Страшно представить, что могло случиться, если бы отец согласился отдать его в приют для инвалидов и неполноценных. «У него голова слишком светлая, он не только слюни умеет пускать, как остальные в этих приютах», – говорил отец на все увещевания родственников и собственной жены, которая чуть с ума не сошла от ужаса после родов. «Это сейчас он ребенок еще! А как подрастет, куда нам наших детей прятать? Да он одной своей ручищей быка задушит и не вспотеет!» – причитали соседи.

В лесу было спокойно. Здесь был его настоящий дом. Он знал каждую тропинку, каждое дерево, звери не боялись его, чуть ли не с рук ели. Им было все равно, как он выглядит. Чтобы не сойти с ума от одиночества, он иногда говорил по рации с Петровичем или его женой, читал книги, научные журналы, газеты, правда, полугодовалой давности, но политика и курс валют его и так не особо интересовали. Иногда он наблюдал за туристами и охотниками, забредающими в его лес, но издали, оставаясь незамеченным, даже несмотря на свою совсем не скромную комплекцию. Бесшумно передвигаться, исчезать в тени деревьев и прятаться он умел, как никто.

Почему-то Тим до сих пор не сообщил о своей странной находке, хотя обычно он рассказывал Петровичу обо всем, что казалось ему интересным, даже о поведении перелетных птиц. Но вчера было просто некогда. Нужно было осмотреть парня, попутно сверяясь с медицинской энциклопедией, и оказать первую помощь. Сам Тимофей болел крайне редко, однако в его аптечке было все необходимое, даже шприцы, капельницы и физраствор. Да и кроме того, его переполнял адреналин, и он боялся, что председатель может уловить тревогу в его голосе.

Почему он так разволновался? Просто потому, что впервые за долгое время рядом оказался другой человек? Нет, не только. Он впервые видел такое совершенное тело, совсем не похожее на его собственное. Пусть излишне хрупкое, пусть покрытое равномерным слоем синяков и ссадин, но красивое, несмотря ни на что. Что бы с ним было, если бы он хоть чуточку был на него похож? Все бы сложилось иначе. Не нужно было бы ото всех прятаться, у него было бы много друзей и подруг, профессия, миллионы возможностей. У него была бы настоящая жизнь. Как в книгах, только еще лучше.

Тим накрепко перебинтовал грудь парня, готовый в любой момент скрыться в тень, если тот придет в себя. Опустил его голову себе на плечо, осторожно придержал пальцами затылок. От него даже пахло как-то иначе, волосы были такими мягкими, а кожа – белоснежная, не тронутая ни палящим солнцем, ни изнуряющим трудом. На правой лопатке – татуировка в виде дракона в японском стиле, он таких никогда не видел, поэтому даже рот приоткрыл от удивления.

Потом он перенес парня в свою спальню, укутал одеялами, так как того начала бить крупная дрожь. Он стонал во сне, кажется, что-то шептал. Его прекрасное лицо, которое Тим умыл от запекшейся крови и грязи, покрылось потом, волосы прилипли ко лбу темными полукольцами, губы распухли и покраснели, пушистые ресницы дрожали. Тогда Тим очень испугался, что парень не доживет и до вечера, однако тому становилось лучше с каждым часом. Температура спала, дыхание выровнялось, он наконец крепко уснул без кошмаров и лихорадочного бреда.

Да, ему определенно стало намного лучше, но после того, как Тим чуть не вышел на свет, ринувшись на помощь, ему снова будут сниться кошмары. Нужно быть предусмотрительнее…

Рано утром, едва рассвело, Максим попытался встать, но ноги его почти не слушались. Он успел сделать пару шагов к окну, а потом рухнул на колени, как подкошенный, вскрикнул в бешенстве от собственного бессилия. Что за слабак! Подумаешь, избили немного, с кем не случается? Не парень в расцвете сил, а размазня какая-то! У дверей послушался шорох, потом кто-то тихо постучал.

– У тебя все в порядке? – спросил тот же низкий голос.

– Да-а-а, – слабо застонал Максим, безуспешно пытаясь подняться. – М-м-м… Где у тебя туалет? Ты… можешь мне помочь?

Дверь тут же отворилась. Максим услышал сосредоточенное шумное сопение, словно у него за спиной не человек стоял, а медведь, потом тяжелые шаги с размахом не меньше метра, шорох одежды и большие руки приподняли его за плечи. Он стоял спиной, не смея обернуться, голый и жалкий, чувствуя себя совершенно беспомощным. Великан как будто уловил его смущение, стянул с кровати плед и накинул ему на плечи.

– Туалет на улице, – сказал он. – Идем, я покажу.

Максим почувствовал себя немного увереннее, кажется, никто здесь не собирался его убивать, даже наоборот. Он обернулся и поднял лицо. На верзиле была серая толстовка огромных размеров и спортивные штаны, лицо почти полностью скрывал глубокий капюшон, на свет показывался лишь его квадратный подбородок с темной щетиной и часть шеи. Левое плечо действительно выдавалось вверх и вперед, отчего казалось, будто правая рука его намного длиннее. Огромные жилистые кулаки он попытался спрятать в рукава, но это не слишком помогло. Он весь как-то сжался под любопытным взглядом Максима, немного отвернулся в сторону, пряча привычным жестом лицо.

– Как тебя зовут? – спросил парень, еле ковыляя вслед за огромной серой тенью.

– Тим, а тебя?

– Максим, можно Макс.

Тимофей остался на крыльце с широкой верандой и скамьей у дверей, решив, что дальше парень и сам справится. Туалет стоял у тропинки, сразу за кустами сирени. Он напряженно следил, как хрупкая фигурка на полусогнутых ногах шаркает огромными галошами по выложенной речными гальками дорожке, и был готов в любой момент броситься на помощь. Этого не потребовалось, однако, когда парень вернулся, его уже трясло от холода и слабости.

Макс проспал еще один день, часто просыпаясь, ворочаясь и мучаясь от боли в спине. Вечером он впервые ощутил голод. Он бы и не подумал, что когда-нибудь обрадуется этому чувству, но сейчас главное, что его перестало мутить, словно он в открытом штормящем океане. Он осторожно встал, снова закутался в плед, приоткрыл штору. Темно-оранжевое солнце медленно исчезало за чернеющим горизонтом леса. Чуть правее от крыльца тлели осенние листья, которые ворохом сгребал хозяин дома из-под дубов, кленов и диких яблонь. Какой же он все-таки огромный! Наверное, даже Валуеву бы фору дал – окажись они на одном ринге.

Так, главное найти свою одежду и двинуть обратно, добраться автостопом до города… А что потом? Пустота. Ни одной умной мысли… Второго шанса, чтобы его убить, они ведь не упустят. Он зябко поежился, вспомнив на секунду ухмылки этих амбалов в черных кожаных куртках. Привет, девяностые! Он-то думал, что ничего подобного с ним никогда не произойдет. Ага, конечно, нашелся самый умный. Откуда же ему было знать, что его подставит человек, которого он знал с детства? Сейчас, наверняка, уже скрылся где-нибудь на Кипре.

«Эх, Темыч! Знал бы ты, как я был в тебя влюблен последние пять лет! Сволочь такая!» – подумал с горечью Максим. Еще с десятого класса, как только он в их школу перевелся.

В него невозможно было не влюбиться. Высокий, стройный блондин с лучистыми голубыми глазами. Старший сын нового прокурора. Уверенный в себе, наглый, местами даже слишком, глядящий на всех сверху вниз, даже на учителей и преподавателей вузов, которые приходили в элитную гимназию два раза в неделю для уроков английского, математики и физики. Темыч мог не учиться, ему уже давно полагалось место на юрфаке, по праву рождения.