– Все они тут же понимают, что могут оказаться в наилучшем возможном для себя месте, – продолжал мой экскурсовод, ничего не заметив. Или просто не подав вида. – И здесь начинается самое интересное. Это лучшее возможное место обязательно должно существовать в известном посетителю мире и достигнутом посетителем времени. Этот автомат работает только с памятью посетителей, а не с воображением. Здесь обычно начинаются разные неловкости, которые заканчиваются, впрочем, довольно быстро и однообразно: местом, изобильным девушками и выпивкой. Вы не представляете, сколько сотен поколений посетителей прошли здесь без какой-либо озабоченности закуской, в полной уверенности, что за ней достаточно протянуть руку. – Он запил кусочек чизкейка глоточком пива. – То, что почти весь алкоголь, который производит человечество за всё время своего существования, никуда не годится, и все стремятся сюда, чтобы хотя бы здесь вдоволь напиться тем немногим хорошим, это, безусловно, интересно. Вы уже и так поняли, что сейчас находитесь, насколько это возможно, близко к тому, что принято называть раем.
Я ел карри. Смотритель нагнетал. Гуляли туристы и олени, любуясь красивым закатом. Залив плескался, берег неспешно остывал. Насколько это возможно близко. Да и ладно. И хорошо.
– Впрочем, довольно о посетителях. Вы, весьма вероятно, захотите оставить отзыв о вашем визите, этих знаний о посетителях, пожалуй, достаточно, чтобы вас поняли. Пора вернуться в Музей автоматики к его главному экспонату. Вам уже ясно, что это не я, хотя многие другие с вами бы в этом не согласились. Я тоже автомат, и в Музее автоматики могу выступать в качестве экспоната, но посетители стали хотя бы изредка воспринимать нас как Музей автоматики не очень давно. У посетителей «Величайшего Храма Силы» или «Сияющего Зиккурата Влияния» или ещё какой-нибудь, простите, «Жалкой Нарциссической Дребедени», очень определённые предпочтения. Попав сюда, почти все не изучают экспозицию, а только и думают, как они будут выглядеть среди современников со своим отзывом о нас. Как считаете, почему многие посетители предпочитают видеть меня пожилым упитанным мужчиной с седой бородой? На Земле носителей такого образа не особенно любят. – Он ловко принял известный облик и озорно подмигнул.
– Хоть Автомат и не работает с моим воображением, с ним у меня всё в порядке. А вот этими демонстрациями вы мешаете мне есть, – после вынужденной паузы процедил я.
– Простите. Не могу не воспользоваться возможностью привлечь более пристальное внимание к экспозиции. Вы здесь всё же больше из-за неё, нежели чем из-за себя или меня. Когда мудрец показывает на Луну, дурак смотрит на палец, – в уголках губ Курта залегли горькие морщинки.
Итак, наконец, об Автомате. Он отвечает воображению только своего Творца. Автомат этот выполнен не из знакомой вам и остальным посетителям материи, а из особенной, высоко очищенной, отвечающей только одному Ему. Из этой материи и Его внимания весь этот мир создаётся точно, полно и мгновенно. Но это отладочная версия, самая полная, но всё равно отладочная. Я потратил тысячелетия на объяснения посетителям, почему этот мир, хоть и до мельчайшей частицы похож на известный им, совсем не он. И даже сейчас я не могу быть уверенным, что вы поняли меня верно. Когда Он создавал и настраивал Автомат, Он описывал во всех деталях и мелочах то, что встретят многие жители этого мира, подобные Ему единому, как они это увидят и поймут, что потом сделают, какими вопросами зададутся, какие решения в каком порядке станут пробовать. Десятки защитных слоёв, сотни важнейших параметров, миллиарды только корневых вариаций, квадриллионы проб, ошибок и новых версий – всё это во времени, никогда не существовавшем для вас и в котором ни вас, ни ваших самых далёких предков не было и не могло быть. Вы не представляете, что здесь было, когда из очередной версии сюда пришёл первый человек и спросил, как ему назвать этих животных и растений. Это означало, что устойчивая степень подобия Ему достигнута, и то, что работает с Единой материей, сработает и со знакомой вам грубой. Дальнейший путь творчества уже был проработан, и когда первый настоящий «самый обычный» человек в мире грубой материи нашёл вход на него и сделал первый шаг, это означало, что и все остальные его найдут и смогут прийти каждый к своему пониманию, что означает подобие Ему. Бесчисленные возможности сбиваться с пути и находить его снова не дадут потеряться. Творец создал способ передать своей работе самую свою суть.
Это было Его испытанием, его экзаменационным, если хотите, проектом. Это «Как мне назвать этих животных и растений?» стало для него освобождением, открытием новых возможностей. Он не мог оставить этот проект неоконченным. Это только в вашем мире он всемогущ, да и то только после того, как закончил его настройку, здесь же он обязан подчиняться правилам. Но с тех пор он смог меньше учиться и рыскать по… Музеям… автоматики… других творцов и советоваться с ними и их посетителями, больше учить и исследовать, показывать – с гордостью! – наших посетителей. Да, ваша обратная связь бесконечно важна для нас. Вы подобны этому Творцу и поэтому можете работать в Его Автомате, не требуя Его присутствия. В этом, собственно, и смысл Автоматики.
Мы у стойки администратора. Сувениры, открытки, календари, выход прямо. Надо обязательно прийти сюда с детьми.
– Дети вашего тела скоро придут сюда сами посмотреть музей. Дети вашего духа, возможно, придут сюда в качестве творцов, – неслось мне вслед из тающего присутствия смотрителя, и мысленные вопросы мешались в мутную кашу с ответами. – Между собой общаются только творцы. Чтобы постигать Вселенную, вам нужно сначала понять Его… Все бесчисленные творцы – фрагменты автоматов тех, кому уже не нужно появляться даже здесь…
Хотя я выслушивал объяснения не от самого себя, ему всё равно удалось меня достать, задавая самому себе мои вопросы. Какое, однако, изощрённое коварство. Однако отзыв оставить надо. Первым и последним, что я набрал сегодня, было: «Музей автоматики. Здесь я оказался самым обычным путём».
Самогон и все-все-все
Сказка про аппарат-самогон, раёнышей, адёнышей и всю остальную абсолютно бессмысленную ерунду
αύτοδύναμις
Аппарат-самогон, скажем сразу, ничего общего с самогонным аппаратом не имеет. Это аппарат, который гонит себя сам. Это аппарат, который Творец во всей своей неизреченной мудрости может засунуть в любую дыру ещё не сотворённого мира, чтобы там с помощью этого аппарата сделать всё так, как нужно.
Задача аппарата:
– подключиться ко всем источникам хаоса и всего остального говна, которые только есть в дыре, куда он оказался засунут, не исключая самых огромных и зловонных,
– из небольшого количества запасённых внутри аппарата палок и добытого говна собрать собственную внутреннюю структуру,
– попутно доделав недостающие палки из говна,
– затем заполнить получившуюся таким образом внутреннюю структуру самовоспроизводящимся роем крохотных аппаратиков-недосамогонов,
– выйти на рабочий режим, когда эта космогоническая инсталляция из говна, палок и ковыряющегося в них роя недосамогонов начнёт устойчиво себя поддерживать
– и сможет создать какую-нибудь новую абсолютно бессмысленную ерунду, например, ядро нового самогона, или даже несколько,
– а если что-то пойдет не так, придавить рой завалом говна и палок, собрать более перспективную внутреннюю структуру и дать попробовать новому рою никчёмных неудачников прийти к успеху.
Почему ядро нового самогона? Потому что всё остальное ещё более бессмысленно. А может быть, и оно даже не нужно. Не наше недосамогонское дело рассуждать о неизреченной мудрости Творца.
Ну да, во всякого рода заветах и преданиях всё было куда как красивее. Безвидная тьма, по образу и подобию и вся остальная – внезапно! – абсолютно бессмысленная поэтическая ерунда с розовыми соплями и сахаром.
