Мы прошли ещё немного, затерявшись среди густонаселенного рынка. Послушники провели меня к месту, где они посчитали никто меня не увидит. Глухой переулок, загаженный человеческими отходами. Оказавшись в приемлемом укрытии, я стянул с себя этот проклятый балахон. Вдохнул полной грудью свежий воздух. Дышать под этой тканью оказался куда труднее, чем исполнять жест богини, как я провозгласил, повторяя за послушниками.

— Господин мы, выполнили вашу просьбу, теперь мы можем вас покинуть, — процедил парнишка, смотря на меня исподлобья. Вот увалень, не простил меня за удар по его подруге. Если бы я этого не сделал, лежали бы они горизонтально под землёй. Осмотревшись по сторонам, я кивнул сам себе.

— Можете идти. Я не стану больше вас задерживать, — и повернулся спиной к Карлу.

Возможно это прозвучало из моих уст высокомерно, но по-другому с ними нельзя. Драконидка учила меня, что слабые Скаали понимают только силу. Если проявишь слабость, они почувствуют её, тогда так просто от тебя не отвяжутся. На этой ноте можно было с ними распрощаться, но одна юная особа этого не хотела. Она как прилипала схватила меня за рукав помятой рубахи, потянула к себе, останавливая меня. Я повернул голову, мельком бросая вопросительный взгляд. Опустив голову, она не решилась смотреть в глаза, боясь потерять всю собранную решимость.

— Спасибо, что защитили от храмовника, избранный, — произнесла она, и на этом всё можно было закончить. Но нет, девчонка продолжала удерживать меня, сжимая посильнее свой кулачок.

— Что тебя беспокоит? — спросил её в попытке подобрать нужный ключик в словах.

— Я…я, — Эмили пыталась выдавить из себя хоть слово, но они с трудом выходили из неё. Только на третьей попытке ей удалось сказать: — Я хочу пойти с вами, избранный!

Такое заявление поставило её спутника в ступор. Он ошарашенный не мог подобрать слов, чтобы отговорить свою подругу от безумной идеи.

— Ты слишком слаба. Я не смогу помочь тебе в трудную минуту. Моя главная задача выжить самому, а не нянчиться с детьми, — услышав от меня спасительную речь, он облегчённо выдохнул, расслабившись, словно тетива на луке, но возмутился на слово дети.

Карл высказал возмущение сразу, как только Эмили отпустила мою руку:

— Мы не дети! Кто позволил вам так называть нас?

— Вот первый признак ребячества. Взрослый бы даже не среагировал на это. Просто ответил, тонко поставив меня на место. Ты в очередной раз подтвердил мои слова, — я отвернулся от них. — Так, куда бы мне сейчас отправится? — пробубнил себе под нос свои мысли.

Он фыркнул.

— Пойдём, Эмили, нам больше нечего тут делать. Нужно как можно скорее вернуться обратно в храм и вернуть мантию жреца. Иначе нам не избежать гнева первосвященника. — Та кивнула, пригорюнившись.

Правда сильно подействовала на девчонку, интересно, почему она захотела пойти со мной? Я задумался на мгновение, как тут же мысль сменилась на тревожность. В голове закричало чувство опасности после слов Карла. Я вначале не понял, из-за чего, только через пять секунд до меня дошло. Если они сейчас заявятся в храм без Жреца, или, ещё хуже, в руках будут держать хламиду, то не трудно представить, что подумают храмовники, когда увидят их. Послушники — это обычные рабы, которые выполняют всю грязную неблагодарную работу. При любом косяке они становятся козлами отпущения. Я не заметил, что во время обдумывания слишком увлёкся, и почувствовал неприятную боль в нижней губе. Снова моя вредная привычка прикусывать губу. Так скоро шрам можно заработать. Я повернулся к парочке, бросил взгляд на хламиду в руках Эмили. Подойдя к ней, забрал ткань, она непонимающе посмотрела на меня. Карл уже был готов пойти на меня с кулаками.

— Вам опасно возвращаться обратно без меня, — сообщил им я, оглядываясь по сторонам, куда бы пристроить улики.

— Погодите, о чём вы говорите? — возмущение парнишки сдерживало его порыв. Я его прекрасно понимал почему. Только избавился от проблемы, а тут на тебе, снова нарисовалась только по хуже в три раза.

— Я, кажется, понимаю, о чём говорит избранный. — Карл вопросительно приподнял бровь. Эмили повернула к нему голову. — Если мы сейчас вернёмся без Жреца, а у нас будет только его вещь, храмовники заметят это, и тогда простой пощёчиной мы с тобой не обойдёмся, — сообщила она ему объяснения ситуации, в которой они сейчас оказались.

Девчонка оказалось куда смышленее чем парень. Может взять её собой на самом деле? Обучу паре приёмчикам, авось пригодится мне в будущем. Шальная мысль казалась вздорной, но очень заманчивой. Она сама захотела пойти со мной, я не заставлял, при этом у меня будет свой личный гид в этом мире. Несмотря на возраст, Эмили показалась мне намного умнее своих сверстников. Может я глубоко ошибаюсь в своих суждениях, наверняка есть гении здесь, что намного лучшее её. Но судьба решила меня за меня, подкинув этих подросток. Так почему бы не воспользоваться этим моментом? Как раз у меня появились парочка идей, как их использовать для своих целей…. Вот чёрт, я стал говорить как второсортный злодей. Скажу честно, это мне нравится.

Я разорвал на части хламиду жреца, остатки втоптал в грязь, приводя белоснежную ткань в неузнаваемые лохмотья.

— Эмили, твоё желание пойти со мной ещё в силе? — спросил её, подавая руку.

Девчушка вспыхнула от счастья, будто ждала этого момента всю свою жизнь. Она буквально повисла на моей руке, прижимаясь ко мне. Такого радостного ребёнка я видел лишь когда дарил подарок своей сестре в детстве.

— Да, я пойду с вами, избранный.

— Снова ты о своём… — я закатил глаза. Она непонимающее по-воробьиному наклонила набок голову. — Зови меня Леон и никак больше.

Она кивнула.

— Хорошо, избранный Леон. — Я тяжело выдохнул, делая рукалицо. Чувствую эти дети ещё покажут миру, из какого теста они сделаны. Я растянулся в улыбке. От этого жизнь становится ещё интереснее…

***

В этот день наша с ребятами жизнь кардинально изменилась. Храмовники, не дождавшись возвращение Жреца, объявили полную мобилизацию в столице. Нижнее кольцо было полностью окружено, никто не мог покинуть его, ведь смерть служителей храма настоящий грех, тем более Жреца. Ничего умного, кроме как инициировать наше убийство, мне не пришло в голову. Доказательством послужила найденная окровавленная одежда послушников и кое-какие остатки мантии Жреца. Всё я проделал оперативно, без сучка, но с задоринкой.

Эмили сразу приняла мои условия избавиться от одежды, окропив её своей кровью. Вот Карл наоборот, своим высокомерием всё портил, пока его подруга не показала, кто в их группе главнее. Она смогла его приструнить всего тремя фразами, у Карла не было ни шанса. «Я тебе противна?» Как им это удаётся, остаётся для меня загадкой. Но для себя я подчеркнул, если в будущем попадётся мне такая особа, которая начнёт из меня вить верёвки, как это делает Эмили с Карлом, так просто я ей не дамся, буду стоять на своём, даже если это обидит её. Инсценировав нашу смерть, мы двинулись по переулкам, избегая чужих взглядов. По пути мне пришлось скрыть свою личность, обвязав голову своей рубахой. Верхом на Пантере я выскочил на одну из торговых площадей. Народ, как только увидел меня, в панике стал разбегаться, крича: «Тёмный». Толком не могу понять почему как только кто-то на животине тёмного окраса выйдет, то он сразу становится тёмным. Может это просто хороший парень решил немного разнообразить свою жизнь? Завел себе экзотическое животное, дабы показаться свою брутальность. Я откинул лишние мысли в сторону, ведь ещё не хорошо понимаю этот мир. Я нашел более-менее интересный ларёк с одеждой. Примерно оценил на глаз размеры будущих компаньонов. Схватил лежащую рядом переносную сумку. Укладывая всё по максимуму, думал обзавестись тут оружием, но увы. Тень пробежалась по всем рядам торговых палаток, но так ничего не нашла. Лишь еда да разные побрякушки.

Может, Карл был прав… По пути я как-то заикнулся, не видели ли они тут ближайший оружейный магазин. В ответ мне было немое непонимание. Пришлось разжёвывать, что я имел в виду, даже показал пример алебарды храмовников. Парочка всё-таки поняла меня и огорчила при этом. Лишь храмовникам и ученикам дозволено носить священные реликвии — так они называли колюще режущие предметы. Мда-а-а… в начале я не поверил им, но убедился после грабежа. У народа вообще отсутствовало хоть какое-то холодное оружие. Даже те же дубины оказались простой бутафорией. Этот мир становился для меня всё более отталкивающим и диким. Я закончил заполнять сумку, сел сверху на пантеру и что есть сил дал дёру. За всё это время пребывания на площади я не видел стражи, которая могла меня остановить. Я скрылся снова в тёмном переулке, фамильяр ушёл в мою тень, а сам я по-быстрому переоделся.