– Ах ты, сукин сын, Мак! – слышу за моей спиной голос Вани. – Я уже решил, что ты не приедешь.

– Как же я мог пропустить такое событие? – жму руку другу и обнимаю. – Поздравляю. Мой рейс задержали, извини.

– Главное, что все же ты здесь и, как всегда, устроил шоу. Крис в восторге. Пошли я, наконец, познакомлю вас.

– С радостью.

Мы спускаемся со сцены, и друг ведет меня к своей жене, с которой рядом стоит, как раз та самая блондинка. Они стоят спиной к нам, и я в очередной раз подмечаю ее аппетитные формы. Не Кристины конечно, хотя она тоже хороша в своем платье-русалке.

– Крис, – окликает Ваня супругу, – знакомься мой лучший друг, Марк. – Девушки разворачиваются, Ваня указывает на меня, блондинка расцветет в улыбке.

– Очень приятно, – целую ручку Кристины, а сам не свожу глаз с волнующей меня незнакомки.

– Так вот ты какой, Марк, – говорит Кристина и переводит мое внимание на себя. – Думала ты выше. – Нервный смешок вырывается из моей груди. – Я шучу, – расцветает дружелюбной улыбкой. – Отличное шоу, спасибо. А это Юля моя двоюродная сестра, она приехала из Москвы, – заметив мой интерес, представляет блондинку Кристина.

– Марк, – протягиваю ей руку, а девушка сжимает ее по-мужски довольно сильно.

– Юля спортсменка, так что не стоит ее обижать, – добавляет Крис.

– И в мыслях не было, – с улыбкой отвечаю жене друга и перевожу любопытный взгляд на Юлию.

– Попрошу наших молодых пройти на первый танец, – ведущий приходит в себя и продолжает запланированную программу.

Кристина с Ваней покидают нас, чему я, честно говоря, рад. Встаю рядом с девушкой плечом к плечу и нагло переплетаю наши пальцы. Она хоть и делает вид, что шокирована моими действиями, но никак не сопротивляется. Она живая, она русская и мне очень хочется такого общения.

Мы с Юлией много танцуем, выпиваем, причем на брудершафт, и ее нисколько не смущают собравшиеся гости и родственники, когда она мило чмокает меня в губы. Наш флирт переходит границы, и я уже готов пригласить эту юную спортсменку к себе в номер, как во время танца по плечу меня хлопает Ваня.

– Надо поговорить, брат.

– Сейчас? – недовольно откидываю его руку. Это девица почти согласилась разделить сегодняшнюю ночь со мной.

– Да, Мак, сейчас, это важно.

– Я быстро, крошка, – чмокаю девушку в щечку и выхожу за другом.

Он ведет меня на улицу, хорошо хоть предложил надеть пальто. Выйдя из ресторана, Ваня резко разворачивается в мою сторону.

– Ты что творишь, Марк? Совсем крыша поехала? – довольно грубо кидает в мою сторону друг. Я ежусь и засовываю руки в карманы пальто.

– И что тебя так разгневало, позволь узнать?

– Ты женат, а ей всего девятнадцать! О чем ты думаешь? – достаю из кармана пальто пачку сигарет и закуриваю. – Ты еще и куришь? Что с тобой происходит, друг?

– Какая разница. Наслаждайся своим счастьем, Ваня. Пока есть такая возможность, – безразлично и дерзко отвечаю другу.

– Я не узнаю тебя.

Вижу разочарование в глазах друга. И я понимаю его, но объяснять ничего сейчас не собираюсь. И ни потому, что не хочу, а потому что не поймет.

– Люди меняются Ваня, почти десять лет прошло, – пуская сизый дым, отвечаю другу.

– Мак, что случилось в твоей жизни?

В глазах друга я прочитал обеспокоенность. Думал наша дружба, стала носить лишь формальный характер. Мы много лет живем в разных городах. Да что городах? В разных странах. Но сейчас вижу, что именно Ваня, как никто другой способен понять меня.

– Давай присядем.

Указываю на столик, на веранде ресторана. Он соглашается. Мы заказываем виски, и я начинаю свою исповедь, единственному человеку в моей жизни способному выслушать и не осуждать.

– Вот смотрю на вас с Кристиной и не понимаю, как так? Ведь у нас с Беллой тоже все это было. Да мы наглядеться, не могли друг на друга. И все вроде бы было замечательно, да и сейчас не плохо. Но мы как будто чужие стали. Приходим домой, обмениваемся дежурными фразами. Она словно чем-то недовольна, словно что-то ее гложет, но на мои вопросы она лишь отмахивается. И что я только не пробовал, бесполезно. Она фурия, которая ломает меня изнутри, тихонько так, без эмоционально, с каменным лицом. Иногда хочется взять ее, встряхнуть и разбудить эту спящую красавицу. Мы словно соседи, понимаешь? Я не был с женой уже хренову тучу времени, я на стену лезу, я даже закурил! А последней каплей знаешь, что стало? – Ваня кивает. – Она сделала себе маммопластику.

– Это титьки что ли? – уточняет Ваня.

– Именно. Сказала, что едет с родителями отдыхать, а сама легла в клинику. И ведь прекрасно знает, как я к этому отношусь. А самое интересное, где денег взяла не признается. Говорит, акция была. Она вместе с подругой делала операцию. Типа две титьки делаешь, третья в подарок, – Ваня ухмыляется, а я закуриваю еще одну сигарету. – Не Вань, не смешно у нее кто-то есть, я в этом уверен.

– Да брось! Ты просто накрутил себя.

– Нет Вань, не накрутил. Она придумала себе образ принца, которому я перестал соответствовать довольно давно. И только гребанная ответственность за нее не дает развестись.

– Ну и интрижка с сестрой Крис не поправит твоего положения. Твоя жена не испарится и никуда не денется.

– Ты женат! – слышу за спиной полный возмущения женский голос, и я даже знаю кто это.

С досадой покачиваю головой, тушу бычок, поднимаюсь, разворачиваюсь и получаю звонкую пощечину. И надо сказать это больно. Мне закладывает ухо, в глазах на секунду темнеет, щека горит огнем, и я потираю ее ладонью.

– Ты охренела!

В ярости обращаюсь к Юлии, с которой рядом стоит Кристина. Она смотрит на меня таким взглядом, будто перед ней последний ублюдок, а я не сделал ничего плохого!

– Это я охренела?! Ты весь вечер, ко мне яйца подкатываешь, и колечко-то, как предусмотрительно снял, – с дерзким прищуром, пренебрежительно осмотрев меня, говорит Юлия.

– Моя жена католичка и кольцо у меня на левой руке, дура, – тыкаю обручалкой ей в лицо и ухожу.

– Мак, ты куда? – кричит Ваня мне в след.

– Поздравляю вас ребят, и извините, что так вышло, – разворачиваясь в их сторону, говорю, сую руки в карман и ухожу.

На душе, словно кошки скребут. И мозгами я понимаю, что был не прав. Задурил голову девчонке, но так хотелось женского тепла и ласки. Хотелось отвлечься, забыться, перезагрузиться. И возможно, на утро я безумно пожелал бы о содеянном, но это было бы с утра. А сейчас я иду по набережной любимого города. Здесь у меня не осталось никого, но все равно я очень трепетно отношусь к своей родине. Здесь прошло мое детство, юность, здесь я впервые начал встречаться с девушкой. Ее кстати тоже звали Юля, и мы гуляли по этой набережной часами, держась за ручки и украдкой целуясь. Приятные ностальгические воспоминания тревожат душу и задевают за живое. Останавливаюсь и облокачиваюсь на ограждение. Любуюсь знакомыми, но слегка забытыми видами. Уже смеркается, и загораются огни, еще больше украшающие город на Неве. И не хочется ни чего, хочется остановить момент и наслаждаться приятными воспоминаниями, хочется забыть обо всех проблемах и заботах. А может действительно бросить все и вернуться в родной город? Из размышлений меня вырывают две девушки, они с оглушающим смехом проносятся мимо и останавливаются чуть дальше по набережной. Они восторженно отзываются о красотах Петербурга, подкрепляя все громкими фразами и смешками. Вот она широкая русская душа. Искренняя, чистая, возможно детская, но настоящая. В Европе подобного не встретишь. Они чопорны, зажаты, живут в своей скорлупе, аж тошнит.

– Молодой человек, – обращается ко мне одна из этих хохотушек, – а вы не могли бы нас сфотографировать.

– Конечно, – отрываюсь от ограждения, поправляю воротник на пальто и подхожу ближе к девушкам.

– Возьми мой, пожалуйста, – мило улыбнувшись, одна из девчонок протягивает телефон, затем возвращается к подруге, обнимает ее за шею и громко чмокает в щеку. Та начинает хохотать, а я делаю несколько забавных снимков и возвращаю аппарат.