***
Сильный поток чувств хлынул из тату, и он начал превращаться, засияв тёмно-красным светом. Он превратился в ярко-красный свет, украшенный зловещим орнаментом, напоминавшим языки пламени.
Ту-дум… Ту-дум…
Сознание облаком окутал гнев.
В тот раз, когда меня избивала тетя, и когда я проиграл учителю, и меня чуть не убила мать Юки… я ненавидел весь мир и ничего не мог с собой поделать.
Весь этот мир — одна лишь чёрная тьма; всё, что осталось — это насмехающиеся надо мной тени. Мной управляла единственная эмоция.
— Пусть ветра буйные понесут слова мои. Где тайные силы собраны, и они недоступны взору! Подними свой взор, и поколеблются горы! Пусть узнаю его и пущу его имя по ветру! Явись на мой зов демон, погрязший в грехах людских, исполни наш договор, ибо имя тебе, — змея проняло холодной дрожью. Его когда-то кровавые глаза, так сильно отражающие яростью, перешли в холод. С каждым произнесённым словом над моей головой сгущалась скверна. Произнесённое последнее слово заставило его отбросить меня. — Гасадокура, — после этих слов тату на моей груди сверкнуло черной аурой.
Меня отбросило, подобно бейсбольному мячу, которого кинули изо всей силы. Шестикрыл попытался сбежать, пока я летел, отдаляясь от него. Но побегу не суждено сбыться. Из-под земли повылезало множество костяных рук, которые перехватили убегающего змея. Его попытки не могли увенчаться успехом, каждая секунда, проведённая на поляне возле храма, не могла закончиться для него ничего хорошим. Ведь не каждый день встречаешь существо, из-за которого ты возродился в этом мире.
— Чёртов Видящий, как ему удалось захватить душу самого Жнеца. Нужно как можно скорее покинуть это место, пока он… — не успел он договорить, как более мощная костяная рука затормозила, не давая вырваться. В попытках вырваться змей оглянулся назад. От увиденного ещё сильнее завозился, пытаясь вырваться из пальцев костяной руки.
Его смерть с каждым шагом приближалась. Огромная, с ростом самого шестикрылого, состоящая из одной скверны, приняла форму скелета. Это походило на технику «Черты зверя». Только я оставался своего роста, а вокруг меня образовалась из чистой скверны форма огромного скелета, которым я мог управлять как продолжением самого себя. С каждым моим шагом земля под ногами становилась бесплодной. Лежавшие трупы Ёкаев стали рассыпаться в прах.
— Ты следующий… — голос, раздавшийся изо рта скелета, походивший на шипение газового баллона. С каждым шагом я приближался к заветной цели — убить, разорвать на куски, заставить почувствовать всю боль, что он причинил моей Юки и семье.
========== Акт 2. Глава 16 — Путь шамана «Перепутье судьбы» ==========
«Если твой враг вооружён и снаряжён лучше тебя — воруй у врага. Огнестрельное оружие эффективно, но привлекает внимание. Нужно учитывать, что османы ответят тем же» - Лоуренс Аравийский
Подобно ходячему мертвецу, я продвигался к своей цели. Он брыкался, с каждым разом пытаясь выбраться из захвата. Выпущенная мною костяная рука знала свою цель и предназначение, удерживая жертву до последнего. Шаг, ещё один в такт с сердцем — я думал лишь об одном: убить его, растерзать, пока не ушёл, заставить испытать на своей шкуре все пытки моего больного воображения. Я уже видел, как буду неторопливо снимать с него скальп, сантиметр за сантиметром отдирая шкуру и не давая при этом умереть. Он ощутит всю прелесть страданий…
— Чёртов демон… Ты не знаешь, что навлёк на себя. Твоё тело не выдержит столько скверны. Ты просто умрёшь, и тебя никто не спасёт, — он попытался надавить на меня, предупреждая о последствиях.
Его слова пропустил мимо ушей. В голове крутилась лишь одна мысль, как он будет корчиться от боли, разрывающей тело изнутри, и животного ужаса. Поняв, что до меня не достучаться, змей принял контратаку. Набрав полные лёгкие воздуха, он выпустил чёрное маслянистое пламя на костяные оковы. Рука не сразу поддалась его пламени, но с напором он смог заставить расслабить хватку. Это позволило ему разжать ладонь и выбраться из захвата. Празднуя победу бегством, он даже не удосужился оглядеться по сторонам. К его разочарованию, он оказался в ловушке — отсутствие возможности Шестикрыла летать: я соорудил вокруг всей поляны огромные, состоящие из одних костей стены. Змей сразу уткнулся мордой в одну из них. Попытавшись взобраться, он сразу был скинут с неё на землю. Части тел, использующиеся как материал для стены, оживали и каждый раз мешали ему подниматься, то и дело принося нереальную боль и ломаясь при нахождении за что можно ухватиться.
С каждой своей попыткой он всё сильнее чувствовал моё приближение и с каждым разом рвался наверх, пытаясь убежать от своей участи. Ведь Жнец, с которым он дрался в прошлом, убил его быстро. А сейчас, снова приобретя кровь и плоть, он не хотел вновь оказаться в небытие. При этом он знал, что не обойдётся быстрой смертью. По моему взгляду он видел: месть будет сладкой. Но не просто сладкой, а ещё и жестокой, невероятно кровавой. Это так и было. Вид отчаявшегося врага заставил мою тёмную сторону, ещё никогда не показывающуюся в этом и другом мире, обнажиться. Скверна знала, куда нужно «нажимать», и я, не понимая, что она управляет мною, относился к ней как к само собой разумеющемуся.
Прижавшись к стене, Шестикрыл снова попытался испепелить меня своим обжигающим пламенем. Окутанный маслянистым пламенем, я продолжал приближаться к нему. Картина стояла устрашающая. Теперь к нему приближался не просто голый скелет, а укутанный чёрным балахоном пламени Жнец, игнорирующий любой урон от огня.
— Нет, нет, нет, нет… — твердил он одно и то же, раз за разом впиваясь когтями в стену от отчаянных, но бесполезных попыток сбежать. Приблизившись, я крепко ухватился за его глотку и сжал руку. Змей рефлекторно схватился за запястья, пытаясь разжать тиски.
— Теперь… ты ответишь… за всё… — мой голос, до того казавшийся странным, стал ещё более мрачным и металлическим. Я яростно взглянул на змея исподлобья. Моей зловещей ухмылке мог позавидовать любой злодей. Безжизненный взгляд, в котором читалось лишь безумие и жажда мести. Высохшая дорожка крови на лице дополняла картину с безумцем.
— Давай!.. Чего ты ждёшь?! — выкрикивал змей, изрыгая жалкие остатки маслянистого пламени и выдавливая из себя последние силы.
— Ты так просто не умрёшь. Нет… Тебя будет ждать особая смерть, — когда я произносил эти слова, змей дёрнулся, увидев, как в центре поляны из-под земли вырвался в рост Шестикрыла столб из костей в виде креста. Лишь одним разворотом я швырнул его в сторону столба. Крест ожил: множество рук и конечностей рванулись к змею. Он не успел бы ничего сделать, всё происходило быстро. Охватив тело, тысячи ладоней притянули его к столбу, намертво пригвоздив. Он несколько раз проверил кандалы на прочность. — Даже не пытайся. Твоё дыхание не растворит их.
Приблизившись к змею, я сел на землю и вытянул руку вперёд. Моё движение повторил скелет. Я представил перед собой тело Шестикрыла и лишь пальцем провёл по нему. Скелет повторил синхронно за мной.
По всей округе разнёсся оглушающий ультразвук. Боль оказалось такой сильной, что змей позабыл, как правильно кричать. Трепыхаясь и извиваясь, как червяк на крючке, он пытался во что бы то ни стало вырваться.
— Отпусти-и-и-и!.. — Шестикрыл взвыл от пронзительной боли.
Я снова повторил действие, заставляя его страдать. С каждым разом он извивался и корчился от боли, бился в конвульсиях, закатывал глаза в попытках уйти в небытие. Но я не давал этому случиться, давая маленькие перерывы перед следующей экзекуцией. После десяти минут мучений, а для него, — словно десяти лет, всё его тело было исполосовано огромными и глубокими ранами. Кровь из них не сочилась, ведь при разрезе огонь на теле скелета прожигал их. Мои пытки продолжались долго, он выл от боли и то просил о пощаде, то проклинал меня. Но я продолжал издеваться над ним до тех пор, пока не исполосовал всё тело. На нём больше не оставалось живого места. Я перешёл к его крыльям и переломал каждое. Медленно, не торопясь, по косточке… В глазах змея уже пылало безумие: он не мог вытерпеть такую экзекуцию без утраты здравомыслия. Последним моим аккордом стало проникновение в грудную клетку. Я с треском рвал кожу и органы, раздирая грудь и раскрывая его, как книгу. При этом я подливал в него скверну, не давая умереть так просто. Внутренности горели пламенем, сердце билось очень медленно, предрекая скорейшую гибель.
