Я подбежал к месту, где после себя оставил сообщение Дар. Разобрать было трудно, но я понял одно: «Кейла… Релог… На восток». Дальнейшие слова были неразборчивы, но я знал достаточно: кто и где. Подойдя к Дару, я увидел, что он пустым взглядом уставился на небо. Дар покинул этот мир, оставив бремя мести на меня.

— Спи вечным сном, Дар. Ты был достойным главой. Я отомщу за наш клан! — гневно произнёс я, закрыв уцелевший глаз главы Светлых. Оставив его, я направился на восток. В мыслях были лишь месть и ненависть к этой мрази, что сотворила всё это с нашим домом.

Пробираясь через заросли терновника и густой растительности, я с каждым шагом приближался к своей цели. При этом с этими шагами мой гнев только увеличивался. Мысли были лишь о мести. Каждый план об убийстве и экзекуциях был страшнее предыдущего. Глаза заливались кровью; лишь мысль о том, что Кейла с ним, удерживала меня от опрометчивых шагов. Кто знает, может, Релог устроил засаду, понимая, что моя супруга у него, и я сломя голову сейчас бегу прямо к нему в лапы. Нет, мне нужно думать трезво и убрать эмоции в сторону. Одни они могут меня погубить в этот роковой момент в моей жизни.

Когда я прошёл ещё несколько метров, моему слуху удалось поймать чьи-то звуки. Эти звуки принадлежали моей супруге. Мольба о помощи заставила чувства взять верх над разумом. В бешеном состоянии я вырвался из цепких лап леса. Рядом с пещерой стояло трое замызганных мразей; все они были в шрамах, а у кое-каких в некоторых местах вообще отсутствовала шерсть. Это были одичалые — изгнанные за свои преступления в кланах. Они без какой-либо жалости насиловали Кейлу. Ярость захватила моё тело. Теперь разум, который должен быть на первом месте, исчез. Вместо него появился звериный инстинкт.

— Тихо… Я сейчас дойду до кондиции и заполню тебя. Потерпи. Я надеюсь, ты родишь мне крепкого наследника, — произнёс изгнанник с разорванным ухом и шрамом на всю морду, увеличив свой темп.

— Нет… пожа… лу… — безжизненно хрипя, промычала Кейла.

— Стив, мы же договаривались, что первенец будет от меня! —возмутился второй олень.

— Да ладно тебе…. Сейчас… Ещё… чуть-чуть… — уже было видно: оставалось немного, и лоно лани заполнится. Однако резкий удар заставил Стива остановиться. Не понимая, что сейчас произошло, он опустил голову вниз и увидел черное копыто, покрытое кровью, которое торчало прямо из его грудной клетки. Я вытащил его, и труп повалился набок, издав лишь подобие хрипения. Я силой отшвырнул его в сторону, подальше от своей жены.

Двоица, увлекшаяся зрелищем и ожидавшая своей очереди, не увидела меня, позволив совершить первое убийство прямо у них на глазах. Последующие действия оказались быстрыми. Они не успели даже среагировать, не то что что-то сделать. Тело их друга, откинутое мной, сбило этих двоих с ног, и я оказался рядом с ними и одним ударом пробил обоим головы. От удара их черепные коробки лопнули, как пузыри, и мозги разлетелись по сторонам.

— Корван… — только и смогла произнести олениха, протягивая копыто в мою сторону.

Когда я увидел Кейлу, ярость потухла во мне так же молниеносно, как и появилась. Подбежав к супруге, я стал осматривать её. Всё тело было покрыто ранами от глубоких до порезов. Шерсть лани больше не имела светло-коричневый окрас: из-за высохшей крови он стал кораллового цвета. Волосы на её голове слиплись между собой из-за спёкшейся крови. Эти мрази хотя бы не тронули лицо… Не знаю почему, но хвала древнему! Хоть здесь всё цело.

Лань смотрела на меня безжизненными глазами, как бездушная кукла. Разум затуманился; он не хотел выпускать её из клетки, которую выстроил. Мне было плевать на это: если не вытащить Кейлу из этого состояния сейчас, то для меня она будет потеряна навсегда. Вспоминая предостережения Драгнира, я воспользовался своим даром, который так долго скрывал ото всех.

Приложив копыто ко лбу лани и сосредоточившись, я пробрался в сознание Кейлы. Там среди тёмного нечто мерцал маленький огонёк, который с каждой секундой лишь угасал. Поняв, что времени очень мало, я протянул копыто к нему и, схватив его, прижал к себе и своим дыханием стал раздувать в нём жизнь. Подобно тлеющим уголькам, с каждым разом огонёк то вспыхивал, как яркая звёздочка, то опять потухал. Убедившись, что он уже не потухнет, я вытащил из собственной груди такой же огонёк, только яркий и красивый, и прислонил его к огоньку Кейлы, делясь своим теплом. После этого её огонёк засверкал множеством красок. Он вырвался из моих объятий и вышвырнул из сознания своей хозяйки.

Я вернулся в реальный мир; в глаза Кейлы снова вернулся разум. Она, проморгавши, со слезами на глазах прыгнула на меня, не думая о своём теле и ранах. Сейчас, находясь в полном шоке, она не могла ничего сказать, а лишь проявляла эмоции, говорящие за неё. В них читался страх, отчаяние и грусть. Мне ничего не оставалось, как обнять её покрепче и держать столько, сколько потребуется, пока её, душа вернувшись из клетки, не восстановится. Мне придется присматривать за ней и делать всё, чтобы она была в безопасности, после чего мы отправимся к ближайшему клану и там постараемся зажить заново, позабыв всё это как страшный сон. Но этому не суждено было сбыться.

С разных сторон стали выходить одичалые; с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Увидев их, мне пришлось оторвать от себя вторую половинку, но она сопротивлялась: ей не хотелось уходить от меня. Мне силой пришлось перетащить Кейлу к себе за спину; я с агрессией посмотрел на не приятелей.

— Так-так-так, кого я тут вижу! Неужели к нам пришел тот, кто заварил всю эту кашу? Давно не виделись, Проклятый. Ты решил почтить нас своим присутствием, да? Это честь для нас, — раздался до боли знакомый голос.

Его владельцем оказался Релог; тот вышел из леса. Его белая, ещё не замаранная шерсть так и осталась нетронутой. Но вот рога, которые когда-то красовались на его голове, отсутствовали, даже признаков от них там, откуда они должны расти, не осталось.

— Эй, босс, смотри! Он убил наших, причём двоим проломил головы. Вон их мозги валяются по разным сторонам, — сообщил один из одичалых.

— Я и сам вижу! Если ещё раз раскроешь свою пасть, окажешься на их месте, — зло пророкотал Релог. — А тебя, Корван, я и не надеялся увидеть. Мне казалось, что мы всех убили… Однако тебе удалось избежать участи всего клана. Хмм… Не знаю, зачем эти долбоящеры оставили в живых Кейлу, но на будущее это будет им уроком, — с сарказмом усмехнулся он, смотря на меня. — Теперь, когда ты тут, я самолично убью тебя, а после и твою самку! — он двинулся ко мне.

— Не подходи!.. Ещё один шаг, и я убью тебя, даже не взирая на то, что ты был в нашем клане! — предупредил я, приготовившись обороняться.

Релог хищно улыбнулся, демонстрируя игривый азарт. Он с наслаждением растягивал момент начала нашего боя, наблюдая за моими потугами защитить Кейлу. Когда Релог обошел меня со стороны, всё моё внимание было устремлено лишь на него. Я по своей глупости поверил его словам, что он самолично убьёт меня, не позволив своим прихвостням вмешаться. Эти слова оказались лишь обманом, чтобы сбить мою бдительность.

Один из одичалых уже стоял наготове. Дождавшись удобного момента, он выпрыгнул из своего укрытия и что было мощи нанёс удар по голове. Меня, не успевшего среагировать, снесло в сторону. Лань, державшаяся сзади меня, прижалась к земле, но тут же была силой схвачена и поднесена к Релогу. На меня повалились все одичалые. Я ничего не смог предпринять при такой мощной массе. Через минуту я лежал на земле в зафиксированном состоянии. Релог блаженно облизнул свои губы, будучи в предвкушении скорой реализации своего плана.

— Вот ты и попался, Проклятое дитя! Или мне называть тебя сыном? Вот не надо делать такую мину! Я с самого первого дня понял то, что ты — мой проклятый сын, но у меня были сомнения. Поначалу мне не хотелось в это верить, а позже я решил проверить, правда ли это. Достать чёрную розу было не так уж просто, а ещё труднее было заставить нашего лекаря использовать её против тебя. Эх… Тяжко было, пока я не пригрозил расправой с членами его семьи. Особенно с дочуркой, которую он так оберегал от тебя. Кейла как раз и является его дочерью, если ты не знал, — он указал на пленницу. — Знал бы ты, как он корил себя за то, что сделал. Из-за боли от вины он не придумал ничего умнее и повесился на ближайшем дереве, — Релог дьявольски улыбнулся.