Монастырь раскинулся на обширной территории площадью около двух тысяч акров на южной окраине города. Свой парк, огород, хлев и выгул – как отдельное самостоятельное поселение. На всей территории проживали сами монахи, работники и некоторые студенты.

Берт с гордо поднятой головой въехал в парадные ворота гимназии. Далеко вперед уходил вычищенный зеленый газон с дорожкам из щебня, несколько статуй знаменитых рыцарей-монахов в центре и постройки из красного камня по бокам.

Что его постоянно раздражало, так это пренебрежительное отношение монахов. Они не делали различий между сословиями и запросто могли отправить отпрысков известных лордов чистить конюшни за какую-нибудь провинность. В силу своей безалаберности Берт и сам частенько этим занимался.

Во дворе уже толпились студенты. Разумеется, только мальчики. Берт самостоятельно завел лошадь в стойло и поспешил на занятия. Монахи не терпели опозданий.

– Брат Анри, не уделите мне немного времени?

Берт после занятий подкараулил в коридорах гимназии старейшего из монахов. Седой сухонький старик в коричневой рясе добродушно улыбнулся.

– Слушаю тебя, сын мой. – Его голос скрипел подобно ржавым шестеренкам.

– Я ищу хорошего целителя, чтобы излечить тяжелый недуг. Вы знаете, где такого найти?

Брат Анри глубоко задумался.

– Насколько тяжел тот недуг?

– Возможно, практически неизлечим. Наш местный Нолли оказался в этом вопросе бессилен.

– Но он – самый уважаемый целитель Химпейка.

– Значит, нужен кто-то за пределами Химпейка. Вы такого знаете?

Брат снова погрузился в размышления.

– Я не знаю целителя, но знаю, кто может тебе помочь, – сказал он целую вечность спустя.

– Правда?

– Идем со мной.

Монах медленно поплелся по опустевшим коридорам. Берт, сгорая от нетерпения, шел следом. Судя по всему, монах держал путь в библиотеку. Ему было уже около семидесяти. Пальцы скрючил артрит, старик быстро уставал, часто и подолгу просиживал в своей комнатушке. Он уже несколько лет не преподавал, но охотно помогал студентам и был добр с ними, за что они любили и уважали его.

Берт придержал тяжелую дверь перед братом Анри. Библиотека всегда была открыта, ею мог пользоваться любой желающий.

– У меня не так много времени перед вечерней молитвой, – сказал монах, – и нужно еще поспеть вернуться в святилище. Я укажу тебе направление, а путь найдешь сам.

Старик подошел к секции биографии исторических личностей. Он водил пальцами по корешкам, щурился и что-то бормотал, пока наконец не нашел нужную книгу.

– Вот она! Будь добр, пальцы мои совсем не слушаются.

Берт достал тяжелый фолиант и разложил его на столе. На обложке значилось “Лорды и леди времен Бархатного Столетия”. Старик перелистывал страницы непослушными пальцами и говорил:

– Пятнадцать лет назад, если мне не изменяет память, в нашу гимназию поступил мальчик. Он пришел совсем один из какой-то местной деревни. За несколько дней до этого пришла женщина и предупредила о его появлении. Она устроила его в гимназию с постоянным проживанием и оплатила сразу за все пятнадцать лет наперед. И, сдается мне, она была очень похожа на одну из королев Бархатного Столетия. Вот на эту.

Брат Анри указал на цветной портрет девушки. Белая кожа, черные волосы, зеленые глаза. Берт с сомнением перевел взгляд с портрета на монаха и обратно.

– Брат Анри, вы уверены?

– Такое не забывается, мальчик мой. – Старик мечтательно покачал головой с блаженной улыбкой на лице. – Мы все тогда были очарованы, увидев ее. Волосы словно вороново крыло, кожа как первый снег. Только глаза у нее были серые. Лишь спустя несколько лет я понял, где видел ее раньше. В этой книге!

– Но ведь, – скептически заметил Берт, – сейчас ей должно быть никак не меньше шестисот лет!

– Я не знаю, сын мой. Женщина тогда назвалась просто травницей. Попробуй спросить ее, может быть, она тебе ответит. Или поможет. Кто знает.

– И как мне найти ее?

– Спроси сына Келлгара. Это его она привела в наш монастырь. Мне пора на службу.

– Постойте, у меня еще один вопрос! Что вы знаете о Бессмертных?

Брат Анри как будто испугался. Он сделал быстрое движение, отгоняющее темные сущности.

– Не стоит тебе искать ответ на этот вопрос. В былые времена Бессмертные имели могущество подобное божьему. Только божья власть идет от света, а могущество Бессмертных – дар темной стороны.

– Так ведь, если вы действительно видели эту даму, – Берт постучал пальцами по портрет, – не значит ли это, что она одна из Бессмертных?

– Такое милое создание не может быть порождением смерти! Тем более, их всех давно истребили наши предки.

Старик заковылял прочь, явно рассерженный последними словами Берта. Юноша остался в библиотеке один. Он глубоко вздохнул и принялся изучать жизнеописание темноволосой королевы, окончательно уверившись, что старик спятил.

В тронном зале короля Лаокля царило оживление. По случаю важной аудиенции собрались все мало-мальски значимые вельможи Иронты, которые за два дня успели во множестве прибыть во дворец из своих префектур. Места было мало, но никто не жаловался. Все хотели присутствовать при встрече трех королей, которая в корне могла изменить будущее северных стран.

Король Лаокль властно восседал на троне, глядя из-под кустистых бровей на своих возбужденных вельмож. Ничего хорошего он от этой аудиенции не ждал. На севере уже давно ходили тревожные слухи. Назревала война.

Герольд протрубил в рог, возвещая прибытие гостей. Вельможи замолкли и уставились на дверь. Створки распахнулись, и в тронный зал по одному вошли два короля в сопровождении своей свиты. Герольд громогласно представил их:

– Его величество Бьёркин, король Лорнии. Его величество Амаална, король Риндаля.

Обя короля подошли к ступеням, их свита остановилась на пять шагов позади. Оба учтиво кивнули, и король Бьеркин начал:

– Приветствую тебя, Лаокль, король Иронты. – Его бархатистый глубокий голос с легкой хрипотцой пролетел над залом в полной тишине.

– Приветствую, – подхватил Амаална.

– Что привело вас в мой край, глубокоуважаемые соседи?

Лаокль был самым старшим из них, почти старик, но его густой бас обладал невероятной силой звучания. Он обвел взглядом королей: рыжебородого громилу Бьеркина со шрамом на щеке и низенького полноватого Амаалну. Прежде они не встречались, но король многое о них знал.

– Наслышан о твоей нелюбви к формальности, король Лаокль, – с улыбкой произнес Бьеркин. – С твоего позволения перейду сразу к делу.

Он сделал паузу, обвел взглядом заинтригованных слушателей, расправил плечи, отчего стал казаться еще выше.

– Как всем нам известно, Северное море давно сковали льды. Племена, живущие на северном побережье, вынуждены были переселиться в степи, чтобы не умереть от голода и холода. Но и степи неплодородны. Вожди племен пришли в мои владения просить о помощи: их люди умирают, а земель на севере, пригодных для жизни, становится все меньше. И тогда я подумал: ведь их судьба ждет и нас всех. Льды подобрались уже практически вплотную к моим северным границам. А на границах Риндаля и Иронты происходят постоянные сходы лавин с Высоких гор. Ни для кого не секрет, что зима на севере длится уже восемь месяцев в году, и с каждым разом это время все увеличивается. Но даже в теплое время мы не можем собрать достаточный урожай: лишь десятая часть наших земель пригодна для посевов. Люди голодают. С каждым годом северных народов становится все меньше. Если ничего не предпринять, нас всех ждет печальный конец.

Вельможи слушали его, затаив дыхание. По сути, ничего нового он не сказал. Всем было давно известно, что жизнь к северу от Высоких гор постепенно умирает. За тысячу лет население северной части континента уменьшилось вдвое. Держались пока три оставшиеся страны: Риндаль, Иронта и Лорния.