые пряди падали бронзовыми кольцами ей на плечи, а в карих глазах теплился горячий шоколад.

– Какие пухленькие ребятишки пожаловали, – звенел ее голос россыпью медяков, – как раз к завтраку!

И щурила глаза, стававшие вмиг золотыми, точно у лисы, а дети смеялись и с восторгом прятались за ограду.

– Куда все подевались? – недоумевала ведьма, с веселым удивлением поглядывая по сторонам. – Вот жаль-то, не успела никого поймать.

Тут уж и чай клокотал в котелке, и ведьма торопливо заходила в дом, но дверь всегда оставляла открытой, и спустя пару минут по дощатому полу уже стучали босые ноги. Дом наполнялся звоном посуды и дурманящим ароматом утреннего чая: смеси чабреца, мяты и ромашки. Ох, что за дивные были часы! Ее маленькие гости увлеченно грызли пряники и макали пальцы в варенье, и их ничуть не пугали ни высушенные жабьи лапки у печи, ни вороний череп на подоконнике.

– Расскажи сказку, Ванделина!

– Расскажи, расскажи!

– Что ж, расскажу… – таинственным шепотом начинала ведьма, и дети тут же замолкали.

Сказка лилась за сказкой, и ни один альв не взялся бы сказать, сколько в тех историях было правды, а сколько вымысла. Страшные сказки, добрые сказки… сказки про лес и про духов, его населявших; про жутких колдуний, что похищали детей, да про морских лошадок, что уволакивали на дно, а еще – про уродливую болотную ведьму, в глаза которой нельзя было смотреть…

Рассказывала и для пущего эффекта заставляла тени танцевать, двигая перед свечкой бумажными фигурками. Тени ведьм, страшных лесных чудовищ и волшебных существ огромными призраками скользили по стенами, заставляя детишек визжать от восторга и сжимать друг друга за руки.

Но один раз не досмотрела молодая ведьма, забыла погасить свечку, и тени чудищ да троллей сбежали из ее дома и рассеялись по спящему городу, заползая в сны взрослых и детей, кусая беззащитные души и заполняя нутро холодным мраком.

Поздно спохватилась ведьма, погасила свечку, но теней уже не было в доме! Взяв метелочку из рябины, ведьма отправилась в город, и колкие звезды подмигивали ей с надменного неба, а листья хрустели под каблуками, наполняя лес особенной мелодией.

– Куда ты так поздно направилась? – удивился каменный тролль, живший под мостом.

– Уборкой заниматься! – пояснила ведьма, взмахивая метелкой.

– Вот чудная, – пожал плечами тролль, так что с мостика посыпались песок и кирпичная крошка.

Но ведьма прекрасно знала, что коли мусор развел – сам и убрать изволь. Этому ее в первую очередь научила старая наставница. А еще – что за все поступки нужно нести ответственность, нравится это тебе или нет.

От дома к дому ходила ведьма, останавливаясь у каждой двери, и прислушивалась. Затем, покрутив замок, тихонько входила внутрь, поднималась на второй этаж, где спали хозяева, и по очереди подходила к каждой постели. Хорошая у нее была метелочка, из бойкой рябины! И давай метелкой выметать тени из закоулков сна! Шурх-шурх, ни одна не удрала от цепкой метелочки!