К утру поросенок вернулся уставший, грязный, по траве покатался, о камни почесался, подпрыгнул, перевернулся и сказал:

– Чуфыра-чуфыр-чуф…

О землю шмякнулся и снова стал Занозой Болвановной.

– Ой, косточки мои, кости, – сладко потянулась Болвановна, убирая свиное копытце в карман. – Наконец-то вы перестали болеть.

И тут из сумрачного предутреннего тумана выскочило на нее что-то противное, гадкое, мерзкое и, роняя на землю изо рта слюну с кровью, метнулся в сарай. Там загремело, рыкнуло и стихло.

– Не иначе Кровосос напился где-то чужой крови и вернулся. Чтоб глаза мои его не видели, страшилище ужасное, – пробормотала Заноза Болвановна и вошла в дом.

Особенно Болвановна боялась, когда Кровосос поднимал свой перепончатый, костистый воротник и скалил косые желтые зубы. А глаза начинали метать огненные стрелы. Тогда у нее пятки жутко чесались, коленки дергались и хотелось бежать без оглядки, куда подальше

Перед самым рассветом, когда все добрые люди спали непробудным сном, на мощном мотоцикле марки «Крутые Хари», на бензиновом баке которого красовалась надпись: «Мы гады», двое ехали по дороге. На мотоцикле спереди развивался черный пиратский флаг с белыми черепом и костями. Оба наездника ехали в страшных разрисованных рогатых шлемах, ужасных масках и кожаных куртках с длинными острыми шипами. На куртке у переднего наездника со спины виднелась надпись: «Гад». На куртке заднего легко читалась надпись: «Я плохой». За рулем сидел гад в маске маньяка-убийцы. За ремень его куртки был засунут внушительный тесак. На заднем сидении восседал седок в маске уродливого дебила с огромной бейсбольной битой в руках. На багажнике мотоцикла лежала толстая переметная кожаная сумка. Мотоцикл на огромной скорости свернул с дороги и врезался в беленький декоративный заборчик, который огораживал территорию Поющих Ключей. Заборчик с треском сырого яйца сломался, мотоцикл затормозил и остановился. Двое сошли на землю. Передний в маске маньяка-убийцы снял с багажника переметную сумку, надел на плечо и вынул из-за пояса тесак. Задний в маске дебила широко расставил ноги и покачивал битой в правой руке. Они переглянулись, переступили заборчик и пошли через фруктовый сад к пекарне, напевая:

Мы гады, гады, гады!

Чего ж вы нам не рады?..

Носы свернем мы набок вам

Под глазом сделаем фингал

Мы гады, гады… Гады мы!

Нож в спину – раз. И вам кранты!

Когда идем на дело мы,

Все брысь от нас.

Все в стороны.

Мы гады, гады! Гады мы!

Топор вам в спину и кранты!

Едва они вошли в сад и пошли под яблонями, как произошло непонятное. Налетел ветер, зашумели яблони и на незваных гостей обрушился град ударов.

– Застукали, – втянул голову в плечи Нахалыч в маске маньяка-убийцы и закрылся руками от ударов.

– Загремели, – вскрикнул Негодяич в маске дебила и испуганно огляделся.

На шлемы и под ноги им падали спелые яблоки. Оба перепугались до смерти и рванули из сада. Внезапно град ударов прекратился.

– Что это? – спросил Нахалыч. Одно яблоко упало прямо на рог его шлема и так осталось торчать на острие.

– Яблоки, – ответил Негодяич, сдвинул маску дебила вверх на шлем, взял с рога Нахалыча наколотое яблоко и начал его грызть.

– Я подумал, что нас застукали, – сказал Нахалыч и тоже сдвинул маску маньяка-убийцы на шлем.

– Кто? – дерзко грыз и жевал яблоко Негодяич.

– Она же волшебница, – покрутил у виска пальцем Нахалыч. – Вот и решила нас застукать до смерти.

– Отмерзни… Тьфу!.. – сказал Негодяич, выплюнул недоеденное яблоко и покачал дубиной в руке. – Это мы ее можем застукать.

– Я не мерзну, – сказал Нахалыч.

– Тогда пошли, – предложил Негодяевич и снова надел маску.

Нахалыч поправил на плече сумку, надел маску, крепче взял тесак в руку и пошел за Негодяичем.

Солнце вставало над Поющими Ключами. Ключи пели гаммы: «До Ре Ми Фа Соль Ля Си». Речка Симфония звучала мелодией раннего утра.

Двое в масках снова вошли в сад и направились к пекарне. Они только сделали несколько шагов, как вдруг снова налетел ветер и яблони стали бить ветками и стучать яблоками по шлемам пришедших.

– Доставай копытце, – закричал Нахалыч. – Скорее! Забьет насмерть!

Негодяич тут же достал из кармана свиное копытце, нарисовал им змейку и сказал:

– Копытце защити.

Тут же ветер стих, яблоки перестали на них падать и Нахалыч с Негодяичем пошли дальше.

Оба остановились перед входом в пекарню.

– Руки, – сказал Балда Негодяич.

– Руки, – сказал Обормот Нахалыч.

И оба крепче сжали руками тесак и биту.

– Бей, – сказал Балда Негодяич.

– Круши, – сказал Обормот Нахалыч и сбросил переметную сумку на землю.

Оба ринулись к двери пекарни.

– Стойте! Вы кто такие? – послышался голос.

Негодяич огляделся и увидел в окне рядом со входом робота Петю.

– Я думал ОМОН, – ухмыльнулся он, посмотрел на Нахалыча и подмигнул ему. – Руки!

– Руки, – кивнул Негодяич.

– Бей! – крикнул Нахалыч.

– Круши!

– Стойте, где стоите, иначе хуже будет, предупредил Петя.

– А что ты нам сделаешь? – захохотал Балда Негодяевич.

– Это что, угрозы? – вызывающе спросил Обормот Нахалыч.

– Я вас снимаю на видео, – заявил отважно Петя.

– Зачем еще? Нам это не надо, – сказал Балда Негодяич.

– К нам что телевидение приехало? – спросил Обормот Нахалыч.

– Документирую происходящие событие, – сказал Петя. – Фиксирую факт нападения и включаю тревожную сигнализацию.

– За такие дела мы тебя в руины превратим, – сказал Балда Негодяич.

– В груду металлолома, – добавил Обормот Нахалыч.

– Предупреждаю, каждый из вас получит по заслугам, – строго заявил Петя.

– Ой-ой, испугались, – передразнил его Балда Негодяич.

– Ты на кого баллоны катишь? – спросил вызывающе Обормот Нахалыч. – Сейчас ты у нас сам в печь залезешь вместо хлеба.

Разбойники переглянулись и Негодяич сказал:

– Руки!

– Руки! – ответил ему Нахалыч, и оба с битой и тесаком кинулись на дверь.

– Предупреждаю, дверь бронированная – сказал Петя.

Разбойнички набросились на дверь, колотя ее битой и тесаком.

Дверь прогнулась и отбросила обоих от пекарни на несколько метров.

– Доставай копытце, – крикнул Нахалыч.

Негодяич достал копытце нарисовал им в воздухе змейку и сказал:

– Копытце защити!

После этого оба разбойника кинулись в окно и принялись по нему колотить почем зря. Окно потрескалась и от мощных ударов разлетелась на осколки.

– Я вас не пропущу, – сказал Петя оказавшийся за окном.

– Ага, попробуй только, – вякнул Обормот Нахалыч и первым через разбитое стекло ввалился в пекарню.

На его пути стал Петя, который быстро протянул к нему руку и прикоснулся. Что-то щелкнуло.

– Ой, смотри, он меня током ударил, – вскрикнул Нахалыч, падая.

То же самое Петя проделал с Негодяичем, который ввалился в пекарню следом за Нахалычем.

– И меня тоже ударил, – завопил Негодяич.

– Перехожу на трансляцию происходящего в реальном времени, – сказал Петя. И на экране у него появилась телевизионная картинка происходящего.

– Смотри-ка, он меня показывает, – сказал Негодяич, тыча пальцем в экран Пети.

– И меня тоже, – сказал Нахалыч. – Ну, ему же хуже будет. Сейчас мы ему всю камеру раздолбим. Руки!

– Руки! – крикнул Негодяич.

И разбойники бросились на Петю.

– Я вас все равно не пропущу, – твердил Петя, когда на него посыпался град ударов.

– Сейчас поглядим, – озверело колотил его тесаком Нахалыч.

– Не пропущу, – твердил Петя, когда голова его уже сплющилась от ударов и экран разбился.

– Всмятку его! Всмятку! – Кричал Негодяич и колотил Петю дубиной.

– Никого не пропущу, – храбро твердил Петя. – Включаю сигнализацию…