Неймо подвинулся к Макке, которая сидела возле окна. Девочка сразу замлела, когда мальчик в очках, потеснил ее.

Поезд тронулся.

– Ну и зачем вы едите в порт? – поинтересовался старик, развеяв молчание.

– Мы едем на Край М…

Кая толкнула его локтем в бок.

– Ай! Ты чего толкаешься, больно же!

– А ты чего о нашем секрете рассказываешь?! – шепотом ругала она своего друга.

– Край Мира… – буркнул старик, – а вы знаете, что это очень опасное место и таким как вы, – угрюмо показал тростью на сидящих напротив ребят, – там не место.

Огами закашлял и опять вдохнул синий пар ингалятора.

– У этого еще и астма, – добавил старик, разводя руками.

– Дети, вам на Краю Мира делать нечего, что вы там вообще забыли? – повисло молчание. – Вы сами-то, откуда, на вас взглянуть так вы путешественники с вашей одежкой и рюкзаками.

– А вы куда едите? – улыбнулась без недостающего зуба Кая.

– Я? Я к внукам еду. Сколько вам лет ребятня?

– Секрет, – сказала Кая, вовремя прикрыв рот болтуна рукой.

– Хех, да я и так это вижу. Беловолосому с ингалятором восемь, блондину девять, тебе десять, а этой парочке что справа, одной тоже восемь, а второму не больше девяти.

– Если знаете, то зачем спрашивали? – спросил Неймо.

– Мне было интересно доверяете ли вы мне. И правильно делаете, что нет. В этом мире никому нельзя доверять, даже самому себе. А этому, – показал тростью на Ника, – лучше вообще молчать. Болтун как говорится, кончит быстрее молчуна.

Ник насупился, скрестил руки и обиженно отвернул голову от старика.

– Так все же откуда вы и что забыли на Краю Мира? Вы же понимаете, что если не ответите, я вынужден буду сообщить об этом проводнику, – сказал старик.

Ответил Неймо:

– У нас практика по выживанию, мы из детдома.

– А, слышал об этом. Чтоб чиновникам пусто было! Придумали свои абсурдные законы, а сами живут за счет низших классов, – проворчал дедок. – Можете значки показать?

– Значки? – переглянулись ребята.

Неймо достал из рюкзака пять металлических квадратиков с именной гравировкой спонсора. Эта гравировка что-то на подобии водных знаков на валюте, подделать ее почти нереально.

– Вот.

Старик пощурился и спросил:

– Разве в таком возрасте отпускают на практику?

– Наш спонсор снизил возраст испытательной практики.

– Неужели он не выделил вам средства на первое время.

– Эти оболтусы все деньги на сладости спустили. С их безответственностью, не хватало еще что бы они значки потеряли. Не переживайте, на первом радиусе нас встретит экскурсовод. Там хотя бы браслеты желтые дадут, надеюсь, уж их-то они не потеряют.

Старик посмотрел на них и снова спросил:

– Как вы собираетесь ехать на пароме? У вас денег же нет.

– Мы прокрадемся на него, – внятно, с обидой пробубнил Ник.

Седой старик рассмеялся:

– Как? Дорога-то в него одна.

– Придумаем что-нибудь, – все так же дуясь, говорил маленький болтун.

– Эх вы…

Старик вновь достал кошелек и протянул детишкам деньги.

– Держи…

Ребята не понимали.

– Держи, держи, – говорил дедок ворчливо, но уже по-доброму.

– С… спасибо…

Ник взял деньги и перестал дуться.

Дорога была долгой. Ребята весь путь болтали с ворчливым и угрюмым, но все же добрым стариком, пока тот ни вышел вечером на нужной ему станции.

– Неймо, откуда у тебя значки? – спросил Ник.

– Я стащил из коробки возле склада, пока грузчики возились с замком. Повезло что на ее крышке шов разошелся.

– А почему нам не сказал? – спросила Кая.

– Я хотел в поезде, сразу, как сели рассказать, не думал, что старик рядом сядет.

– А почему в лагере не рассказал? – спросил Ник.

– Мы могли кого-нибудь разбудить. А по пути на вокзал на нас итак косо смотрели.

– А их разве прицепить нельзя? – спросила Кая.

– Вся суть этой практики в том, что студенты путешествуют самостоятельно. Если люди будут знать об этом, то из жалости станут помогать, а это идет в расхождение с правилами. Значок нужен, как удостоверение, которое дает право свободно передвигаться по стране. Вообще эти значки выдают студентам не раньше четырнадцати. Нам еще повезло, что вместо кассы на вокзале был автомат, так бы могли отвезти в детдом.

– Ладно, давайте покушаем и спать, – достала Макки термос из рюкзака.

Дети набили животы бутербродами с сыром и уснули на плечах друг друга под убаюкивающие стуки вагонных колес.

Глава 8. Лайнер

Утром поезд прибыл на станцию. Женский голос объявил:

– Морской порт. Конечная. Просьба пассажиров покинуть вагоны.

Несмотря на остановку и вещание, ребята спали. Их разбудил билетер, который специально будил уснувших во время долгого пути пассажиров.

При выходе из вагона, ребята ощутили освежающий запах утреннего, морского бриза.

Порт был переполнен. Жуткая, эгоистичная суета, которая считалась нормой в этих краях, казалась детям из глубинки дикой и непонятной. Они вышли из вагона, и поток людей тут же подхватил их, унеся в неизвестном направлении. Хаотичный, на первый взгляд поток, принес их сначала к огромной таблице с расписаниями паромов, а затем к кассам по продаже билетов. Наблюдая за тем как люди, словно конвейер, покупают билеты, не нарушая гармонию потока, ребята, даже не совещаясь, единогласно приняли решение, доверить это дело Неймо.

– Пять билетов до Края Мира, пожалуйста, – протянул Неймо своей ручонкой десять бумажных купюр.

Кассир косо посмотрела на них, приспустив очки. Неймо показал значок.

– Сколько вам лет? – прогундосила кассир.

Неймо дал свидетельства о рождении.

Она изучила документы и опять посмотрела:

– На практику отпускают с четырнадцати.

– Спонсоры сейчас понижают возраст.

– Слышала об этом, но чтоб на столько…

Кассир продала билеты и отдала небольшую сдачу.

Оказавшись на небольшом лайнере, ребята прошли в каюту. По сравнению с их облезлым и подгнившим детдомом это были хоромы. Несмотря на то, что их было пятеро, кассир посчитала нужным, поместить их всех в одной каюте с двумя двуспальными кроватями. А что? Дети могут и так поспать. Но это ничуть их не расстроило. Наоборот, так даже веселей!

Из окна открывался роскошный вид на бескрайнее море. Кровати стояли широкие, застеленные мягким коричневым покрывалом. Большие подушки были набиты легким, нежным пухом. Рядом по обе стороны стояло по тумбочке. Над кроватями висели красивые бра. На полу лежал махровый, приятный на ощупь ковер. Стены украшали обои нежного, кремового цвета, а вдоль них, на полках, выставлены книги на любой вкус. А также в каюте была ванная комната и туалет.

Все ребята, не считая хладнокровного Неймо, который первым делом направился к книжным полкам, скинули свои рюкзаки и начали резвиться на кроватях. Даже Макки раскрепостилась, позабыв про свою застенчивость.

У Ника громко заурчало в животе.

– А у нас осталось что-нибудь покушать?

– Немного, посмотри в моем рюкзаке, – радостно дурачась на кровати, ответила ответственная за пропитание Макки.

– Может все-таки вернемся? – сказал Неймо.

– Нет, уже поздно. Если вернемся, то такой взбучки получим, что и не снилось, – ответил Ник, слезая на пол.

И тут Неймо не мог с ним, не согласиться. Он хотел обратно, очень хотел. Теперь он жалел, что поддался влиянию друзей и не остался в безопасном детдоме. Он не хотел заходить еще дальше, но и их бросить не мог.

Пока Ник искал в рюкзаке остатки вчерашнего ужина, в дверь кто-то постучал.

– Входите, – невозмутимо сказал Неймо.

Дверь открыл служащий лайнера. Это был высокий, тощий, статный и с гордо поднятой головой мужчина средних лет. Одет он был, как полагается, белый верх и черный низ. Особо выделялись черные лакированные туфли и белые перчатки. В глаза бросались изящный вытянутый нос, тонкие губы, торчащие в стороны, острые усы и зализанная гелем прическа.