— Уизли, уйди, ты не можешь здесь оставаться, я не хочу ничего слышать!

Рон выдохнул, с Малфоем в таком состоянии разговаривать было бесполезно. А затем залез в карман.

— Хорошо, я уйду. На, это тебе, — протянул он сложенный пополам лист.

Драко равнодушно развернул бумагу, но тут же, гневно блеснув глазами, скомкал и бросил обратно в Уизли.

— Не смей никогда больше так делать, убирайся, ты на чужой территории, — завопил во всё горло Малфой, — уйди уже с глаз долой.

— А чего ты так испугался? Что, не понравилось? — Рона было трудно удивить истерикой.

— Я сказал вон, ничего тебе объяснять не намерен, — Драко развернулся и пошёл к двери. У входа остановился и уже более спокойно и твердо произнёс:

— Не приходи сюда больше, Рон, тут нет того, что ты ищешь. Так будет лучше для всех, — последние слова раздались с хлопком двери.

Но даже через дверь Малфой услышал радостный визг Уизли:

— Да, Драко, всё верно. Я Рон, Рон. Я не Уизли для тебя, а твой друг Рон, и всегда им был. И приходить я буду, и бороться за тебя, за нас. И мне не жалко ни одной минуты, проведенной с тобой. И я люблю тебя. И не только я и Гермиона, и Гарри, и ещё сам знаешь кто. Оттаивай скорее, Драко!

Малфой постоял ещё несколько минут у двери, пока не стихли последние вопли Уизли. Затем выглянул в окно. Рона не было. Но стоило только облегченно расслабиться, как в дверь постучали.

Да что же это такое! Владелец имения сжал кулаки. Резко распахнув дверь, он был полон решимости врезать незваному гостю по морде.

— Ты сам напросился, Уизли, — гаркнул парень и тут же осекся. На пороге стояла Луна.

Да что за день такой! Это на Уизли Малфой мог кричать, выгонять и даже избить. Но Луна… Она была просто Луна. И это объясняло всё.

— Я не Рон, вот, видишь, — Полумна поднесла руку к волосам, — волосы белые, а не рыжие, как у Рона, я — Луна.

— Я знаю, кто ты, — меняя голос, Драко пропустил девушку, — проходи.

А сам уставился на то место, где недавно стоял рыжий герой и где так и остался валяться скомканный лист бумаги. Который через мгновение был запихнут во внутренний карман пиджака.

— Это хорошо, что ты меня помнишь, — выражение лица девушки было серьёзным. Драко к этому почти привык. К тому, что у неё такое выражение лица на все случаи жизни. Когда переживает, сообщает что-то важное, шутит, хотя её юмор мало кто понимал, даже когда говорит что-то непонятное, заставляющее людей краснеть, выражение лица было неизменное. Огромные глаза, сканирующие душу, и слегка растянутые в улыбке губы. — А то я подумала, что всё как в прошлый раз. Ты меня не помнишь. А где кухня? — не дожидаясь ответа, волшебница пошла совершенно в противоположном направлении. Пришлось взять её за руку и как маленькую тянуть за собой.

— Я была у Гарри, — стала отчитываться девушка, выкладывая продукты из пакета, пока хозяин ставил чайник, — а он сказал, что ты здесь. Я спросила почему, а он сказал, что ты всё вспомнил. Сказала, что это хорошо, а Гарри согласно кивнул и просил передать тебе пакет. Нет, не этот, с продуктами. Этот я принесла только для тебя. Он сказал, что ты его не возьмёшь, поэтому и передал его со мной. Там твои вещи.

У Драко неприятно сжалось внутри.

— А ещё я принесла приглашение на вечер в честь пятилетия победы. Вот, — блондинка положила конверт на стол.

Малфой не обратил на это внимания. Мерзкое тянущее ощущение внутри не покидало. Надо было отвлечься от неприятных чувств. Он стал смотреть на Луну, пытаясь вникнуть в её монолог, и непроизвольно улыбался. Она не менялась. Ни тогда, ни сейчас, он и половины не понимал, что говорит девушка, только согласно кивал. И от этого становилось легко. С ней всегда было так. Полумна не обижалась, не кричала, не вычитывала. Она была собой.

Визит Луны был недолгим. И Драко, через некоторое время, опять остался один. Он поднялся наверх, где стал раскладывать принесенные девушкой вещи. Это была не вся одежда. Только праздничная мантия, которую они купили недавно, сменный костюм, комплект нижнего белья и домашняя пижама.

Вроде самые обычные вещи, но у каждой своя история. Поттер постарался напомнить о себе. Опять он. Везде. Небрежно взгромоздив одежду на стул, Драко развалился на кровати, стянул с себя пиджак и вспомнил о скомканной бумажке, прячущейся в кармане.

Что же там было? Парень аккуратно развернул лист. Обычный человек никогда бы не догадался, что это такое. Но для Малфоя это была ценная бумага. На листе было несколько незатейливых закорючек, кружок и точечки. Каляки-маляки, одним словом. Это был рисунок Розы Уизли. Да, той самой Розы, к которой аристократ прикипел всей душой. Понимая, что у них с Гарри общих детей быть не может, Драко отдавал ей всю отцовскую любовь. С первых дней, когда Гермиону забрали в больницу. И когда Рон и Гарри показали себя трусами, побоявшимися взять новорожденную на руки, Драко с интересом и нежностью прижал малышку к сердцу. С первых минут у них была некая связь. Драко баловал девочку, как мог, восхищался ей, играл, читал сказки, учил всему, что знал сам. И был счастлив стать крёстным.

Роза была достаточно вредным и упрямым ребенком. Первые слова были: мама, папа, жопа и Драко. Когда родители ругали дочь, то крёстный отец всегда вставал на сторону девочки. Ещё больше балуя её. Для него она всегда лучшая. Её маленькие ручки, державшие его за большой палец, всегда блестевшие глазки при встрече, румяные-прерумяные щечки с ямочками и губки бантиком плавили сердце аристократа.

К трем годам Роза уже хорошо говорила, ругалась и ябедничала Драко, что её все обижают. Целенаправленно вредничала и была паинькой только с крёстным.

— Длако, а на кого я похожа в этой сказке? — глаза девочки горели в ожидании ответа, а маленький пальчик указывал на картинку с миниатюрной невесомой феей-бабочкой.

— Конечно же, ты похожа на феечку, — как само разумеющее констатировал Малфой, лежащий на полу вместе с малышкой. А трое взрослых, сидящих на диване, зашлись смехом. Кругленькая и пышнощекая девочка никоим образом не походила ни на фею, ни на бабочку. Скорее на медвежонка. Но Драко считал, что её грации можно только позавидовать, а также её способностям выражать мысли, вкусу и художественному таланту. И сейчас, держа в руке произведение крестницы, он хотел видеть малышку. Похвалить за шедевр. Услышать «Длако, я тебя люблю». И он тоже любит девочку. Но стоит ли с ней видеться теперь?

Заснуть не удавалось. Эйфория от вчерашнего возвращения домой медленно, но верно уходила. Но как же так? Ведь он дома! Драко поднялся, кинул ещё раз взгляд на скомканную на стуле одежду и вышел. Ощущения радости не было.

Молодой лорд не боялся. Он шёл по темным коридорам, не боясь наткнуться на какой-нибудь выступ или ещё что-нибудь, ибо знал все повороты наизусть. Малфой стоял у раскрытого окна, вдыхая ночной воздух, сидел у камина, вспоминая прошлое. Но не ощущал вчерашнего счастья. Сейчас дом казался ему холодным. А хотелось тепла.

Драко вернулся в свою комнату, скинул одежду, пижаму не надел, хотя это ведь всего лишь вещь, но принадлежала изначально эта вещь Поттеру, а он носил её только тогда, когда Гарри не было рядом. Создавал этакую иллюзию близости.

— Нет, лучше спать нагим, чем напялить её на себя, — произнёс он в темноту и провалился в сон.

========== Часть 6 ==========

Солнце ласково осветило спящего чистокровного мага.

— Гарри, — негромко произнёс капризный голос, — хочу к тебе.

Глубокий вдох. Глаза открылись. Он не на Гриммо, он дома. В своей кровати. Но. Чёрт, в его жизни слишком много этого «но». Почему мысли о полукровке возвращаются снова и снова? Гарри, хочу к тебе. Эти слова…

Это выражение означало очень многое для них двоих.

Драко сел на кровати. Поттер! Поттер! Поттер! Как вообще так получилось, что он поверил ему? В то, что у них любовь! В то, что они пара! А как же было не поверить!