В те годы в СССР очень серьезно относились к спортивному будущем детей. И мы периодически ездили в спортлагерь «Факел», недалеко от города. Женька уже завязал с легкой атлетикой и поэтому его уже не брали в спортивно-оздоровительный лагерь. А ездил он по соседству. в трудовой – «Гренада». Там тоже было интересно и иногда мы играли с их лагерем в футбол, участвовали в спортивных и пионерских и комсомольских мероприятиях. Было весело, а пионерский костер был грандиозен.

НОВОСТЬ

Вот так в 1982 году в августе, а именно 9 августа, ко мне приехала мать в спортлагерь, и я узнал, что у меня родился племянник Эрнест, тоже негритёнок, как и предсказал Женька.

Все мы были в «легком шоке» мать отнеслась к этому с пониманием, хотя виду не подавала особо (может еще не до конца понимала, что же произошло). Больше всех возмущалась моя тетя Валя. Она была молода и продвинута во многих вопросах, т.к. работала инженером в строительной организации. Она была коммунистических взглядов продвинута по профсоюзной линии и имела авторитет на работе. Наверно в тот момент ей было меньше всего это надо, т.е. разговоров о племяннице.

«Да как так родить от африканца» – она все не унималась. Мы ведь находились далеко от Москвы, и еще никто не осознавал, что ждет каждого из родных и близких. Т.е. обсуждения людей и прямая ненависть.

Расизм в СССР никто не отменял. Он был очень виден по отношению к малым народам (узбекам, таджикам, азербайджанцам и т.д) не говоря уже об африканцах. Даже я, когда маленький ездил с тетей Валей в Москву (в Брянск к родне) увидев негра в метро кричал и бежал, показывая пальцем: «Дядя Коля, негр, негр, смотри!» Тогда никто не знал, что в нашей семье появятся эти люди с черной кожей. Было мне в ту пору шесть лет.

Ну а нас всех очень интересовал вопрос – какой он импортный племянник и внучок, сильно черный или не очень, какие у него волосы, вьются или нет… Галя тоже поняла, что она натворила, может ей и неудобно было во многих вопросах, особенно к матери. Но мать сказала: «Что случилось, то случилось, будем воспитывать малыша.

Вот так и прогремел гром среди ясного неба. Нонсенс! В далеком сибирском городке появилось сразу два негритянских мальчика: Пауль и Эрнест.

КОЛЯ

Так получилось, что первым увидел нашего Эрнеста дядя Коля, мой дядя и впоследствии крестный отец. Это был муж моей тети Вали. Коля был очень интересным человеком, хотя и работал простым сварщиком, но по знаниям, интеллекту и эрудиции, мог дать фору любому. Он очень любил книги, был необыкновенным собирателем собраний сочинений. В СССР в условиях тотального дефицита он умудрился собрать богатую коллекцию-библиотеку, переплачивая барыгам за хорошие книги большие деньги со своей зарплаты сварщика. Общаться с ним было интересно – казалось, он знал все. Периодически, он каждое лето ездил в Брянск через Москву. Конечно, прельщала его возможность побыть одному, сходить на московский «Спартак» и просто посмотреть Москву. Эли уже снял квартиру к этому времени в Строгино, и они с Галей и малышом переехали туда. Гале стало намного проще в некоторых вопросах, т.е. транспорта (добираться до института стало ближе.

Приехав из отпуска из Москвы, Коля поведал, что внучок совсем не черный, а смуглый, и вообще красивый интересный малыш.

С Эли они нашли общий язык, сходили на футбол «Спартак» Москва, благо оба были любителями этого вида спорта, Эли и в Африке занимался футболом. Очень поразило его в московской квартире аппаратура японская, записи, и вообще все. Большое впечатление произвел на него плакат «Бони М». Эли хотел отдать ему, но Коля, по скромности, отказался.

Приехал он веселый и отдохнувший, привез ящик (30 бутылок) Пепси-колы, она только начала появляться в союзе. Очень ему понравилась, с гордостью он брал с собой бутылочку в баню, на удивление всем банщикам. Был он очень большой любитель этого дела. В бане все также любили Колю, мне кажется, не было в городе человека, кто бы его не знал. Он был «дока» во многих сферах жизни и политически подкован. И все в бане слушали его умные мысли и рассказы. О политике он тоже любил поговорить.

ВАЛЯ

Как-то раз, придя с работы тетя Валя спрашивает его: «Ну что, ты в субботу в бане был?» «Ну был, а что?» – ответил Коля. «Да ни чЁ, – сказала Валя, – Только ко мне на работу два мужчины в штатском приходили из КГБ, интересовались тобой. Чем занимаешься, с кем общаешься. Что опять там в бане про Брежнева рассказывал, опять политический ликбез проводил с мужиками про социалистический строй?» Коля побледнел. Надо было видеть его лицо. Он замолчал и смотрел на Валю испуганными глазами. Валя и сама испугалась, что сказала это. Она решила его подколоть, но юмор получился «черный» и напугала мужа. С КГБ шутки плохи.

А дело было так: Одна из подруг, с которой работала Валя, завела разговор о Коле, что в субботу ее муж парился в бане и слушал разговор мужчины по имени Коля, который очень умно и грамотно, беседовал с мужиками в бане за чаем. Он был в восхищении от его ума, и рассказал своей жене, та моей тете.

Ну а Валя, сразу поняла, кто мог в бане выдать такие «умные» вещи, и «взяла на понт» Колю. Конечно, она не предполагала такой реакции мужа. Пришлось ей сознаться во всем. Вот так иногда шутила моя тетя Валя.

Мы с сестрой всегда ждали прихода тети Вали к нам в гости. Я был маленьким и поэтому все вкусняшки доставались, в основном, мне. А Валя, которую я почему-то не мог называть тетя, казалась она очень молодой для такого статуса, постоянно приносила конфеты, яблоки, апельсины (и где она только все брала?..). Шоколадные конфеты были дефицитом.

– Ну, привет, сынок! Как дела? Как учеба? – начинала разговор со мной тетя.

– Да нормально, – отвечал я.

– Троек много?

– Да есть пара штук, на днях закрою их четверками и пятерками.

– Ну смотри, а то я тебе тут мармелад в шоколаде принесла, и вот не знаю, что теперь делать. Точно исправишь? -прищуривалась Валя, задавая мне вопрос.

Услышав про конфеты, я затарахтел, – Да, конечно, исправлю, завтра же!

И тут она доставала из сумочки конфеты. Настроение у меня поднималось, и я испытывал неописуемый восторг. Убежав в свою комнату, я наслаждался вкусом принесенных тетей, конфет.

В выходные они с дядей Колей брали меня погулять по городу. Мы ездили в центр, в кинотеатр, «Сибирь». Раньше д. Коля жил в центре и здесь все его знали. Мы шарились по базару, покупали мне семечек и кедровых орехов. Затем мы шли в кино, ну и здесь в буфете мне покупали пирожное и лимонад.

Гулять с д. Колей и т. Валей мне всегда доставляло удовольствие.

Ну и Валя, периодически в летний отпуск еще и забирала меня с собой, и мы с ней ехали через всю страну в Брянск к родственникам.

Ехать нужно было транзитом через Москву. Это было большое счастье, забравшись на верхнюю полку, приоткрыв окна форточки, я смотрел, как передо мной мелькали леса и реки, перроны и города. Я мог часами любоваться нашей природой, особенно когда поезд попадал в туннели Уральских гор и хребтов. Но особенно нравилось, когда поезд на высоте проезжал по железнодорожному мосту великих рек: Обь, Иртыш, Урал.

Валя часто ездила домой в Брянск и поэтому в Москве, быстренько, закомпостировав билет, мы еще успевали с ней походить по Комсомольской площади и купить гостинцев родне. Мне конечно же хотелось эскимо. Вообще все московское мороженое оставляло сладкое впечатление, и я пробовал все: и «Бородино» и фруктовое, и вафельных стаканчиках. Уезжать из Москвы вовсе не хотелось.

От Брянска нам предстояло до деревни Сныткино проехать какое-то время.

Валя любила делать сюрприз и в этот раз мы приехали «нежданчиком». Так получилось, что от станции нам пришлось идти пешком несколько километров до дома родителей.

Ночь наступила как-то очень быстро и незаметно. А идти предстояло еще километра четыре. Мы перешли через ручей, тетя, кроме всего несла еще и тяжелый чемодан, я держался за ручку, пытаясь ей помочь. Но от этого становилось еще тяжелее для нее. Вокруг не было не души, только вдали горело несколько фонарей, до которых идти надо было еще очень прилично.