Впервые оказавшись на Гриммо, Драко был окружён заботой. Гарри не давил, но было видно, что он не чужой человек. Знает практически всё. Начиная от предпочтений в еде и заканчивая его изысканным вкусом в одежде. Дом, в котором они якобы проживали с Гарри, ему понравился. Старинный, слегка неухоженный, но с душой, так определил для себя Драко. Пока он принимал ванну, готовился обед. Чистые вещи были точно по размеру, приятные телу и удобные. Переодевшись, Малфой спустился вниз и растаял от соблазнительного запаха вкусных блюд. Он наслаждался каждым кусочком, даже неловко стало от того, столько всего съел.

— Здесь всё, что ты любишь, — радостно улыбался повар. — Хорошо, что у тебя появился аппетит.

Хорошо, конечно. И хорошо, что Гарри знал, что приготовить и как порадовать его.

Гермиона тоже старалась, она мягко, почти ненавязчиво рассказывала некие подробности, шутила, подбадривала Драко. Это она показала Малфою их с Гарри комнату, его вещи, заранее принесенные ею из квартиры, и не только. Волшебница побывала в хранилище министерства и взяла оттуда некоторые предметы, не имеющие особой ценности, но с гравировкой Малфоев. Перо, вероятно, подаренное родителями, часы, ремень, кошелек.

Всё выглядело естественно. Тапочки у кровати, пижама под подушкой, полотенце с инициалами Драко в ванной. Какие ещё могут быть сомнения? Но главное то, как на него смотрел Поттер. Он боялся открыто смотреть ему в глаза и всегда избегал зрительного контакта. Однако этот обожающе-влюбленный взгляд, который Малфой часто ловил на себе, говорил сам за себя. А вот сам Гарри молчал.

Зато больше всех болтала Грейнджер, её вообще нельзя было выгнать в тот день, удалилась она только с наступлением темноты. Перед этим поцеловав парней в щеки и пожелав спокойной ночи, хитро улыбаясь.

Когда пришло время сна, возникла неловкость, смущение.

— Если хочешь, я буду ночевать в другой комнате, — Гарри ещё не разделся.

— Нет, — решительно замотал головой не помнящий ничего Драко, — я не хочу оставаться один. На какой половине кровати я спал?

— Та, что ближе к окну. Ты спишь на двух маленьких подушках, а засыпаешь только на левом боку.

Какие ещё могут быть сомнения? Кто ещё, как не его парень, будет знать о сне? Всё верно, он засыпал в больнице все эти дни только на левом боку.

— А ты?

— А я обнимаю тебя сзади, копируя позу.

Малфой завалился на кровать, подтянул одеяло, две маленькие подушечки и поежился.

— Может, ляжем как всегда, и память восстановится быстрее? — пожал он плечами.

Гарри кивнул, нырнул под одеяло и прижался к лежащему. Тепло от груди согрело спину и плечи блондина. И парень почувствовал себя удобно и уютно.

А утром Драко окончательно и бесповоротно удостоверился, что они пара. Утренняя эрекция, в сочетании с интересом и предвкушением, откинула последние сомнения.

Блондин не стесняясь рассматривал лежащего рядом «своего парня», отмечая, что тот красив просто до безумия. Тёмные, чуть вьющиеся волосы, смуглая бархатистая кожа, губы слегка приоткрытые. Драко не чувствовал, что перед ним чужой человек, наоборот, хотелось закопаться в лохматые кудри, убрать прядь со лба, провести рукой по скуле… и… И сам не понял, как потянулся к его губам, легонько дотрагиваясь до спящего своими. Гарри зашевелился.

— Я тебя разбудил, прости.

— Нет, я не спал, боялся разрушить сказочный момент. Ты такой красивый, Драко. Такой нереальный, — поднося его ладонь к губам, прошептал Поттер.

Ладонь, запястье, плечо, шея.

Подбородок, щека, нос и губы.

Жаркие, манящие, мягкие и нежные. Да, Драко нравилось. И нравилось прижиматься всем телом к источнику удовольствия. И один, и второй испытали оргазм, так и не сняв пижаму, только от одних поцелуев.

Это стало началом. Началом всего. Гарри взял пару отгулов на работе. В те дни они много целовались, правда, украдкой, так как вездесущая Грейнджер была рядом. А ещё они гуляли, ходили в магазины, покупали новые вещи. Прошлись по парку, сидели в кафе. И всё время изучали друг друга. Драко знакомился со вкусами и интересами Гарри, узнавал о себе много нового и, конечно, выслушивал наставления Гермионы, не покидавшей их в те дни.

На третьи сутки за ней пришёл Рон. С Малфоем он общаться отказался, только сказал:

— Нашёлся на голову Гарри.

Рон ещё с месяц молчал, не доверял Малфою, косился, присматривался, привыкал.

Самое интересное, что альтернативная жизнь Драко понравилась. Сначала он обживался. Заполнял пустые пробелы своей памяти новыми впечатлениями. По рассказам всё той же Грейнджер Драко занялся «любимыми делами». Готовка, чтение книг, создание уюта, шахматы и безмерная любовь к Гарри входили в этот список. Довольно весело.

Сейчас Драко думал, что хорошо, что Грейнджер не пришла в голову идея научить его вязать носки или вышивать крестиком, сделать из него ботаника, любителя выращивать тыквы или разводить опасных магических животных.

В первый день, когда Гарри ушёл в аврорат, оставив спящего Малфоя в кровати, он действительно почувствовал, что недолюбливает его работу и ему скучно. Поэтому решил проявить себя и свои кулинарные способности. Посуды на кухне оказалось много, для чего она — Драко понятия не имел, но это не остановило его. Шедевр получился сносным, только подгорелым.

— Это самое вкусное, что я ел, — влюбленным взглядом смотрел Поттер на разочарованного в себе горе-кулинара, прячущего погрустневшие глаза. У Гарри была потрясающая способность — всё исправлять.

— Гарри, я забыл выключить кран, вода шумит, надо закрыть…

— Неа, закрой лучше глаза, мы на берегу реки.

— Гарри, я разбил вазу.

— Ту страшную? Мне она совсем не нравилась.

— Гарри, прикрой окно, в комнате холодно.

— Хорошо, иду тебя греть.

— Гарри, я пересолил еду…

— Ого, ты в кого-то влюбился! Расскажешь? — сильные руки обняли за тело со спины, носом он уткнулся в висок. Слегка потерся щекой о его и поцеловал в шею. Нежно, практически невесомо, и от этого в животе всё сжалось и ухнуло вниз. Вот как после такого можно злиться? Драко хорошо помнил их первую близость, не ту, в алкогольном угаре. А ту, которую хотел сам. Они уже около месяца жили вместе, спали в одной кровати, целовались, ненасытные руки и губы были везде. Вот только самой близости не было. Драко где-то боялся, где-то не знал, как лучше, где-то стеснялся. А Гарри, а что Гарри? А он и не настаивал, просто ждал.

Всё произошло после первой командировки Поттера. Целых три дня они не были вместе.

— Я всё знаю, — закричал Драко при виде вошедшего парня, быстро приближаясь к нему.

— Всё? — Поттер так и остался стоять на пороге.

— Да, — налетел на него счастливый Малфой, — я всё понял, почему я не любил и не люблю твою работу! Я все эти дни не спал, не мог уснуть, снились кошмары. Я хотел к тебе. Я скучал. Очень, — в ухо, немного смущаясь, выдохнул он.

— А сейчас? — Гарри дрожал.

— И сейчас хочу, Гарри, хочу к тебе…

Как они оказались в спальне, Драко не помнил. Только руки, только губы, только дыхание и расходящаяся волна удовольствия по всему телу. Отдышавшись, Драко спросил:

— Гарри, а когда мы, ну, уже по-настоящему… как это было у нас тогда?

Поттер отвел глаза в сторону, но прижал любимого сильнее.

— Ну, ты был сверху…

— Я? — удивлённо переспросил Драко. — А я думал, что ты. И ты никогда не хотел поменяться?

— Хотел, но для меня не принципиально, кто сверху, я тебя люблю.

— Может, тогда сделаем это сегодня, — Малфою явно было мало одних ласк, он хотел большего, он хотел Гарри.

Первая близость была у них сквозь смех. Драко веселило всё: и осоловевшее от счастья лицо Поттера, и то, как дрожали его руки, и то, как он старался не кончить и, конечно, то, как позорно кончил, даже не войдя.

— Теперь я понимаю, почему ты не был сверху, — веселился Малфой. — Гарри — ты скорострел, — заливисто смеялся блондин, правда, недолго: «скорострел» подмял его под себя, и вот тут уже Драко извивался, и дрожал, и стонал, и всё остальное.