Ехали с остановками долго, до самого вечера. Во время пути разговаривали, познакомились ближе. Оказалось, что Валерий Михайлович был в плену у немцев в 1945 году, и на Родину после войны ему попасть не удалось. Два года он жил в Канаде в русской общине. А когда вернулся в Советский Союз, то его арестовали и посадили на пятнадцать лет. В период хрущёвской оттепели его амнистировали, и он разыскал свою фронтовую подругу, на которой вскоре женился.

Саша заподозрил, что не зря его арестовали и спросил:

– Почему же вас посадили в тюрьму на долгий срок? Может вы были власовцем?

– Нет, что ты. Я служил в советском гвардейском полку и в конце войны попал в плен к немцам. Лагерь, где я находился, освободили англичане. Они говорили, что всех, кто был в плену, русские сразу сажают в свои лагеря. Поэтому я им поверил и уехал в Канаду. Но там я очень скучал о доме, о своих родных, и поэтому, вернулся на Родину.

О Даше он тоже много рассказывал. Она была поздним ребёнком у своих родителей. Мать родила её, когда самой исполнилось сорок четыре года. Дашина мать являлась Валерию Михайловичу родной сестрой.

Вечером, когда летнее солнце опускалось за горизонт, поезд прибыл в Москву на Савеловский вокзал. Сухоруков бывал в Москве проездом дважды, и столица производила на него большое впечатление своими массивными зданиями и размахом привокзальных площадей. Возле вокзала они сели в такси. «Нам на Тверскую улицу», – назвал Валерий Михайлович таксисту адрес.

– Вот в этом здании живёт Даша, – показал он на красивое здание в шесть этажей, когда они вышли из такси. Жила семья Воскресенских на пятом этаже, и туда гости доехали на лифте.

Анна Михайловна, мать Даши, видимо, ждала гостей и нарядная открыла им дверь. От неё пахнуло ароматом духов, выглядела она гораздо моложе своих шестидесяти пяти лет, на её круглом лице не было ни одной морщинки.

Все поздоровались, а из комнаты вышла Даша, тоже нарядная и совсем другая, не такая, как на фотографии. Её стройную фигуру обтягивали джинсы, поверх которых красовалась голубая кофточка. Этот цвет подчёркивал её голубые глаза с тёмными ресницами.

– Знакомьтесь, – указал рукой на Александра Валерий Михайлович. – Это тот самый жених, о котором я говорил по телефону.

Молодые люди представились друг другу. Саша стоял в полном смущении. Ему казалось, что он выглядит неказистым в костюме не со своего плеча. Пиджак Валерия Михайловича был ему в ширину слегка великоват.

– Проходите, мойте руки, – говорила хозяйка, – в ванной я приготовила свежее полотенце.

Саша снял пиджак и повесил на стул, а галстук на фоне белой рубашки оставил. Он считал, что так он будет выглядеть интеллигентно. Умывшись перед раковиной в ванной, он огляделся вокруг. В ванной и во всей квартире чувствовался современный вид. Мебель тоже была новая. Анна Михайловна провела Александра в небольшую комнату и указала на кровать: «Здесь спал Дмитрий Петрович, а теперь ты, молодой человек, будешь спать. Можешь принести сюда свой чемодан».

В большой комнате был накрыт праздничный стол, и Валерий Михайлович уже бесцеремонно там сидел и чего-то жевал. Посреди стола возвышались две бутылки – одна с красным вином, другая со столичной водкой. Хозяйка кому-то позвонила, с телефона, стоящего на тумбочке: «Приходите, они приехали…»

Через пару минут пришли мужчина и женщина лет шестидесяти. Мужчина был военный, в брюках с лампасами, но без кителя. Он сразу, как вошёл, поздоровался с Александром и спросил:

– В армии служил?

– Так точно.

– В каком звании?

– Рядовой Сухоруков, – вытянувшись по-военному, ответил Александр.

– Молодец! Теперь вижу, что свой человек.

Всё это время Даша с иронией на лице наблюдала за своим женихом. По крайней мере, ему так казалось. Он отводил от неё свой взгляд, а когда она отвлекалась, украдкой разглядывал её.

– Садитесь все за стол, – прозвучала команда. – Молодые люди вот ваши места, – указала Анна Михайловна на два стула.

– Нет, мама, я сяду на диван, – отказалась Даша. – Мы с Александром ещё не знакомы. Рано нам сидеть вместе.

Валерий Михайлович встал из-за стола, поздоровался за руку с военным гостем. Он смущённо посмотрел на Александра и сказал:

– Пока за стол не сели, Саша, перепиши своей рукой договор о фиктивном браке.

Он вынул из кармана сложенный листок бумаги и протянул ему. Анна Михайловна подала ручку и тетрадь:

Проходите, Саша, туда, за письменный стол, – открыла она дверь в соседнюю комнату.

На столе сбоку лежал раскрытый учебник английского языка. Видимо, Даша здесь занималась. В проекте договора фиктивного брака отмечалось, что супругам после регистрации брака нельзя вместе спать. Они должны относиться друг к другу уважительно. В случае развода супруг не должен претендовать на квартиру и другое имущество семьи Воскресенских. Заверять договор нотариально не требовалось, поэтому под ним расписались свидетели. Это присутствующие здесь гости. Мужчина в лампасах ниже написал: «Генерал-майор Попов Н. А., факт подтверждаю». Даша почему-то в договоре не расписывалась.

– Даша, и тебе бы надо здесь расписаться, – обратился к ней генерал.

Но она, уверенно сказала:

– Эта бумажка не действительна, если даже обратиться в суд. Я, как будущий юрист, это знаю.

– Ну и что, – настаивал Николай Арсеньевич, – для порядку распишись. Я, как друг твоего отца, переживаю за тебя. Но, возможно, со временем вы с Александром поладите, и фиктивный брак станет настоящим.

Сухорукову с первых минут Даша понравилась, и эта мысль о перспективе жениться на ней, ему импонировала.

Когда все сели за стол, выпили, закусили, начались откровенные разговоры о жизни. Главной темой было плохое снабжение населения продовольствием. Несмотря на генеральскую должность, Николаю Арсеньевичу часто приходилось искать по Москве сигареты. В штабе военного округа, где он служил, офицеров снабжали продуктовыми наборами и сигаретами, разумеется, не бесплатно. Но по магазинам всё равно ходить приходилось.

Анна Михайловна, продолжая эту тему, привела пример:

– Все жалуются на голод, а если посмотреть холодильники, то у большинства семей они забиты до отказа. Об этом я в очереди наслушалась. У нас тоже холодильник полный продуктами.

– А это оттого, что люди боятся пустого холодильника и набивают его, – пояснил генерал. – Плохое положение с продовольствием из-за низких цен на нефть. Наше правительство не успело вовремя закупить за границей зерно, а сейчас валюта закончилась и приходится залезать в долги. Всё от цен на нефть зависит.

Потом начали обсуждать наплыв приезжих людей из соседних областей. Они, в основном, скапливались в магазинах, расположенных в центре города.

– Я чаще всего езжу в магазины куда-нибудь подальше от центра, говорила Полина Ивановна – жена генерала. – Приезжие несколько раз встают в очередь, чтобы полностью закупить, что им нужно. Иначе дают в одни руки не более полкило колбасы. И другие продукты отпускают в ограниченном количестве.

Дарья сидела по другую сторону от фиктивного жениха, на диване, и Саша периодически ловил её взгляд. Он, после выпитой стопки водки, перестал чувствовать неловкость, и упорно не сводил с неё своих глаз, а она не выдерживала и отворачивалась. Затем она молча встала и куда-то ушла. Возможно, в туалет. Сухоруков тоже, не спрашиваясь, стал вылезать из-за стола.

– Ты куда? – спросил Валерий Михайлович.

– В туалет.

Анна Михайловна предположила: «Там, наверное, Дарья». Но Александр решил проверить и пошёл туда. Туалет оказался не закрыт, и он в другой комнате обнаружил Дашу, лежавшую на диване.

– Ты чего за мной ходишь? – не приветливым тоном произнесла она.

– Я бы хотел с тобой поговорить.

– Мы ещё успеем поговорить, – сказала она, – но я сразу должна тебя предупредить – ты не в моём вкусе. И не мечтай.

Помолчав, добавила:

– У меня упёртый характер. Если я решила сначала окончить университет, то с мужчинами отношений не будет…