— Ты сумел поставить меня в неловкое положение, Вулфард, — она мягко отстраняет его от себя, подходя ближе к зеркалу.

Как ни в чём не бывало достает из сумки на плече помаду, с глухим щелчком снимая колпачок её футляра.

— Другая бы, наверное, уже выбежала отсюда с визгами и матами, лишь бы никогда больше тебя не видеть. Но ты изящный лжец, — растягивая бордовую помаду по нижней губе, — Твои родители живы, судя по недавней статье в «Zines», ты просто оборвал с ними все связи, — верхняя губа окрасилась пунцовым, и помада отправляется в сумку под звон цепочки.

— А ты не промах, я смотрю. Следишь за моей жизнью? — Финн сложил руки в карманы брюк, наблюдая за взглядом девушки, которая уже стояла к нему лицом и изучала его россыпь веснушек на щеках.

— Я ещё не достигла титула твоей фанатки, но у меня есть нескрываемый интерес к тебе, — она направляется к выходу, спустя пару секунд сжимая ручку двери, — Ты обязательно поведаешь мне историю своей жизни, но давай дождёмся переезда в комплекс, идёт?

— Всему своё время, Романова.

18 сентября. 18:34. Главное шоссе из Нью-Йорка.

50 километров до комплекса.

Горящее красное солнце отражалось бликами на окнах огромного автобуса, скрываясь далеко за горизонтом. Играет непринужденная музыка, слышны тихие разговоры у самого входа в транспорт. Некоторые участники уже принялись за написание песен, как делает это Агата Колдфилд на правом ряду, вместе с Ли Синцю. Интересно, будет ли в этом треке строчка о неудачной попытке вынудить Вулфарда поиграть с ними в пьяном угаре? Кто-то уже провалился в глубокий сон под музыку в наушниках, кто-то только пытается устроиться поудобнее, чтобы хоть немного подремать в дороге. В этом автобусе лишь участники шоу, а их агенты и конвой полицейских машин, вместе со скорой помощью плетутся где-то позади. Сирены и мигалки слышны на дальнее расстояние шоссе, а проезжающие мимо люди выглядывают из окон своих автомобилей, разглядывая на стенках автобуса огромный логотип «World Idol». Весь мир ждёт в предвкушении старта шоу, которое начнётся уже завтра вечером, заставив их запечатлеть великий в момент музыкальной индустрии.

Объектив плёнки захватывает острые пики гор, которые вскоре исчезнут за перевалом, а характерный щелчок уведомляет о сохранении кадра в фотоплёнке.

— Я и не знала, что ты фотограф, — Алиса поглядывает на профиль лица парня, увлеченного рассматриванием фото на дисплее камеры.

— Это так, любительское, — он поворачивает к ней камеру, показывая свежий снимок под одобрительные возгласы.

Сидя на последнем ряду, этих двоих почти не слышно, а уж тем более не видно. Впереди долгая дорога, затем предстоит заселение, разбор вещей и вечерняя встреча в конференц-зале комплекса. Они ещё успеют вымотаться от плотного графика дня, а пока обходятся разговорами и ищут, чем же себя занять на последующий час езды.

— Ты хоть немного нервничаешь? — спрашивает она, раскрывая пакет мармеладных мишек из рюкзака.

— Не сказал бы. Вообще, я редко нервничаю, даже перед собственными выступлениями, но незнание того, что нас ждёт следующие месяцы заставляет впасть в раздумья, скорее всего, — он принимает сладости из открытой ладони девушки, попутно рыская в поисках воды.

— Так и знала, что ничего в этой жизни уже не сможет тебя напугать. У нас ещё больше общего, чем мне казалось ранее.

— Что ты больше любишь, день или ночь?

Внезапный вопрос не смог оставить девушку в долгих мыслях, поэтому она сразу выдала ответ.

— Ночь, полагаю.

— Объяснишь? — он заинтересованно глядит на неё, ожидая дальнейшего ответа.

— Это какой-то психологический тест? Впрочем, кто знает, что от тебя ожидать. Я люблю ночь за прохладный воздух, треск сверчков в кустах, желтые фонари на безлюдной улице. Большинство моих текстов песен написаны ночью, как и небольшие истории, которые я люблю сочинять сидя на застеклённой веранде дома.

— Ты писатель?

— Фикрайтер, я бы сказала. Вообще, я думала поступать на журналистику и стать репортером новостей на главном федеральном канале, или же открыть свой журнал и писать о селебах. Но удача впервые в жизни улыбнулась мне, и я стала той, кем я являюсь сейчас, — она говорит это настолько непринужденно, что Финн поневоле наклонился чуть ближе, — Че приклеился?

— От тебя приятно пахнет, извини, — смущенно посмеявшись, он облокотился обратно на спинку кресла, — Ты жила в Москве?

— Это единственный город, который ты знаешь? — её бархатный смех снова заполонил салон автобуса. — Ты угадал, я жила в столице. Когда у меня был концертный тур, я повидала множество городов, маленьких и не очень, и осознала, что больше никогда не выеду за пределы МКАДА и Московской области в принципе.

— Почему же?

— Видишь ли, бурная жизнь и все деньги страны вертятся как раз-таки в столице. За её пределами жизнь идёт своим чередом, и мне больше по душе Московский вайб офисных небоскребов и вечно музыкальных улиц, баров и ресторанов, где я любила раньше собираться в компании друзей, — её взгляд внезапно потускнел, а голос приобрёл грустные нотки. — И вообще, чего мы всё обо мне болтаем? Расскажи что-то о себе уже, — грубо отрезала она, выжидая от Вулфарда тонну информации.

Парень был расстроен тем, что не смог вывести её на подробный монолог о жизни, и кажется, тема друзей имеет весомый отпечаток в её судьбе. Но, когда придет время, он обязательно расспросит её обо всём.

— Я утопил хомяка, когда мне было семь, — монотонно проговаривает он, запивая сладкое послевкусие мармелада газированной водой.

— А что-то в твоей жизни не связано с убийствами?!

— А что ты хочешь от меня услышать? Душещипательную историю о моём скудном детстве? Об отце тиране и матери, которая всё время ему поддакивала? А может о сестре, которая сторчалась в 17 лет? Ты обязательно об этом узнаешь, когда я буду в лучшем расположении духа и пойму, что тебе можно доверять. А пока, наслаждайся историями об умерших не своей смертью хомяках и моих любимых вкусах кофе.

Она не перестаёт удивляться, как настроение Вулфарда меняется, словно по щелчку пальцев. Только он мило жевал мармелад, а уже плюётся на неё желчью, даже не поворачиваясь лицом к собеседнице. Снаружи можно сказать, что ей глубоко плевать на его колкости, но кажется, в душе её что-то сильно ранило от внезапной грубости. Остаётся лишь гадать, принимает ли она его характер на свой счёт, или же ей все равно на личность, сидящую напротив, и он не больше, чем просто конкурент?

Пауза в их разговоре затянулась. Каждый из них прокручивал, что бы сказать, лишь бы разбавить напряжение, возникшее между ними, словно после удара молнии. Тягучее и вяжущее. Но на ум приходили лишь грустные моменты их жизни, словно те специально всплывали, намереваясь излить душу друг-другу.

— Меня изнасиловали, когда я была без сознания.

Внезапное заявление Романовой заставило непоколебимого Вулфарда опешить и резко развернуться на её поникшее лицо, уставившееся взглядом в собственные колени.

— Что, прости? — он переспросил, хотя и без этого прекрасно всё услышал. Но сказанное ею просто не укладывалось в голове, тем более когда такая новость звучит настолько внезапно, после долгих минут тишины.

— Так, ребята, мы подъезжаем! Вводный инструктаж, прошу вашего внимания!

Вышедшая в середину автобуса агент прервала тот самый подходящий момент, когда Алиса была готова поставить новый уровень доверия между ей и Вулфардом. Но теперь они не смогут вернуться к этому разговору, ведь его нить была скорбно упущена внезапным появлением организатора шоу. Вернутся ли они к этому разговору, и захочет ли сама Алиса продолжить его после, станет одним большим вопросом, который будет жить в голове Финна последующее время.

— Внимание! Соберите, пожалуйста, все свои вещи, которые сейчас при себе и проверьте, ничего ли вы не забыли. Ваши чемоданы и остальные личные вещи уже доставлены в комнаты, не забудьте взять пропуска в комплекс у водителя! Убедительная просьба, сразу же направиться в конференц-зал! По окончанию встречи, вы сможете уже свободно перемещаться по комплексу и идти в свои комнаты. Письма с дальнейшими указаниями будете получать по почтовому ящику, прикреплённому к двери, просьба сразу же читать их, чтобы не опаздывать и потом не делать вид, что вам ничего не приходило и вы ни о чем не знали!