– Беги уже.

Целую ее в ответ, накидываю легкую куртку, спускаюсь и сажусь в машину. Как я понял, Полина должна находиться в парке рядом с ее домом, ну как в парке скорее это аллея. Широкая пешеходная дорога, выложенная тротуарной плиткой, посередине клумбы с цветами, а по краям лавочки. Сегодня довольно холодно, но небо чистое, еще светло несмотря на то, что время десятый час вечера. Выходя из машины, вдалеке замечаю памятник Родине-мать на Пискаревском мемориальном кладбища. Она должна быть здесь. Иду с самого начала аллеи, вглядываюсь в каждую лавочку. Примерно на третей скамейки я вижу стройную женскую фигуру, подхожу ближе, нет, это не она. Делаю еще пару шагов и понимаю, что ошибся, это Полина. На ней легкий сарафанчик, у которого оторвана одна бретелька, волосы растрепаны, сидит она, подняв ноги на лавочку, уткнувшись носом в колени, а руками обнимает себя и дрожит, скорее всего, от холода. В этой скрючившейся фигуре не сразу узнаешь изящную и грациозную Полину. Я осторожно, чтобы не напугать ее, подхожу ближе.

– Полина? – тихонько спрашиваю.

– Марк! – она вскакивает с места и кидается мне на шею.

Я, конечно, обнимаю ее в ответ. Она утыкается носом в мою грудь, и я чувствую, как моя футболка намокает от ее слез. Она снова плачет и рвет мою душу на части. Пытаюсь утешить ее.

– Полина, успокойся, – глажу по шелковистым, растрепанным волосам. – Что случилось? – она всхлипывает, и дрожь проносится по ее телу. – Ты вся дрожишь. Постой, – снимаю с себя куртку и накидываю ей на плечи. Она делает шаг назад и, утирая слезы, начинает говорить.

– Прости меня, Марк, но мне, правда, больше не к кому обратиться.

– Полина, пожалуйста, успокойся и объясни, чем я могу помочь?

– Прежде, я должна все тебе объяснить, – дрожащим голосом говорит она. – Ты ведь был так добор ко мне, а я…

– Постой, так дело не пойдет, – не даю договорить ей. – Поехали.

– Куда? – Полина испуганно смотрит на меня и делает несколько шагов назад. Она боится меня?

– Ко мне, я напою тебя горячим чаем с малиной, ты совсем замерзла, – как можно более дружелюбно отвечаю ей. – Не хватало, чтобы ты заболела.

– Нет, – неуверенно говорит она и обнимает себя за плечи. – Я не могу. Я не поеду. Это неправильно. Ты должен сначала выслушать меня.

Она ежится, ее колотит, толи от холода, толи от истерики, толи от страха. Я в один шаг подхожу к ней и хватаю в объятья. Она словно птенчик сжимается и утыкается носом мне в грудь.

– Полин, не выдумывай. Поехали. Так ты окончательно замерзнешь.

Она поднимает свой большие, заплаканные глаза и кивает в знак согласия. Беру ее за руку и виду к машине, она послушно плетется чуть позади. По пути к дому она молчит, да и я не особо разговорчив. Она только периодически виновато поглядывает на меня. Видно, что чувство вины гложет ее. Я не задаю вопросов, не расспрашиваю ее. Сейчас ей нужно прийти в себя, согреться, умыться. Ее тушь растеклась по щекам и испачкала мою футболку, но это меня мало волнует, сейчас главное помочь ей, успокоить. Поэтому я даю ей возможность собраться с мыслями и почувствовать себя в безопасности. Заехав на подземный паркинг, который находится прямо в моем доме, ставлю машину на свое место. Выхожу из авто и направляюсь к пассажирской двери, Полина на удивление не торопится и сидит на своем месте. Открываю дверь и протягиваю ей руку.

– Марк, – поднимает она глаза, – может, мы поговорим здесь, я уже согрелась.

– Полин, чего ты боишься? – опускаюсь на корточки перед ней. – Я тебя не обижу, честное слово. Ты выпьешь горячего чая, согреешься и как только захочешь ты уйдешь, обещаю.

– Я не боюсь, просто… я очень виновата, понимаешь? Я должна была сразу все рассказать, но ты такой замечательный и заботливый… – она замолкает.

Я поднимаюсь и даю ей руку.

– Пойдем уже, все расскажешь в комфортной обстановке.

– Ну ладно, – неуверенно подает мне руку, и мы движемся к лифту.

Не знаю, что могло случиться, но она так зажата, она сторонится меня. В лифте она забивается в угол и обнимает себя руками. Она не смотрит на меня, в ее глазах снова блестят слезы. Она утирает их ладонью. Я держусь в стране, не хочу давить на нее, но видеть ее в таком состоянии – это пытка для меня. Одно я понял точно, я нужен ей и только я могу ей сегодня помочь, и я сделаю все, что зависит от меня. Двери лифта отворяются на нужном нам этаже, она украдкой взглянула на меня и вышла на лестницу. Пока я отворяю дверь своей квартиры, Полина топчется на месте, будто сомневается, стоило ли ей сюда приходить.

– Проходи, – распахнув перед ней дверь, жестом приглашаю ее войти.

Она неуверенно проходит в прихожую и оглядывается. Помогаю ей снять мою куртку и вешаю в огромный шкаф-купе с зеркальными дверцами. Она шепчет нежное спасибо и все также неуверенно проходит в гостиную.

У меня небольшой бардак. На диване кремового цвета, стоящем фактически посередине большой комнаты и выполняющем разделяющую функцию между кухней и гостиной, разбросаны мои спортивные вещи. На кухне у мойки стоит грязная чашка после чая, которую я просто забыл сполоснуть. Хотя, как говорил, терпеть не могу бардак. В моей небольшой квартире я все продумывал сам. И получилось неплохо, на мой взгляд. Современный кухонный гарнитур, напичканный различной техникой, я увидел случайно в каталоге, который мне подсунул знакомый дизайнер. С него все и началось. Глянцевые фасады цвета кофе с молоком, задали основной стиль моей квартиры. Все здесь в нежных бежевых и кремовых тонах. Я старался не перегружать интерьер. По этой причине отказался от стола. Его место почетно заняла барная стойка, которая плавно вытекает из столешницы, сделанной из белоснежного искусственного камня. И чтобы было не совсем скучно, я приобрел барные стулья из металла с черными сиденьями. Цвет сидений перекликаются со стеклами в технике, витринами в мебели и огромным телевизором, весящем на противоположной стене от кухни, что бы можно было его видеть, как с полукруглого дивана, так и сидя за барной стойкой, поглощая еду. Также мою гостиную укрощает полукруглый эркер с панорамными окнами, который в купе с диваном представляет своего рода круг.

– Извини у меня небольшой беспорядок, я не ждал гостей сегодня.

Собираю разбросанные вещи, Полина понимающе улыбается. Ее улыбка греет мне душу. Я улыбаюсь в ответ, замирая на месте, она обезоруживает меня.

– Ладно, – прихожу в себя. – Полин сейчас иди, прими горячий душ, а я пока заварю чай и достану малину.

– Душ?! – распахнув свои глаза, удивленно смотрит на меня Поля.

– Не стоит переживать, я тебя не побеспокою, только найду во что бы тебя переодеть, да и чистое полотенце где-то тут было.

Ухожу в спальню, центральное место в которой занимает огромная кровать с большим количеством подушек. Подобное подсмотрел в голливудских фильмах, на которых с детства был помешан. Помните, у них супруги перед сном всегда складывают огромное количество подушек в специально предназначенные для этого ящики у кровати, которые у меня также имеются. Тона для спальни я выбрал более темные, чем для гостиной. Серые, где-то металлические цвета, темное дерево в мебели. Света здесь меньше, чем в гостиной, потому что окна выходят не на улицу, а на огромную опять же полукруглую лоджию. Где у меня оборудовано место для релакса. Я люблю иногда покурить кальян, подаренный в Египте. Для этого там располагается круглый стеклянный столик и два плетеных кресла. Справа от кровати стоит огромный шкаф-купе, в нем я нахожу футболку, штаны, которые могли бы подойти Полине, и возвращаюсь к ней. Полина все также стоит посередине комнаты и осматривается.

– Держи, это конечно не то к чему ты привыкла, но платья я не ношу.

Полина снова улыбается. Провожаю ее в ванную комнату, которая, я уже упомянул об этом, довольно большая. Но, несмотря на это я отказался от ванной или вульгарного джакузи. Здесь установлена современная напичканная всякими прибамбасами, довольно просторная душевая кабина, в которой я люблю расслабиться под лейкой, имитирующей дождь после работы. Остальное пространство отдано под небольшой туалетный столик со шкафчиками. Ну и, конечно, унитаз, трону как я его в шутку называю. Из тумбы туалетного столика достаю чистое полотенце и вешаю на крючок возле душевой кабины.