Ирбис сморщил нос, сердито зашипел, но… всё же перекинулся обратно в человека. Дженсен сразу отвел взгляд, не решаясь сделать шаг вперёд или назад. Ему было слишком больно. Ведь он чувствовал, что что-то не так в их отношениях. Слишком идеальные, слишком счастливые, слишком хорошо он себя чувствовал. А ведь он знал, что чудес не бывает, и жизнь — это не сказка со счастливым концом. И о чём теперь говорить, когда их разделяет бездонная пропасть, а крылья сломаны.

— Может, пойдем в мой кабинет? — осторожно предложил Джаред, сделав к замершему Дженсену шаг. — Не будем же мы выяснять отношения на улице.

— А нам есть, что выяснять? — без выражения спросил Дженсен, так и не поднимая глаз, не желая встречаться взглядом с просящими глазами Джареда, хватало и умоляющего прерывистого голоса. — Разве остались отношения?

— Дженсен, пожалуйста, не говори так, — Джареда, словно, ножом полоснули по сердцу, по телу прошла мерзкая дрожь, так хотелось отмотать время назад и сделать всё иначе. — Пойдем со мной, прошу. Не дай всему развалиться за секунду. Давай обсудим.

Джен пожал плечами, стараясь изо всех сил казаться равнодушным. Его мир перестал существовать, свет ушел из жизни, оставив беспроглядную тьму, сердце в страшных ранах, оставленных когтями белого волка. Он горько усмехнулся, что теперь можно изменить. Они родились такими, принадлежат к разным мирам. Такой союз невозможен даже в фантастических книгах, что уж говорить о жизни. Сейчас только один выход. Уйти, вернуться домой и надеяться, что он не проживет слишком долгую жизнь. Ведь без души и с разбитым сердцем не живут. Ведь так? Но он всё же двинулся вслед за осторожно подошедшим к нему Джаредом, позволяя увести себя с улицы. Где-то в глубине души надеясь, что выход из этого тупика всё же есть.

Они пришли в небольшой кабинет. Джаред усадил его в кресло, впихнул в руки стакан с виски и сел напротив. Так они и сидели, думая о сложностях судьбы и устройстве их общего мир. Мир был один и правила в нём были для всех едины. Ну не может волк и барс быть вместе и иметь детей, это слишком противоестественно, не задумывала так природа, не благословляла такие союзы Богиня Луны, не было такого ещё ни разу. И как они вообще умудрились в это всё влипнуть?!

— Послушай, Дженсен, — начал Джаред, голос дрожал, ладони судорожно сжались в кулаки, но он собирался бороться за своё счастье до последнего, даже если бороться придётся и с самим Дженсеном, и со всем миром. — Я тебя понимаю, правда. То… те, кем мы оказались — это очень неожиданно. Но не смертельно же. Я знаю, нас разделяет слишком многое. Общественное мнение, дебильные традиции, отсутствие таких пар когда-либо, наши родственники и собственные предубеждения. Но прошу, подумай, так ли это важно для нас. Например, всё, что я знаю о кошках, в частности о барсах, совершенно не соответствует действительности, тому, что я наблюдал всё это время. Ты добрый, мягкий, отзывчивый, упрямый… Эти несколько дней, что мы провели вместе, самые лучшие в моей жизни. Я ещё ни с кем не чувствовал себя так хорошо. Ты тот, кого я так долго искал. И мне всё равно, что говорят другие. Всё равно, что раньше никто не влюблялся в представителя другой расы просто потому, что у нас принято сначала узнавать про вторую ипостась. Мы всегда общаемся и знакомимся с уже существующими предубеждениями. И вот, когда мы действительно не знали, кто мы, нам удалось узнать друг друга настоящих, без навязанных воспитанием мнений. И сейчас я не хочу всё потерять, потому что мы вдруг решим вернуться к тому, что, как все думают, будет правильно. Я хочу всегда быть с тобой. Хочу, чтобы мы стали семьей, стали одним целым. Я люблю тебя, Дженсен. Я готов бороться со всем миром за тебя, а ты?

Джаред замолчал, теперь ход за Дженсеном. Он сказал всё, что думал, сказал, три самых главных слова в своей жизни и очень надеялся на взаимность. Потому что он не мог представить себе жизнь без Дженсена, без своего пушистого котёнка. Ему тяжело дался этот первый шаг, и он понимал, что не всё будет легко и гладко в их дальнейшей жизни, если они не струсят и станут бороться за друг друга. Придется не только скрываться от родственников, и, наверное, от всего мира, который осудит их отношения. Но и преодолевать свои собственными предубеждениями и страхами, которые прививали им с детства. Придется узнавать друг друга практически с нуля. И если в первые минуты Джаред был поражен и раздавлен открывшейся тайной, то сейчас он решил, что будет сражаться за своё счастье до конца, даже с самим Дженсеном и его упрямством.

Джен по-прежнему сидел неподвижно и смотрел в стакан. В ушах шумело и слова Джареда доходили до него с трудом. Но последние он услышал отчетливо.

Не может быть. Мысли лихорадочно метались у него в голове. Джаред его любит, хочет быть вместе. Но разве он не понимает, что это невозможно. В их мире не найдется места для такой ненормальной пары, все отвернутся от них, они станут хуже изгоев. Остаться вдвоем против всех, пойти наперекор существующим законам, устройству их мира и постоянно скрываться, убегать, ждать опасности отовсюду. Разве это жизнь? Это их счастье?

— Дурак, — внезапно снова объявился внутренний голос, которого давненько не было слышно. Он даже решил, что этот внутренний «я» давно исчез за ненадобностью, поскольку Дженсен достаточно вырос. Видимо всё же не настолько, насколько считал.– Счастье — это когда рядом любимый, а все остальные пусть идут дремучим лесом, ломая по пути ноги или лапы, кому как удобнее.

— Если нас поймает мой отец, то он, не раздумывая, убьёт Джареда. Он не допустит такого позора. А я не переживу, если с Джеем что-то случится. Лучше всё закончить быстро и сейчас, — возразил он своему второму «я».

— И жить дальше с разбитым сердцем?

— Зато я буду знать, что Джей жив.

— И-ди-от. Ты говорил, что не ребенок, но и Джаред уже не младенец. Он в состоянии постоять за себя. Вообще я тебя не понимаю. Тебе только что практически сделали предложение, сказали, что любят, готовы пойти на всё ради тебя. А ты?!

— Что я?

— Устраиваешь истерику. Ну, ты ещё поплачь. Ах, как всё плохо. Я старше, я умнее. Знаешь, что самое главное, когда двое любят друг друга?

— А ты, можно подумать, знаешь.

— Конечно. Главное, что они принимают решения вместе, действуя, как одно целое.

Дженсен задумчиво прикусил губу, мысленный диалог с самим собой не то, чтобы сильно помог, но… Он тоже действительно успел полюбить Джареда, любит его сердцем и душой, и хочет остаться с ним, вопреки всему, даже гребаному устройству мира. Но Джей не понимает, на что они себя обрекут, оставшись вдвоем против всех, без поддержки родных и близких, вообще без помощи с чей-либо стороны. Он невольно шевельнулся и сдавленно зашипел, рана на руке дала знать о себе неприятными покалываниями.

— Великий дух, ты же ранен, — Джаред тут же подскочил. — Подожди, я сейчас всё принесу.

Дженсен перевел взгляд со стакана на хлопнувшую дверь. Да, он был ранен. Но это раны на сердце, а не на руке. Глубокие кровоточащие, которые никогда не смогут зажить.

— Да, что ты теряешь, –снова завопил внутренний голос. — Вспомни все ваши вечера, проведенные вместе. Вспомни прошедшие выходные на природе. Вспомни, ради чего ты сбежал из дома. Вспомни, что смог тебе дать Джаред. Разве это не стоит того, чтобы бороться?!

Дженсен вздрогнул. Он ушел из дома, чтобы зажить своей собственной жизнью, без постоянных приказов отца. Ушел, чтобы найти своё счастье, чтобы найти любимого, единственного и неповторимого. Он доверился судьбе и счастливому случаю. Искал свою вторую половину и нашел… Джареда. Рядом с ним было хорошо, спокойно, весело, свободно. Он чувствовал себя влюбленным мальчишкой, которому плевать на весь мир.

Дверь снова хлопнула, вернулся Джаред с аптечкой. Он тихо подошел к Дженсену и осторожно раздвинул края разодранного рукава водолазки. Увиденное заставило недовольно наморщиться. Кожа вокруг раны покраснела, кровь продолжала сочиться. Значит, нож был смазан ядом, не смертельным, но препятствующим регенерации. Не страшно, но рана будет заживать долго.